Ну конечно, на всякую силу была другая сила, и если вовремя сориентироваться, то, наверно, можно было бы подсунуть в котел какие-нибудь воспоминания на свой выбор, или просто сломать нос тому, кто пытается из тебя эти воспоминания вытащить, тоже ведь хороший и действенный метод. Только для этого надо понять, что происходит, поверить, что такое бывает, найти силы думать не о маяке и комковатой земле под ногами, не о том, что видишь в этот момент, а о том, что снаружи. Много ли людей способны на такое? Очевидно, целевой аудиторией зелья были все остальные, и не сказать, чтобы аудитория была узкой. 
- Пожалуй, что и можно. Только чтобы спохватиться, надо знать, верно?
Предупрежден - значит вооружен, поэтому предупреждать никто не будет. И поэтому же вопрос о том, как с окклюменцией был каким-то ну слишком уж интимным, нет, правда, разбирать действие пойла - дело хорошее, конечно, но не до такой степени, чтобы сразу выкладывать свои проблемы и успехи в тех областях магии, которые обычно приберегаешь как козырную карту в рукаве. В случае Родни это была козырная семерка, не больше, но все равно выкладывать ее перед любопытным кабатчиком было слишком рано.
- С окклюменцией? Да окклюменция - мое второе имя, да меня Стевич - вы слышали про Стевича, да? - лично признал своим лучшим учеником. Знаете, похлопал так по плечу и сказал: "Ле... легко ли, Перси, - сказал он, - признать, что настал тот день, когда я могу уйти на покой, зная, что мой ученик превзошел меня". И ушел же, ушел, засранец! "Только, - сказал, - никому не говори, а то мне будет стыдно." Так что вы тоже никому не говорите, что я вам сказал, а то Стевич очень огорчится.
Чего его понесло, Родни не знал. Можно было просто сказать, что с окклюменцией у него неплохо, раз он где-то читал про такую штуку. Можно было просто промолчать. Но день был нервный, и он вдруг вспомнил, что лежит у него в кармане и подумал, совпадение ли, что дед притащил его в подвал, хотя, конечно, не полнолуние, но все же, и клиент куда-то пропал... Хотя Стевича Родни все-таки знал, его как-то приглашал Слагги на одну из встреч клуба, но просто знал, не пытаясь набиться в ученики и понимая, что тот не тратит силы на кого попало, даже если этот кто попало - Лестрейндж.
- Да клал я содалит. Замедлить реакцию. Кто же знал, что так сработает? Разве он не должен наоборот прочищать мозги и нейтрализовать менталику?
И вот опять наводящие на окклюменцию вопросы. Родни вздохнул и покачал головой. А что если он и сам толком не понял, как получилось. Припоминал банальное начало всех своих страхов, кажется, он вспомнил пирамиду, а потом просто получилось. Что тут скажешь.
- Ну, я никогда не был слишком смелым, знаете. Мне стало как-то не по себе, и я отвернулся, чтобы не досматривать.
Вместо того, чтобы пялиться в котел, надо было бы смотреть в другую сторону. Свою ошибку и то, что самое интересное, то есть, методику, он уже пропустил, Лестрейндж понял, когда наконец отвлекся, обернулся и увидел, как из реторты в колбу падают черные капли. То ли черные, а то ли наоборот, наполненные цветом, только никак не поймешь, каким, если не приглядываться, а если приглядываться, то и подавно не поймешь, только в глазах рябит. В колбе цвет обретал определенность, начиная не просто переливаться, а слоиться, и хотя жидкость там не замирала в покое, слои друг с другом не перемешивались, хотя и не были разделены ничем. Ну, кроме магии, конечно. Вот это прием. Болтрушайкиным перьям до этого далеко.
Слои, скорее всего, обозначали основные компоненты или, скорее, их группы. Рецепт из такого не поймешь, потому что ведь рецепт - это не просто набросанные в котел ингредиенты, это штука тонкая, требующая понимания. Но зато определив составляющие, о свойствах можно было судить теоретически. а теоретически - это не только скучно, но еще и безопасно, что - Родни приходилось признать - иногда могло считаться очень весомым нюансом. Он наклонился поближе и пересчитал слои. Если не брать во внимание переходы, которые могли бы обозначать компоненты, примененные для того, чтобы срастить основные элементы зелья, слоев было восемь. Лестрейндж восхищенно цыкнул.
