Антонин не позволил себе отвлечься на раздумья о том, к каким именно аргументам Том Риддл прибег бы, чтобы убедить гоблина ответить на его вопросы, исполненные исключительно научного интереса. В глубине души он уже знал ответ на эти и многие другие вопросы и не находил большого смысла в том, чтобы уточнять известное.
Помимо этого, его занимал и другой вопрос: о том, может ли сущность, назвавшаяся Томом Риддлом, действительно испытывать эмоции? Контакт с дневником, хотя и оставался сугубо деловым, казался Долохову все более эмоционально окрашенным, причем не только с его стороны, и это было очень странное ощущение. Порой он ощущал отчетливые всплески чужого сознания, и хотя не мог понять их характера, несомненным было, что они существуют и что они вызваны его действиями.
- Необходимости нет, - продиктовал Антонин.
Если бы предложение совместить две рунические системы поступило загодя, он рассмотрел бы его и подготовился, просчитав самые выгодные варианты взаимодействия, но отвлечься от процесса сейчас означало погубить всю работу и начинать заново, а риск интуитивного совмещения не стоил тех возможностей, которые мог дать, и странно, что Том Риддл не понимал этого.
Еще несколько движений палочкой, и перья проявились отчетливее, а снег потемнел, но не так, как темнеет перед тем, как растаять, нет, он становился черным. Долохов взглянул в свои записи, чтобы убедиться, что пора переходить к следующей стадии, наделяя птицу-артефакт способностью влиять на чужие умы. Многословные формулы, которые он несколько дней учился выговаривать четко, чтобы не споткнуться в процессе, теперь произносились словно сами по себе - магия подхватила его и несла, и его задачей было лишь не позволить утопить себя, но этому Антонин научился еще в первые встречи с Искусствами, которые были полноводны, как никакое другое волшебство.
Снег на столе перед ним замерцал красными и синими искрами, частота вспышек нарастала, и когда Долохов почти готов был отпрянуть и зажмуриться, мерцание стихло, он увидел, что материал по-прежнему стабилен, и радостно засмеялся.
- Ее не существует, Том. Это красивый миф, которым я вдохновляюсь. Тебе не понравилось?
Что-то подсказывало, что такой ответ разозлит Тома Риддла, и предостерегало, но Антонин только что выполнил одно из сложнейших преобразований в своей жизни, был горд собой и готов бросить вызов кому угодно, не говоря уже о мыслящей тетрадке. Если тот, кто называл себя воспоминанием, мог злиться - ему была предоставлена прекрасная возможность реализовать свои способности.
Он вновь вернулся к формулам, повторяя их снова и снова, усиливая нужный эффект настолько, чтобы он был достаточным, и снова и снова не позволяя волшебству вырваться из-под контроля, что с каждым циклом становилось все сложнее, ибо ровный поток волшебства, помноженного на себя само, превратился в бурную горную реку, и когда Долохов выбрался на его берег, от усталости он едва дышал.
Он отступил от стола и присел у парапета, прислонившись спиной к ледяному камню.
- Не что-то. То, что нужно. Если все было правильно, она подействует... сразу на всех, но хотя бы на нескольких просто обязана.
Останавливаться сейчас не следовало, но позволить себе краткую передышку Антонин мог и воспользовался этим шансом без колебаний.
- Вот теперь я смогу не только выслушать твои советы, но и реализовать.
[NIC]Antonin Dolohov[/NIC][AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN]

Отредактировано Randall Lestrange (2016-05-29 19:01:04)

