Можно ли быть в хорошем настроении в понедельник, первый день после коротких пасхальных каникул, всего за пару месяцев до СОВ, когда на улице отличная погода, а ты вынужден проводить все время или на занятиях, или в библиотеке, или в факультетской гостиной за учебниками? Может быть, у кого-то и получалось, но определенно не у Родни. Собственно, даже отличную погоду он мог наблюдать только глядя на потолок в Большом Зале, да еще тогда, когда необходимость заниматься выгоняла его на улицу, как это было сейчас. Гербалогия всегда казалась Лестрейнджу предметом странным и неясно как оказавшимся среди обязательных. Да и как может пригодиться в жизни единственному наследнику благородного семейства умение пересаживать мандрагоры или удобрять драконьим навозом бубонтюберы? Наверняка находились уникумы, способные получать удовольствие от того, что ковырялись в земле, но у Лестрейндж такое времяпрепровождение вызывало лишь приступ раздражения, как и необходимость сдавать экзамен по предмету. Но что поделать, необходимость была, и для пополнения багажа собственных знаний Родни направлялся к самой дальней теплице, почти граничащей с Запретным лесом, на свидание с китайской жующей капустой, которую к завтрашнему уроку необходимо было зарисовать, попутно подробно описав её свойства и реакцию на различные виды подкормки. Родерик намеренно откладывал это занятие как можно дольше, на время, когда вокруг не будет никого постороннего, надеясь получить хоть какую-то практическую пользу, а именно обзавестись несколькими головками заунывников, которые также росли в последней теплице и не охранялись по той простой причине, что по каким-то идиотским правилам срывать их можно было только в зимнее полнолуние, во всяком случае так писали в учебниках. Но книги - это всего лишь книги, а у Лестрейнджа были некоторые идеи относительно заунывников, сорванных весной, и этот эксперимент обещал быть куда более интересным, чем капустное задание. А еще он договорился с Ноттом, который неожиданно сообщил, что тоже не успел еще поиздеваться над растением. Это было странно, потому что обычно Маркус выполнял все задания в тот день, когда они были заданы, но Родни не слишком задумывался об этом, сразу поняв, что не в гордом одиночестве заимствовать заунывники будет... не так заунывно.
Как бы то ни было, о том, что его планы пошли крахом, Родни узнал еще даже не дойдя до теплицы. Рядом со строением крутился рейвенкловец. Что он там забыл - непонятно, но по глубокому убеждению Лестрейнджа, если ты грязнокровка, и тебя несколько раз предупредили об опасности надписями на стенах, а ты продолжаешь бродить по школе в одиночку и оказываться не в том месте и не в то время, то ты определенно сам виноват. Планы на сегодняшний вечер подверглись некоторому пересмотру, а в рейвенкловца полетело невербальное Supplantare.
- Браун! - Конечно можно было бы напрячься и придумать всему этому сложную философскую основу, но все равно все свелось бы к тому, что грязнокровки на то и даны, чтобы срывать на них плохое настроение. Родни ускорил шаг, проклиная размокшую от апрельских дождей землю, которая, несмотря на все заклинания все равно липла на туфли, и направился к объекту, не спеша убирать палочку. - Ты ранен? Весь в крови! А хотя нет, это же просто грязь. Прости, слишком легко перепутать.

Вообще, Максимилиан не собирался никуда сегодня идти, а тем более тащиться к теплицам. Он сидел в гостиной Рейвенкло, пил чай, в который самолично превратил простую воду, и писал дневник сновидений, а точнее - сочинял его. Ну что можно было туда записать? Уж явно не настоящие сны, чтобы потом, перед всем классом читать то, что увидел ночью. Неужели нельзя было поучиться толкованию снов на чем-нибудь другом? Да, поначалу Браун конспектировал только правдивые сведения, но каждый раз объяснение увиденному сводилось либо на том, что он потеряет учебник, либо на том, что разобьет кружку. Скукотища ужасная. К тому же, в последнее время молодой человек довольно плохо спал, ему стали мерещиться шуршания в углах комнаты и шевеления под кроватью.
И вечер студента так бы тихо и прошел, если бы не студентка с его потока Алезия. Хоть Брауну и вспоминали иногда его прозвище "маггл", но считался он одним из успевающих, к тому же, никогда не отказывал в помощи. Вот и сейчас, Алезия сидела рядышком и нагло списывала гербалогию в свою тетрадь.