- Да кто его разберет... Сегодня похож, завтра не похож. Как вы это делаете? Что за формула? Я такую даже в трезвом виде не выговорю, но вы все равно на всякий случай скажите.

- Подливал. Ладно, согласен, был неправ.
Но ведь было интересно. Что бы они там увидели и поняли, если бы Родни этого не сделал? Подсказки от использования пера болтрушайки попробуй еще расшифруй, а здесь вот все наглядно. Не совспасибо,ноттсем понятно, конечно, но пищи для размышлений куда больше. И Родни размышлял, и приходил к выводу, что опыт еще совсем не закончен, и не так уж мало можно было бы сделать, чтобы продвинуться в исследовании. По крайней мере, самое очевидное. В какой-то момент размышлять он начал вслух.
- Подопытный нужен, - можно несколько, для чистоты эксперимента, таких, которые об окклюменции даже не слышали. Группу магглов, например, благо, зелья, чаще всего действуют одинаково что на них, что на людей. И контрольную группу в пару-тройку грязнокровок, чтобы уж наверняка избежать сомнений. - Без подопытного никак не получится.
Формулу с наскока выяснить не получилось. Жаль, такая штука, как и другие приятные мелочи, вроде того же пера, в жизни бы не помешали. Но докапываться Лестрейндж не стал, да и это просто было бы глупо.
- Прикладной алхимии... До нее у меня все никак руки не дойдут. Да и потом, у кого здесь учиться? Никто не возьмется, а по книгам - не мое это.
Алхимия доставалась не всем. Чтобы изучать ее в Хогвартсе, надо было попасть седьмым курсом в тот год, когда наберется группа, а кто, в самом-то деле, хотел проводить лучшие годы своей жизни, углубляясь в зельеварение, которое и так недолюбливали? Да и, если уж начистоту, чтобы в такую группу попасть, надо было бы разбираться в нумерологии и астрономии, да мерлин его знает, в чем еще. Родни пролетал. Но про витриол и лунный камень он на всякий случай все равно запомнил. Пригодится. А что без формулы - ну так формулу и найти можно, главное, знать, в каком направлении копать. А копать надо куда-то подальше от греческого и поближе к родной латыни, на которой основывалась вся понятная и доступная магия, хотя иностранная, конечно, манила неизвестностью, только вот если ради нее надо будет учить еще какие-нибудь глагольные окончания, то Родни пас.
- Боюсь, кроме французского и литературного английского, иностранные языки прошли мимо меня, - если, конечно, не считать знанием языка умение заковыристо послать по-венгерски и разобрать текст на старофранцузском или латыни в какой-нибудь занудной книге, написанной ухмыляющимся со стены предком. - С языками, знаете ли, талант нужен.
Наверно, с прикладной алхимией тоже, или просто долгие упорние тренировки, до которых Лестрейнджу было еще дольше, чем до таланта. Он оторвался от созерцания жидкости, слои которой обозначились теперь очень четко, а один из средних, кажется, начал даже закипать, хотя остальные вели себя прилично, и посмотрел на деда с едва скрываемым восторгом.
- Вы различаете на вид? Как паука-то определили? А остальное?..
А про остальное он спросить не успел, потому что Аберфорт изменил тему так неожиданно, что Родни осталось только стоять и растерянно хлопать глазами, ну и ответить, что уж здесь отрицать.
- Да, кажется, что не идет.
Машинально рука потянулась к карману, в котором лежал артефакт. Оставлять его у себя надого Родни совсем не хотел, но передавать первому встречному... Это же надо объяснить, как артефакт работает. А если вдруг кабатчик дружит с Сектором или даже аврорами? С другой стороны, он казался надежным, но можно ли доверять первому впечатлению? И все же так не хотелось держать амулет у себя... Лестрейндж подумал еще немного, и наконец решился.
- Да кому бы он мог пригодиться? Так, безделушка. Если, конечно, вы совершенно случайно не знакомы с учеными, которые исследуют, ну скажем, оборотней. Или хотят исследовать, но никак материал найти не могут. Тогда да.

