29 сентября 1940
Элфинстон,
я уже начала волноваться за Атиллу!
За тебя тоже, но насчет тебя мне давно сообщила бы мама. Мама тоже пишет, что ты совсем не бываешь дома. Ты уже говорил ей, что больше с ними не живешь, или оттягиваешь этот опасный момент?
Спенсер-Мун говнюк. Я надеюсь, проклятая цензура, ну должна же где-то быть цензура в военное время, читает это письмо, и этот говнюк знает, что я о нем думаю. Если уж даже ты даже мне больше не говоришь, что это маггловская война, значит, все плохо. Надеюсь, основная масса твоей нынешней работы рутинная и скучная и ты выкроил время для письма не потому, что прилег на недельку в Мунго.
Не понимаю только, как можно закрыть маггловские районы от магов, кроме как для виду. А как быть тем, кто там живет или у кого там родственники? Ладно, я сама уже поняла, что это чушь и пугалка.
Элфрику скажи, что он хороший прапрадедушка, я была тронута. А если он еще и в маразм до сих пор не впал, значит, точно хороший, жаль, мы не были знакомы при его жизни. Он не помнит, в прошлые разы такие ситуации приводили к гоблинским восстаниям или надо было что-то еще?
У меня все как обычно. Как я работаю, ты видел, ну вот это и продолжается. Все равно я рада, что я здесь, а не там, и мне некогда делать глупости. У нас холодает, скоро придется переходить на шарф. Я сдала Фиггу твоих поставщиков. Между прочим, только теперь. Ты должен мной гордиться.
Давай о безоблачном. Как поживает Гил? Он-то никуда не собрался и ведет себя хорошо?
Обнимаю!
Арабелла