-Ты не нарисовал тут отростки.
-Какие ещё отростки? Их там нет.
-Нет есть!
-Это - капуста, как обычная, только со ртом.
-Нет! Я видела!
Разговор зашел в тупик, Максимилиан явно помнил, что ничем та дурацкая капуста не отличалась от простой, которую его отец сажал у самого дома, только мерзко чавкала. Он отмахнулся от девушки, продолжая придумывать сны, но теперь вместо унылых историй типа "я видел лавку с рвотными леденцами", в голове были только скучно жующие овощи. Браун попытался сосредоточиться, но понял, что ничего не выйдет, пока он не проверит капусту снова. Вдруг на ней и правда что-то есть?
Браун держал тетрадь в руках, подходя к теплице, как его сбило с ног чье-то заклинание. Отреагировать молодой человек никак не успел, да и не нашел бы так быстро палочку в кармане своей мантии (ему нравилась школьная форма и он старался носить её почти постоянно). Максимилиан плюхнулся прямо в грязь, едва удержавшись от того, чтобы и лицо вымазать. "Ну и что за кретин это сделал?" - с досадой подумал волшебник, поднимаясь и держась за край теплицы. Его тетрадь осталась в луже, лежа между Брауном и его обидчиком. По маггловкой привычке рейвенкловец раз стряхнул липкое месиво из земли рукой, но потом плюнул на пустое занятие. В "шутнике" он конечно узнал Лестрейнджа - своего сокурсника.
-Да? кажется, больше похоже на твой мозг. - съязвил пятикурсник, это на первых курсах он был робким мальчиком - со временем начинаешь понимать, где можно чуть прогнуться, а где стоит сказать слово.
Невебральное Scourgify мигом очистило мантию, Макс поднял глаза на подошедшего к ним Маркуса. Отлично, все в сборе - больной на голову Родерик и Нотт, которому в голову что-то ударило и из нормального человека превратился в больного чистокровку.
-Спасибо, со мной все нормально. - ответил парень, - Не очень "чистый" прием - нападать сзади, а? - Браун постарался ответить как можно более колко - едва ли эти двое могли что-то сделать ему на территории школы. Ко всему прочему, уж защитные заклинания у Максимилиана получались превосходно.

Отредактировано Maximilian Brown (2016-02-18 14:30:14)

На что с самого начала рассчитывал грязнокровка, пытаясь выйти в одиночку против двоих слизеринцев, непонятно. Возможно, он просто не рассчитал силы, и теперь наконец осознал это и готов был отступить. Конечно, отступить Родни ему бы позволил, он ведь не зверь какой. Позволил бы бежать в свою башню для самых умных и там долго переваривать произошедшее, чтобы сделать правильные выводы, говорят, рейвенкловцы на это способны. Позволил бы, после того, как Браун принес бы извинения за то, что отнял время у двух занятых людей и вообще посмел мозолить им глаза.
- Зачем же нам другой идиот, Браун? Уровень твоего идиотизма лично меня вполне устраивает.
Наверно, в планы самого Брауна извинения не входили, но это дело поправимое, несколько убедительных объяснений решат вопрос более, чем полностью. Ну а потом можно будет уже и к капусте приступать, меланхоличные движения ее челюстей уже не будут вызывать такого раздражения, а за работой можно будет обсудить то, как обнаглели в последнее время грязнокровки. Неисчерпаемая тема, достойный собеседник - чего же еще?
Все так же, ожидая реакции рейвенкловца на только что изложенные ему правила дуэли и не собираясь упустить момент, Лестрейндж ответил Маркусу, не сводя взгляда с мишени.
- Это просветительская работа, Нотт. Кто-то должен нести светоч зна... черт!
Последнее, конечно, относилось к подлому удару, который,воспользовавшись всеобщим добродушием и готовностью поговорить о своем вкладе в образование дремучих магглов, нанес грязнокровка. Возмутительно и... грязно. Впрочем, а чего еще ожидать от таких как он? При всем своем возмущении, на скорость реакции Родни не жаловался никогда, и пока маггл толкал речь про свою мать, бросил в него невербальным Immobulus.
- Я сказал, ты должен поклониться, Браун!