Окклюментом?
Кажется, Родни имел в виду что-то другое, но дед говорил так уверенно, что казалось, что он безошибочно понял, что именно подразумевалось. Лестрейндж задумался. Окклюмент бы не помешал тоже, что не отменяло экспериментов на магглах. Для сравнения было бы полезно. Интересно, Нотт согласится на эксперимент? А Том? Оба были так осторожны, что аж тошно, но, с другой стороны, интереса к Искусствам им тоже хватало обоим. Если удастся заполучить бутылку - и если эта бутылка пойдет не на что-нибудь более полезное - надо попробовать уговорить. О том, чтобы налить без предупреждения, он даже не задумался. Друзья же, с друзьями так не надо.
Толковых алхимиков в поисках учеников Аберфорт, похоже, не знал. Или знал, но не хотел знаниями делиться. Или вообще не осознал неуемного стремления Лестрейнджа к новым знаниям. В общем, результат, так или иначе, был нулевой, но Родни не сдержался и хохотнул, когда услышал о неизбежных результатах обучения. Примерно в тех же словах он и сам мог бы размышлять о подавляющем большинстве наук.
- Нет. Для таких переводов не просто знать нужно, нужно чувствовать. Говорю же, с языками у меня полный абзац. Так что, на всем готовом живу.
Ученый у Аберфорта в загашнике оказался. Неожиданный поворот, Родни не рассчитывал на то, что кто-нибудь в здравом уме действительно будет искать оборотня для исследований, и тем более, на то, что не сможет его найти, ведь в министерстве были талмуды с длинными списками имен всех тех, кто законопослушно бежал регистрироваться уже на следующую ночь после первого обращения, хотя, конечно, не у всех в министерстве есть дядя Роули. Скорее, он думал, что такие артефакты берут в подарок любимой теще или особенно дорогим друзьям. Главное после этого проследить, чтобы друг и теща не оказались рядом, когда полная луна появится на небе. Но ученый или не ученый, а если кто-то желал отовариться и при этом не желал откровенничать о мотивах, Родни рад был помочь.
- Предложите. Сувенир-то отличный. Свойства? Ну лично для него - исполнение желаний. Хочет найти оборотня, в самое полнолуние и найдет, так что пусть будет готов. Так что предложите, я зайду, скажем вечером, в пятницу. Если вдруг кто будет интересоваться.
До полнолуния еще было десять дней, но чем быстрее получится сбыть манок, тем лучше. Не пришлось бы закапывать где-нибудь на заднем дворе, да и то, Лестрейндж не был уверен, что даже толстый слой земли помешает артефакту собрать вокруг себя любителей повыть на полную луну.
Про паука было занимательно. Довольно бесполезно, с учетом того, что как разобрать состав на такие слои, Родни все равно не знал, но интересно, этого не отнять. Еще интереснее - про тот слой, которого дед, несмотря на богатый жизненный опыт и познания в алхимии, не видел.
- Тогда надо бы рассмотреть ее поближе.
Вопрос только в том, как это сделать, не повредив. Не то чтобы вопрос сложный, хотя, если бы быть уверенным в результате, куда проще было бы заморозить и извлечь для дальнейшего детального изучения. Но не все вещества реагировали на заморозку адекватно, не менее свойств, поэтому и действовать пришлось грубо. Родни взял еще одну пустую колбу с полки в шкафу, провернул привычный ритуал предварительной очистки перед использованием, из обнаруженного в кармане и непонятно зачем хранимого там письма - он даже не помнил, от кого - в пару заклинаний соорудил изогнутую стеклянную трубку, один конец которой поместил в пустую склянку, а другой, аккуратно и быстро - в расслоившийся состав, прямо до уровня загадочного слоя.
- Вот и посмотрим.