Восторг - дивное чувство, и Антонин был рад услышать, что некоторым людям по-прежнему удается испытывать его, даже если они по прихоти судьбы лишены тела и заключены в канцелярскую принадлежность. Самозваное воспоминание претендовало на то, чтобы обладать сиюминутными эмоциями, но делиться с ним этим наблюдением казалось практически бестактным.
Долохов нежно улыбнулся дневнику.
- Спасибо, Том.
Когда он отдыхал, прислонившись к холодному камню и отогревая руки за пазухой, смотрел на стремительно темнеющее небо, на силуэты деревьев, непроглядно черные на его фоне, и силуэты птиц, движущихся почти что слишком быстро, чтобы быть замеченными, у него было странное чувство, что он не один. Он и в самом деле был не один, поскольку Том Риддл составлял ему компанию, а отрицать присутствие Тома Риддла Долохов перестал довольно быстро, и все же на этот раз чувство было удивительно острым. Усиливался ли контакт между ними? Антонин не знал, как не знал и специфики контактов с чужими... воспоминаниями, пусть сегодня он называется так. Но пока он не чувствовал опасности, лишь легкое волнение и тревожность, готовность реагировать немедленно, если что-то смутит его. И все же его ничего не смушало, и постепенно он успокоился, приноровившись к этому чувству.
Дневник, который он перенес поближе, чтобы читать в нем беспрепятственно, ныне являл миру образчик злословия и недоброжелательности, огорчительных в столь отрадный момент. Антонин оглянулся на дело своих рук, что пока напоминало птицу лишь опосредованно.
- Понимаю, Том. Должно быть, тебя утомило давать мне советы. Прости, не надо было тебя беспокоить.
Он усмехнулся, захлопнул дневник, едва перо поставило точку, и вновь поместил его на пюпитр, где ему предстояло дожидаться своей очереди выступить. Он знал, не задаваясь вопросами об источнике этого знания, что Тому Риддлу их диалог нужен не меньше, а то и больше, чем ему самому, и оттого Тому Риддлу стоит быть вежливым и воздерживаться от злобствования, когда впереди еще много кропотливой работы.

К моменту, когда птица обрела свой окончательный облик и вспорхнула на его руку, уже минула полночь. Антонин любовался своей птицей Сирин, неотличимой теперь от обычной вороны, и ему было практически жаль, что срок ее жизни будет таким недолгим. Он смертельно устал и отчасти опасался даже заснуть, сидя у парапета, что могло бы стоить ему жизни или значительной части здоровья, но все еще растягивал время, не желая подниматься на ноги и не желая прятать, как это пришлось бы делать внутри школы, свой поразительный триумф, а желая с кем-то его разделить. И тот, с кем можно было бы его разделить, находился совсем рядом.
Антонин вновь открыл дневник и продиктовал перу:
- Удалось.
[NIC]Antonin Dolohov[/NIC][AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN]

Отредактировано Randall Lestrange (2016-05-29 19:01:25)

Не каждый, находясь на вершине успеха, решает планировать дальше, дабы не омрачать грядущими сложностями мгновения своего триумфа, и Антонин не являл собою исключения из этого правила. До времени, пока Том Риддл не заговорил об испытании, он лишь наслаждался совершенством своего творения, тем, как птица поворачивала голову и поблескивала глазами-бусинками, тем, как она косилась на пюпитр и на дневник, вызывавший у нее нечто вроде беспокойства.
- Испытание?..
Эта мысль, только зародившись в его сознании, нежданно породила отклик, который удивил самого Долохова и придал ему сил. Вокруг царила тишина и темнота, школа и лес давным-давно уже мирно спали и никто не ждал, что этот сонный покой будет нарушен, и именно это делало момент наиболее подходящим для того, чтобы завершить дело по-настоящему. Антонин был удивлен тем, что сам не подумал об этом, не решился проверить свою птицу в деле, прежде чем торжествовать.
Он поднялся, птица перелетела к нему на плечо, и вдвоем они сделали круг вдоль парапета, глядя на озеро внизу и звезды наверху. Путь был открыт, и ничто не могло помешать, кроме собственной нерешительности, а разве не следует бороться с нерешительностью в такие моменты и действовать вопреки сомнениям? Не этому ли он учился все время, посвященное изучению Искусств.
- Да, ты прав.
Антонин захлопнул дневник, положил его в сумку и вместе с ним и птицей аппарировал к ближайшей маггловской деревне.