Лучше бы он играл по правилам, отделался бы легким испугом. Но теперь нет, теперь ему нужен был урок посерьезнее. Магическая петля захлестнулась вокруг шеи рейвенкловца и потянула к земле. Родни был в бешенстве. Возомнившее себя волшебником маггловское отродье посмело направить палочку на его друга. И не просто на его друга, на наследника благородной фомилии. Он не знал, что здесь и сейчас важнее, но сочетание факторов сделало свое дело. Родни был вне себя от ярости, и силу заклинания регулировал не слишком хорошо. В какой-то момент мысль о том, что он может сломать однокурснику шею мелькнула и пропала, но след за собой оставила. С точки зрения закона, по какой-то невероятной нелепости, убийство грязнокровки считалось преступлением.Наверно, за такое даже из школы можно было вылететь. Папа бы этого не одобрил. Не рискуя далее испытывать судьбу, Лестрейндж перестал усиливать давление петли, быстро преодолел разделявшие их несколько шагов, ухватил все еще зафиксированного Брауна за волосы и с размаху вписал его лицом в угол теплицы, а потом, подбив под колено, уронил его в грязь опять, теперь уже без использования магии. Еще один дуэльный прием, который всегда помогал без лишних слов выразить полнейшее презрение к противнику? Был ли такой посыл понятен почти магглу, который, может, вообще сегодня впервые узнал о том, что такое благородная дуэль, хоть и не пожелал приобщиться? Да плевать! Понятно самому Лестрейнджу, понятно Нотту, мнения грязнокровок спросить забыли.
- Не смей поднимать палочку на мага, мразь.
И к черту то, что логики в этом было чуть, к черту, что мантия вся в грязи, а может и в грязной крови. Маггл должен занять свое место. Только закончив с первым этапом, Родни наконец вспомнил о Нотте и направил на того Finite incantatem. Им обоим следовало теперь поговорить с грязнокровкой по душам.

Отредактировано Roderick Lestrange (2016-03-11 13:03:42)

Максимилиан никак не успел отреагировать на слова Родерика, он едва опустил свою палочку, как почувствовал, словно все тело свело судорогой. Молодой человек взглянул на второго слизеринца, тот явно был настроен максимально враждебно к нему. Начало не сулило ничего хорошего, мало того, что рейвенкловец не мог пошевелить и мизинцем, так он ещё не знал, каким заклинанием его "связали", кто их знает, этих Лестрейнджей, может у них в арсенале есть что-то ломающее кости...
Нужно было потерпеть, нужно было развернуться и уйти. Зачем полез в драку, зачем стал показывать характер? Если бы он мог, то позвал бы на помощь, одно дело, когда ставят подножку, а другое, когда используют магию. Все равно ничего хуже прозвища "маггл" быть не может. Ну вот почему всё всегда так оборачивается? Максимилиан не понимал, за что над ним сейчас издеваются? Он же не сделал ничего такого, только заставил замолчать Маркуса, который сказал отвратительную вещь, задевающую честь семьи Браунов. Разве так не положено поступать всем порядочным людям?
Петля затянулась на шее, и это становилось уже совершенно не смешным. Рейвенкловец начал паниковать, он не мог ничего сказать, только впивался взглядом в Маркуса, который когда-то был хорошим и милым мальчиком. Он с мольбой смотрел на бывшего неплохого друга, пытаясь хоть что-то донести до него, но Нотт был непробиваемым.
Голову с силой потянуло к земле, Браун не старался сопротивляться - навряд ли ему удалось бы разрушить чары одним усилием, а случайно сломать себе шею было проще простого. Но кажется, что Родерик именно этого и хотел. В какой-то момент Максимилиан уже едва сдерживал слезы, зажмуриваясь от боли в позвонках. Нет, нет, нет... Они не могут его покалечить или убить - это преступление... Только вволю поиздеваются...
Следующий шаг Лестрейнджа было совершенно неожиданным, Браун даже не заметил, как парень подскочил к нему. Он почувствовал сильную, резкую боль по всему лицу, секунду спустя, новый удар сбил с ног, и рейвенкловец упал в мокрую грязь. Ему ещё никогда не было так морально больно от издевательств сверстников. Прочие только давали обидные прозвища, но никогда не наносили увечий. Кто-то встал рядом, молодой человек надеялся, что хоть кто-то из его противников снимет с него чары, и они смогут продолжить на равных, однако у слизеринцев были свои мысли на этот счет. Это больше нельзя было назвать ни борьбой, ни дракой, только избиением или издевательствами. Невероятно было понимать, что в этом ужасе участвует и Нотт...