Отредактировано Roderick Lestrange (2016-08-21 01:48:55)

Пока дед перечислял, брови Родни плавно лезли на лоб от такого количества упущенных возможностей. Аберфорт говорил так небрежно, как будто такие вещи обязан уметь любой выпускник Хогвартса, и что может быть естественнее, чем на досуге переводить разные заклинания с языка на язык и использовать зелья вместо заклинаний. Сначала Лестрейндж хотел просто возразить, сообщить, что в деаятнадцать такого никто не может, но потом неожиданно вспомнил, что, во-первых, не выглядит на девятнадцать, а во-вторых, вполне возможно, что такие вещи совсем не являются секретом, например, для Тома. Приходилось смириться с поражением.
- Нет, не умею. Придавать артефакту свойства зелья и наоборот? Вы знаете технологии? Попробовать - я бы попробовал. Научите?
Риск, конечно. Хотя и не такой уже риск, как ни странно, в этом-то ничего протвозаконного нет. Такое стремление к знаниям можно только поощрять. Слагги бы гордился тем зерном интереса к предмету, который ему удалось зародить. А может и не гордился бы. Скорее всего, предпочел бы не знать о том, что не несет ему прямой выгоды.
Что же касалось той выгоды, которую из сегодняшнего дня должен был извлечь уже сам Лестрейндж, то здесь надо было хорошо подумать. С каждым приближающим полнолуние днем у потенциального покупателя появлялся лишний повод сбить цену, и это, несомненно, необходимо было заложить в начальную сумму. С другой стороны, завышать ее тоже не стоит. Британский рынок не такой уж широкий, артефакт очень специфический. И, что самое неудобное, у Лестрейнджа не было репутации, а без репутации такую вещь продавать - дело гиблое. Родни задумчиво закусил губу.
- Под заказ вез, - хмуро сообщил он. -  Договор был на тысячу. Будет покупатель на восемьсот - отдам, ваши десять процентов. Не дешевле, но могу дать отсрочку платежа до первого дня после полнолуния. В качестве гарантии.
Рассказывать в очередной раз о том, что это только чтобы отбить затраты на поездку, он не стал. Одной такой декларации вполне достаточно, чтобы сориентировать понимающего человека, а в том, что Аберфорт был человеком понимающим, сомнений не было. Вместо этого он с куда большим энтузиазмом рассказал бы, что дальше собирается делать с триумфально выделенной жидкостью. Рассказал бы, если бы имел об этом хоть малейшее представление.
- Да, действительно...
Болтрушайка закончилась, греческого слова Родни не знал, а оно бы пригодилось, в особенности если это вещество, на самом деле, было сложносоставным. Хотя и разделением на фракции слишком уж увлекаться не стоило, а то так доразделять можно не пойми до чего. Лестрейндж рассмотривал жидкость в колбе, перебирая в голове все более и более сложные труды зельеваров, однако никак не мог извлечь из них мудрый совет, подходящий к ситуации. Потом вдруг тряхнул головой и хмыкнул. Правильные ответы никогда не бывают сложными, как бы там ни казалось.
- Через чароискатель Скарпина, например? - это гениальное решение мог бы выдать любой шестикурсник, который хоть что-то понимал в зельях, но становилось ли оно от этого неверным? - Ну и отполировать эту бурду потом с помощью Specialis Revelio. Для верности.

Это был очень странный и неоднозначный день, такие бывают, когда сложно сказать, хороший он или плохой, но одно было однозначно хорошо. Что-то новое в артефактологии и зельях, причем два в одном. Отличная добыча. Хотя нет, еще не добыча, если повезет, то добыча будет в пятницу.
- В пятницу, - подтвердил он уже вслух и довольно кивнул.
Возможно, за новые знания придется платить, вряд ли деньгами, скорее услугой, или вот, артефактами. Почему бы и нет, Родни не думал отказываться или пытаться обмануть, он вполне привык покупать все, что ему нравится, так почему бы и не знания? А цена: Лестрейнджи никогда не стояли за ценой, хотя при этом им удавалось вести дела себе не в ущерб. Это однозначно был врожденный талант, во всяком случае, Родни был уверен, что так и есть, и что он сам наделен им в полной мере, поэтому когда Аберфорт назвал цену - если это, конечно, было ценой - так растерялся.
Отдать тысячу, да пусть даже восемьсот, галлеонов на хранение первому встречному - неплохое испытание для деловой хватки и чутья на людей. Стоит выйти за порог кабака, дед может его тут же забыть, и в пятницу только удивленно хлопать глазами: мол, какой-такой Родни, то есть, Перси, не знаем таких, вы нас с кем-то путаете. И с одной стороны это будет очень грустно: лишится ценной вещи, возможности узнать что-то новое, да что там, доверия к людям, в конце концов. С другой стороны, артефакт сработает так или иначе, в это полнолуние или в какое другое. И тот, кто его купит, так же как и тот, кто его продаст, окажутся в весьма интересном положении, положении людей, которые не рассчитывали на присутствие заочного свидетеля. Нет, Лестрейндж вовсе не собирался зарабатывать на жизнь шантажом. Максимум - восстановить справедливость, а если повезет, то и отбить свое. По недолгом размышлении, решив, что вряд ли может действительно потерять что-то, он засунул руку во внутренний карман мантии и вытащил странного вида резной камень на длинном кожаном шнурке.
- Десять дней. Осторожнее с ним, - он протянул амулет Аберфорту.
Стало легче. Хотя, казалось бы, с чего, но привезенную вещь не было времени изучит до конца и, тем более, проверить, поэтому кто ж ее знает, как она действовала на самом деле, и действительно ли только при полной луне. А теперь в самом худшем случае, даже если дед с этой ерундой не справится, Лестрейндж останется при залоге и без лишних проблем, что, в общем, тоже неплохо.
Предложенные методы разбора субстанции, как ни странно, были приняты без возражений. Даже пресловутое "это слишком просто, чтобы сработать" не прозвучало, хотя, если вдуматься, такое услышишь скорее от зануды Нотта, а не от деда, содержащего кабак и на досуге балующегося алхимией. Как бы то ни было, Скарпин сработал, а вещество в колбе отреагировало странно. Нет, сначала, вроде, нормально, реакция усилилась, но потом... Гул, который, причем, исходил не от исследуемого объекта, но, очевидно, был с ним связан, мог быть чем угодно. Но Родни не припоминал ни единого случая в своей или чужой карьере, когда гул и дрожание земли были бы к добру. Поэтому и сделал то, что сделал, а точнее, за те несколько мгновений, пока звук и вибрация нарастали, направил на колбу палочку, запаял ей горло, а потом закрепил все это Стабилитасом. Чары нерушимости - полезная штука, особенно когда работаешь с чем-то, что гудит и вибрирует. После этого он выхватил снаряд из рук Аберфорта и зашвырнул куда-то подальше, а куда, он и сам не заметил. Еще он закричал что-то вроде "Ложись!", но это уже было заглушено мощным толчком, который выбил землю из-под ног и поменял ее местами с потолком, к тому же отвратительно сузив все изображение до небольшого участка, а потом и вовсе отключив его вместе с сознанием.

В голове гудело. Родни помотал ею, но бесполезно, гул из головы уходить не хотел. Это было довольно странно, потому что сама голова не болела, значит он, скорее всего, ею не ударился, а звуку после взрыва исходить вроде как было уже неоткуда. Родни ощупал пространство вокруг себя и сел, и вот тогда вдруг понял, что именно так настойчиво гудело в голове - тишина. Отсутствие всяких звуков. Это было нехорошо. подвал был небольшим, и того же деда он, получается, должен был бы слышать, если дед подавал признаки жизни. Вот это "если" немного мешало. Еще не хватало здесь смертей! Как будто мало было истории с Борджином! Конечно, можно просто быстро ретироваться и сделать вид, что его здесь и не было никогда, но он даже не помнил, в какой стороне лестница.
Родни собирался запаниковать, но вместо этого почему-то зевнул. Непонятно, почему, но и не важно, зато уши, как это часто бывает, отложило моментально, и он услышал и далекое топтание и блеяние козы, и то, как шевелится кабатчик, и даже свое имя, пусть и второе.
- Слышу.