На этот раз именно Маркус поднял его за волосы из грязи. Максимилиан вновь взглянул на бывшего друга, не имея никаких других средств, чтобы достучаться до парня. Он едва видел сокурсника - половина лица была в грязи, из брови и разбитого носа текла кровь, щека начинала опухать от синяка. Просто красавец. Нотт что-то говорил, но едва ли это было важно, если в конце он произнес "маггл". Надежда на спасение Маркусом рухнула - он окончательно стал ненормальным "чистокровкой", фанатичным до родословных и истории предков. Почему, почему всё так?
Снова удар о край теплицы, о, если бы они только били его не о край! Нос пронзило резкой болью, он сместился немного в сторону, а из глаз потекли слезы. Что он им сделал плохого? За что?... Во рту оказалась какая-то дрянь, совершенно мерзкого вкуса и запаха, Максимилиан подумал, что наверное именно такой вкус имеет половая тряпка завхоза после уборки в птичнике.
Браун выронил палочку и согнулся пополам, жидкость словно хотела проесть в его желудке дыру и скорее выбраться наружу. Однако, не прошло и пяти секунд, как рейвенкловец осознал, что Нотт - всего лишь жертва обстоятельств, что он добрый, милый, а главное - чуткий молодой человек. Взгляд полукровки помутился, он пытался осмотреть предметы вокруг, но они настойчиво расплывались. Все, кроме образа Маркуса. Парень попытался встать, шлепнулся в жидкую грязь, попытался снова  бросился на шею слизеринцу, стараясь обнять.
-Какой же ты прекрасный, Маркус! Ты такой замечательный! Как я раньше не замечал, какой ты красииииивый... - шепнул Браун, практически вися на Нотте. Всё разбитое лицо стали медленно покрывать синие и зеленые веснушки.

Насчет того, что не яд, Родни бы усомнился. По ему личному безошибочному мнению, даже смерть Брауна была бы лучшим эффектом, чем вот это вот. Да и вообще, безоар - полезная вещь, но сейчас не помог, верно, здесь нужен был антидот к составному зелью. Родни знал, как его составить, и хотел закончить это поскорее, потому что видеть нежную сцену было совсем уж отвратительно. Браун-неваляшка, который в любой другой момент вызвал бы лишь приступ смеха, выглядел просто отвратительно. Родни было жаль его в некоторой мере, но это была жалость такого типа, которая требует поскорее уничтожить объект, чтобы не мучился сам, и других не нервировал. Браун падал в грязь, вставал и снова падал, и вновь и вновь лип к Маркусу, а тот никак не пытался остановить его, даже простым протего, протего бы точно помогло, но Маркус просто опять отталкивал его, как будто его это развлекало.
- Прекрати! - Родни наконец как будто очнулся и сам выставил щит. - Мерлин, Нотт, благородство? Ты правда рассчитываешь на его благородство?
Сам он вообще не мог понять эти размышления о том, что там творится в голове у грязнокровки. На его месте Родни бы доложил сразу, как пришел бы в себя. Причем, не кому-нибудь, а Дамблдору, например, чтобы быть уверенным и в результате, и в том, что история далеко не уйдет. В конце концов, этим бы он убил сразу двух зайцев: отомстил бы и сделал бы так, чтобы подобное ему больше не грозило. Хотя... Лестрейндж решил, что оно и так не будет грозить: лично он теперь будет избегать Брауна всеми силами, чтобы не вспоминать эту сцену. От следующих слов друга Родни только еще больше скривился.
- Обычное любовное зелье... "Обычное" действует сутки, и все это время об будет... ну ты понимаешь, будет... думать о тебе, - отвращение помешало говорить дальше, но не скрывать же правду от Нотта, если он не до конца понимает механизм действия амортенции и ей подобных составов. Любовь нельзя создать - это аксиома. А вот скопировать можно. Достаточно подменить понятия и использовать вместо любви физическое влечение. - И если ты скажешь мне сейчас, что его не надо нейтрализовать, я решу, что тебе начало это нравится.
Нет, на этот раз Маркус не стал возражать, а выдал, в общем, очень разумный план транспортировки. Когда пойдет сам - это не так подозрительно. Особенно, если еще и на вопросы отвечать будет правильно, а то вдруг кто попадется любопытный по дороге. Эх, жаль, нельзя замотать ему лицо шарфом: слишком многие знали маггла, слишком многие могли потом рассказать о том, что слизеринцы разгуливают по Хогвартсу с ним под ручки.