И даже "вижу" кое-как, после того, как Аберфорт зажег свет. Вообще-то до этого надо было бы додуматься самому, но почему-то самые простые вещи, когда надо, в голову не приходят. Родни поднялся, и его сразу повело в сторону. Пришлось ухватиться за стенку, чтобы хотя бы понимать, где стена, где верх, а где низ. Это все-таки было странно: почти не пить, почти не ударяться головой - и сейчас шататься как пьяный и сильно ударенный. Пойти что ли и правда напиться? Как говорится, клин клином. Но чтобы пойти, надо более или менее уверенно стоять на ногах. и да, знать, куда идти, а видел Лестрейндж пока что только освещенный люмосом нос и кусок косматой бороды. В таком освещении кабатчик до смешного смахивал на гриффиндорского декана, ну разве что если бы гриффиндорский декан не пытался строить из себя нечто благообразное. Поэтому пока что он просто очень осторожно пошел на свет и протянул деду руку, чтобы помочь подняться, если, конечно, тот не решил переночевать прямо в подвале.
- Судя по сегодняшнему опыту, здесь не мешало бы обить пол и стены чем-то мягким, не находите? Экспериментировать стало бы значительно комфортнее.
Может быть, правда, обычно дедовы опыты, которые - теперь Родни был более чем уверен - проходили здесь регулярно - и не заканчивались тем, что экспериментатор раз за разом оказывался на полу, может, просто день был такой, для науки неудачный. Родни и на себе это ощущал. Обычный словесный поток, которым он всегда успешно маскировал то, что на самом деле хотел сказать или наоборот, не хотел говорить, почему-то иссяк, превратившись в жалкий ручеек. Язык не ворочался, мысли ворочались еще хуже, а моргать получалось все медленнее и медленнее. Он с трудом подавил зевоту.
- Не думал, что скажу это, но я почти уверен, что мне пора.
Лестрейндж чуть было не проявил учтивость настолько, чтобы предложить деду прислать сюда домовика для уборки, но все же вовремя прикусил язык. Сделав вид, что просто ищет в темноте выход, он оправдал перед собой, а может и перед аберфортом еще с полминуты молчания, с ужасом понимая, что просто не может добиться от себя же ни одной пустой и бессмысленной фразы. Нет, ему не спать пора было, пора была лечиться.  Остановившись, наконец, у лестницы, игнорировать которую дальше не было уже никакой возможности, Родни преодолел желание сесть и уснуть прямо на ней, и еще раз обернулся на свет.
- А я бы купил бутылку этого вашего... состава. Доберусь до дома - выпью за продуктивное начало нашего сотрудничества. Только высплюсь сначала.

Купить самогон по цене хорошего огневиски было бы обидно. Но намного более обидно было бы не купить по такой цене неисследованное варево с такими эффектами, которые удалось наблюдать. Не просто обидно: такого бы Родни себе в жизни бы не простил. А деньги - это всего лишь деньги. Один галеон ничем не отличается от другого, здесь отдашь, там получишь.
- Хорошо. Значит, проверим, любит ли меня удача. Давно пора выяснить с ней отношения. Вот. Здесь, - он порылся в кармане и достал горсть монет. Попробовал пересчитать, но сосредоточиться не смог, монеты расплывались, цифры путались, - я думаю, достаточно.
Монеты он аккуратно выложил на ступень лестницы. Надо не смахнуть, когда будет подниматься. Правда, чтобы начать подъем, надо заставить себя хотя бы поставить ногу на первую ступеньку, а хочется вместо этого только сесть на нее и заснуть.
Хорош же ты будешь, заснув с одним лицом, а проснувшись с другим.
Эта мысль немного подстегнула, Лестрейндж все же сделал первый шаг, но новый вопрос застал его врасплох и заставил думать. Оказывается, когда думаешь, мысли в голове движутся так, что расшатывают изображение. Во всяком случае, комнаиа перед глазами шаталась и кружилась. Родни все-таки присел.
- Что? Звук? Звук в зелье?
Дед смотрел и ждал ответа, значит, надо было соображать. Комната закружилась быстрее, и Родни начало мутить, и это не говоря уже о боли, которая зародилась где-то в глазах, и сейчас расползалась, обхватывая лоб обручем и сжимая, сжимая.
- У меня сейчас голова лопнет... - доверительно сообщил он и посмотрел прямо на собеседника. Собеседником оказался душка Слагхорн. Слагги улыбался, но на этот раз с легким осуждением. Сейчас еще и головой покачает. Ну точно! - Просто сложная реакция под воздействием Скарпина из которой... благодаря которой... с выделением... - невнятно пробормотал Родни. Декан слизерина вдруг стал гриффиндорским. Это было плохо, этого фамилией не проймешь, как и засахаренными ананасами. Про ананасы как-то рассказал Том, но он ошибся, Дамблдор ведь не их тоннами поглощает, а, кажется, какие-то леденцы. - Я пересдам, честное слово. В пятницу. Принесу реферат.
Родни вдруг дернулся и открыл глаза, хотя был абсолютно уверен, что их не закрывал. Никаких профессоров, конечно, вокруг и в помине не было, зато голову как будто ватой набили, причем пыльной.
- Мерлин, что я несу... - Он провел рукой по лицу, пытаясь сбросить сон. Чертово варево все-таки как-то добралось до сознания, ведь не от стакана огденского так развезло. - Нет, они запихали туда звук не больше, чем запихали в перо болтрушайки туман, который показывает свойства зелья. Соединение различных компонентов дает самые разнообразные эффекты, почему бы их не давать разъединению?

Ну да, остаться ночевать - как раз то что надо. А потом объяснять, что здесь вместо какого-то Перси делает наследник благородного семейства. Лучше уж выбраться и заснуть под дверью. Или вот автобус. Автобус недавно отлично помог, так почему бы не прокатиться на нем еще раз. С ужином, скорее всего, расстанешься, но не очень-то и жаль. Родни помотал головой, но в подробности вдаваться не стал, незачем. Тем более, про Скарпина дед правильно заметил, никогда он звуков не давал. Никогда - в практике Лестрейнджа, а может и самого Аберфорта. Но тут было одно "но", которое все портило.
- А вы отродясь эту бадягу Скарпином и не раскладывали.
Сон как будто отступил. Или просто отхлынул, чтобы накатиться чуть позже новой волной, но между волнеми было время, и его ни в коем случае нельзя было упускать. Только чего-то не хватало. Чего-то, что заставило бы Родни подняться с места и наконец сделать то, что давно пора было сделать, то есть, рвануть наверх со всем возможным ускорением. Нехватка была возмещена вполне однозначным указанием. Однозначные указания всегда помогали, прочищали мозг и открывали глаза. И сейчас Лестрейндж наконец осознал, что должен делать, и без дальнейших проволочек почти что взлетел вверх по лестнице, не забыв захватить бутылку.
Наверху дышалось легче, несмотря на то, что к относительно свежему воздуху здесь прилагались запахи, созданные, по всей видимости, козьими стараниями. От сонливости осталось только легкое головокружение, но это можно было пережить, только аппарировать сейчас не стоило. А зал заведения был все так же пуст, и клиент так и не явился. Мысли тоже слегка прояснились, настолько, что Родни осознал, что никаких автобусов сегодня уже не хочет, да и не надо, потому что у него есть портал. Конечно, невежливо будет уйти прямо сейчас, не попрощавшись с Аберфортом. Невежливо, зато тактически правильно. А извиниться и потом можно будет. В пятницу.
Лестрейндж лихорадочно пошарил в карманах мантии, но галеон со стертой чеканкой там категорически отсутствовал. Родни издал мученический вздох и с самым несчастным видом опять заглянул в подвал, где оставил плату за бутылку. Монет однако видно не было, и это значило приговор: автобус. Мутить Родни, на всякий случай, начало заранее.
- Нет, никаких ночевок, - вдруг уверенно заявил он так, как будто все это время кабатчик только и делал, что уговаривал его остаться. - И никаких больше Скарпинов. Я знаю, что с этим делать.
Родни прошел мимо блеющего кого-то в загоне и опять вышел в пустой зал, подмигнул какому-то портрету. Дамочка на нем кокетливо поправила прическу. Несмотря на то, что голова кружилась и раскалывалась, ему опять было весело, а на горизонте виднелась интересная задача, только бы до дома поскорей добраться.
- Могу поспорить, что к пятнице принесу полный список всего, что запихнули в бутылку, - а если там обычный самогон, то намного быстрее, - а сейчас... у вас здесь есть, где притормозить трехэтажный автобус?