- Должен пойти. В крайнем случае, пообещаешь ему, - Лестрейндж медленно и шумно выдохнул, потом так же вдохнул, но произнести ничего толком так и не смог, - что-нибудь, и он пойдет. Подожди-ка, надо ему лицо почистить, если кто-то попадется по дороге, будет плохо.
Не прикасаясь к Брауну и даже не подходя, на всякий случай, слишком близко, он заклинанием убрал с его лица грязь и кровь, потом подумал еще немного и добавил.
- Episkey
Вправить нос получилось не очень хорошо. Не только потому что наверняка болезненно, но тот так и остался кривоватым. Да ну и все равно. Захочет - сходит в больничное крыло, не захочет - пусть с кривым живет, вот Дамблдор как-то справляется. Ну все. Теперь можно было идти. И тут рейвенкловец опять завел свою волынку, но на этт раз в новой тональности. "Маркус - ты хороший" заставило Лестрейнджа возвести глаза к небу и умолять мироздание о терпении. Но почему же было не смешно? Что за мировая несправедливость, ведь были все составляющие хорошей шутки? А хотелось лишь избавиться от стоящего высоко в горле комка тошноты.
- Да отвали ты от него, Браун! Мантию испачкаешь. Дьявол, Нотт, может, ты заодно попросишь его собрать манатки и навсегда убраться из Школы? Меня же теперь будет тошнить каждый раз, как я его увижу.

Маркус прекрасно понимал Максимилиана, всё, что он говорил - было чистейшей правдой. Браун не пойдет жаловаться, не пойдет рассказывать даже Дамблдору... Он не слишком силен был в законах магической Британии, парень понятия не имел, будет ли что-то за издевательства двум слизеринцам. Возможно, из вообще ждет только строгий выговор? Тогда дружки точно растреплют всем, каким слабым и безвольным оказался "маггл". Ну уж нет, Максимилиан готов был молчать хотя бы ради того, чтобы весь Хогвартс не шушукался за его спиной все последние года обучения.
Рейвенкловец озадачено озирался вокруг, пытаясь понять, куда же дел палочку, когда почувствовал прикосновение заклинаний на своем лице. Едва молодой человек поднес руки к щекам, чтобы проверить, что же изменилось, как сломанный нос вдруг вернулся почти на своё место.
-Ау! - Максимилиан зажмурился, закрывая ладонями почти половину лица. - С-спасибо, Маркус... - благодарно пролепетал он, когда осознал, что перелома больше нет. Родерик возмущался совсем рядом, но школьник его совершенно не видел и не слышал, он только преданно хлопал глазами, смотря на Маркуса.
Как только Браун услышал голос Нотта, то сразу поднял голову и внимательно выслушал... наверное, уже бывшего друга. Парень кивал головой почти на каждое слово слизеринца и как только тот закончил, нетерпеливо выдал:
-Хорошо-хорошо! Конечно пойдем!
Рейвенкловец, стиснувших в пальцах свою тетрадь, неловко засеменил вслед за Маркусом, ему приходилось достаточно строго идти за ним, чтобы не упасть или не оступиться - пространство вокруг Нотта было абсолютно четким и чистым, но все остальное походило на крепкий молочного цвета туман. Когда школьники двигались уже по коридорам замка, Брауну стало неспокойно, он чувствовал, что что-то не так. До его слуха доносились обрывки чьих-то голосов, звучащих будто под водой, совсем не различимых, но взгляд по-прежнему мог выцепить только Маркуса. Пару раз плеча касалось что-то твердое, но предмет тут же пропадал в густой пелене. В конце концов, Максимилиан просто сделал обеспокоенное лицо, посильнее приобнял тетрадь и поспешил не отставать от замечательного Нотта ни на шаг.
-Мне тут не нравится... - осторожно резюмировал всё их путешествие Браун, когда слизеринец остановился. - Этот туман... - он растеряно вытянул руку в бок и попытался зачерпнуть пелену ладонью, но туман будто разошелся пальцев... - Ма-аркус, хоро-оший, мне страшно... - пожаловался жалобным тоном Максимилиан, пытаясь получить хоть какую-то поддержку от замечательного, умного-разумного Нотта.

Родни покачал головой, но промолчал. Маркус говорил так уверенно, что этой уверенностью заражал и его. Благородство или нет, но, может, и правда, стоит рискнуть. И все же, сначала надо сделать что-то с неожиданным эффектом самостоятельно составленного зелья. Благодарности от маггла за вправленный нос, он тоже, конечно же не дождался, та досталась Нотту, но пусть, не очень-то и хотелось. Хотелось вообще только одного: поскорее разделаться с этим и вымыть руки. Всего-то и надо было: дойти до кабинета и сделать антидот.
Проблемы возникли на первом этапе плана. Причем такие, каких не ждали.
- Том...
Не то чтобы Лестрейндж был совсем не рад его видеть, но сейчас, когда надо было быстро действовать, а не поговорить, он был немного не к месту. Да и манера общаться как будто он аврор на спецзадании, которая иногда накатывала на Реддла (в те редкие моменты, когда он отходил от манеры общаться, как будто он сидит на троне в Букингемском дворце), несколько нервировала. Родни все же остановился и развернулся, а потом еще и подошел к старосте, оставив пока Брауна на Маркуса.
- У нас небольшая проблема, Том. Было бы неплохо, если бы ты говорил чуть потише, не хватало еще, чтобы сюда сбежались профессора, посмотреть, что происходит.
Он оглянулся, но вокруг не было ни других студентов, ни преподавателей, ни даже призраков. Не было даже Пивза, хотя тот редко залетал в подземелья, по которым иногда любил погулять Кровавый Барон. Им везло, и все же следовало быть осторожным. Хотя бы сейчас, если не раньше. Родни еще более понизил голос, пододвинувшись к Риддлу.
- Это грязнокровка. Он несколько раз ударился о стенку, упал в грязь, а потом выпил неизвестное зелье. Не то чтобы совсем неизвестное, я знаю компоненты, но до сих пор не знал, какой будет эффект. Теперь этот эффект надо снять. Мы просто найдем свободный кабинет и быстро сварим антидот, ладно?
Ну или не совсем просто, но все равно они сделают это, если Том не решит вдруг примерить на себя роль защитника правопорядка в целом или униженных и оскорбленных в частности. Но не должен. Конечно, на факультете у него был абсолютный авторитет, его уважали даже старшие, не говоря уже о ровесниках или мелочи, но если слизеринцы узнают, что он защищал грязнокровок, да не просто защищал, а в ущерб однокурсникам, они вряд ли оценят это. Нет, Реддл слишком хорошо чувствовал своих подопечных, чтобы устроить что-то такое, максимум, что грозит им с Ноттом - личная неприятная беседа. И хотя получать разнос от Тома - тоже не самое увлекательное занятие из тех, которые можно себе вообразить, это, в крайнем случае, довольно безопасно, в отличие от того, что может случиться, если они сейчас продолжат просто стоять посреди ведущего в гостиную коридора и привлекать к себе внимание. Решать надо было быстро, а аргументов, похоже, было мало, поэтому Лестрейндж опять заговорил, быстро прокручивая в уме все то, что могло бы помочь Реддлу принять верное решение.
- Если кто-то узнает, будут проблемы, особенно сейчас, когда эти надписи обещают грязнокровкам сладкую жизнь. Кто-то может решить, что их мы с Ноттом сами и рисуем, а тогда можешь себе представить, что будет. Ты же не хочешь, чтобы они подумали, что кто-то из нас - Наследник Слизерина. Помоги нам добыть необходимое для зелья и дай знак, если кто-то будет идти, пока мы его варим.

Нотт выглядел раздраженным, вернее, нотки в его голосе были неприятными, сам же слизеринец оставался нейтрально-вежливым. Что-то было не так, что-то происходило неправильное... Думать было просто ужасающе сложно, мысли сбивались в кучи, пропадали, их застилал густой туман и тупое желание таращиться на Маркуса во все глаза, ещё, конечно, хорошо бы держать его за руку, но скромный Максимилиан боялся дотронуться до однокурсника.
Браун проследил за глазами замечательного друга, тот пялился в пелену и явно что-то видел. Странно... Рейвенкловец боязливо подошел к Нотту ближе, стараясь отойти от тумана подальше, но тот обволакивал всё, давая школьнику возможность смотреть максимум сантиметров на двадцать вокруг. Что он такое? Почему тут? Как он попал сюда?! Брауну становилось плохо, он начинал нервно ковырять один палец ногтем другого. Невозможно мыслить, когда всё в голове тут же исчезает. Нужно было понять, как туман появился вокруг и что делать? А если Нотт поглощен этим самым туманом? А если, он его сейчас тоже скроет и всё?! И Маркус больше никогда не появится?!
-Маркус... Не смотри туда... - попросил Максимилиан, осторожно трогая друга за плечо. - Пошли, пошли отсюда скорее...
Где-то оставались ещё воспоминания о том, что палена не всегда была вокруг, что когда-то можно было видеть предметы и вещи рядом. Эти воспоминания остались там, откуда они пришли, значит - надо скорее вернуться!
-Пошли, пошли! - Браун решил взять дело в свои руки, ведь если продолжать бояться, но Маркус может исчезнуть! Нет, нельзя было такого допустить! Нотт, милый, замечательный Нотт! Срочно требовалось его спасать! - Ну! - Браун схватил слизеринца за руку и потащил за собой примерно в ту сторону, откуда они пришли.
Если бы он только знал, что вытворяет, что говорит и делает... И сдалась ему та дурацкая капуста? Рисунок злополучного растения валялся на полу, рядом с грязной тетрадью Брауна, которую тот до этого крепко прижимал к себе, теперь же - просто отпустил, будто и не заметил. Наверное, действительно не следовало приезжать в школе после первого неудачного года обучения. Максимилиан столько тренировался, учился и делал, что ему вдвойне было обидно, когда слышал очередное "маггл". Быть одним из самых прилежных учеников - не тоже самое, что быть уважаемым, к сожалению. Унизительно вкалывать долгие пять лет подряд, подвергаясь всевозможным шуточкам однокурсников, и вновь слышать будто намертво приклеившиеся прозвище.

Родни на секунду нахмурился, когда Риддл заявил насчет того, что разберется с ними. Иногда он забывался, это точно. жНаследник-то он может и наследник, да только все они здесь чьи-нибудь наследники, и поэтому их дружба и строится на равенстве и взаимном уважении, разве не так?Маггловского сироту с сомнительной родословной признали отчасти за его таланты, отчасти силу характера, отчасти за то, что он умел быть своим. Но это совсем не значило, что ему стоит злоупотреблять.
Конечно, долго злиться Родни не смог. Том предложил помощь, и Лестрейндж с улыбкой хлопнул его по плечу.
- Спасибо! Я знал, что ты поймешь. Думаю, мне понадобятся заунывники и жабья печень. И добудь немного соли из кухни. Все остальное у меня с собой.
Он похлопал по сумке, подтверждая наличие всего самого важного. Риддл ушел за обещанным, и Родни махнул рукой Нотту, показывая, чтобы забирал своего грязнокровку и шел за ним. Курс он все же поменял, прислушавшись к указаниям Тома, и это оказалось правильным решением. В некоторые слизеринские коридоры, те, которые были поглубже, и правда никто не совался. Разве что домовики, потому что паутина, как ни странно, здесь напрочь отсутствовала. Найдя какой-то тупик, Родни осмотрелся, зачем-то еще и стены ощупал, убедившись, что они сплошные, каменные и не полые внутри, и вынес вердикт.
- Давай здесь. Огонь разводить не будем, так котел нагреем. Держи, это надо измельчить.
Он порылся в сумке, вытащил небольшой мешок, от которого резко пахло травами, и протянул Маркусу. Сам же начал рассмотривать этиикетки на разнообразных склянок, хотя и без того знал их наизусть.
- Все ингредиенты помнишь? Что возьмем связующим: растопырник или мандрагору? Наверно, ее. Для растопырника этого несчастного влюбленного надо еще и покалечить. Хотя дело недолгое.
Недолгое, но может и потерпеть. Такое стоит отложить на будущее, чтобы заняться этим с чувством, толком, расстановкой, чтобы ничего не мешало. А пока Лестрейндж вытащил из сумки пергамент с пером и начал что-то быстро записывать, иногда прочерчивая схему для большей наглядности. Это заняло пару минут, за которые Нотт должен был справиться с травой, а Тому уже было бы неплохо вернуться с котлом и всем остальным. Полюбовавшись на записи, как будто на скорую руку у него получилось произведение искусства, Родни передал и его.
- Смотри, здесь рецептура антидота. Я выверил по ингредиентам и симптомам, что скажешь? Правда, эти его синие прыщи... Не уверен, что ни вписались, но иначе придется слишком усложнять рецептуру. У нас нет ни времени, ни средств. Попробуем так, а сыпь, если что, ему и в больничном крыле вылечат. Может, у него просто аллергия на жующую капусту. Что скажешь?