Здесь было так тихо, что слышно было, как потрескивают деревья, и гораздо холоднее, чем в школе, где магия, электризующая воздух, словно разгоняла зимний холод. Антонин применил согревающее заклинание даже прежде, чем позаботился о своей невидимости, и теперь только Сирин могла осознавать его присутствие. По утоптанной тропинке, по обеим сторонам которой возвышались сугробы, он прошел между домами, выпускавшими в звездное небо тонкие струйки дыма, и остановился на пустом пятачке, который здесь наверняка считался главной площадью. По его мысленному приказу Сирин вспорхнула на ограду одного из домов и запела.
Долохов присел в тени ближайшего здания, разложил дневник на коленях и, дождавшись, пока заскрипела первая дверь, шепнул:
- Мы начинаем.
[NIC]Antonin Dolohov[/NIC][AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN]

Негромкое пение словно разливалось в воздухе, и можно было ощутить, как не теряя громкости с расстоянием, оно проникает в дома, проникает в чужие сны, и магглы поднимаются и следуют ему. Магия осваивала это пространство, раньше занятое теми, кто был ей чужд, магия разворачивалась, захватывая все больше разумов, и Долохов должен был зажать себе рот, чтоб заглушить восторженный смех, поскольку от гордости и усталости не мог взять себя в руки. Он был не просто зрителем или распорядителем спектакля; он был частью творящегося волшебства, и волшебство влекло его в своем непредсказуемом потоке.
Факелы! Нам нужны факелы!
Была ли это его или подсказка птицы Сирин, решившей направить магглов в нужную сторону? Была ли у Сирин своя воля, или же это было отражение его собственной? Антонину было все равно, он радостно соглашался с подсказками мироздания, полагая, что в согласии с мирозданием заключается гармония.
Факелы вскоре замелькали в руках, и ночь озарилась оранжевым светом, и снег стал еще более синим, чем был, а длинные тени заплясали на домах и сугробах, на лицах магглов, ждущих нового приказа, каким бы он ни был. Антонин мог приказать им сжечь свои дома сейчас, и они сделали бы это, не задумываясь, что обрекают себя на смерть от голода и холода в этих горах. Но ему было радостно, и поэтому он не желал им большего зла, чем то, что они уже испытали на себе, родишись лишенными магического дара. Они лишь сложили большой костер и запалили его.
Мы поведем их на Дурмстранг. Сейчас!
Эта мысль не принадлежала Долохову, она была как диссонанс среди общего хора, и потому он чувствовал, насколько она безумна. Нет, нет, он понимал, что сейчас не справится с толпой на этом долгом пути, не сможет удержать их внимание и ничем не выдать себя. Что ему не хватит сейчас сил пройти с ними до стен Дурмстранга, ныне скрытых горным хребтом.
Нет. Они останутся здесь. Я скоро отпущу их.
Ответ стоил ему больших усилий, мысль спотыкалась, и Антонин потерял контроль над Сирин, а вместе с ней и над магглами, и над магией. Но не обращая на это внимания, он смотрел на дневник на своих коленях и не понимал. Чужая мысль могла принадлежать лишь ему, лишь Тому Риддлу, и она стала слышна прямо в его сознании, словно он покинул эту черную тетрадку и был... был...
Долохов захлопнул дневник руками, которые словно одеревенели, и тут же невидимая сила толкнула его подняться и вынуть палочку, направила его руку. Сирин продолжала петь, но ее пение стало нестройным и сбивчивым, и все выходило из-под контроля, поток магической энергии, высвобожденной им самим, снова подхватил его и поволок, угрожая водоворотами и порогами, и Том Риддл тащил его на дно.
- Не смей! - крикнул он, забыв, что магглы услышат. - Оставь меня! Сирин, сюда!
Птица слетела к его ногам, увернувшись от лопаты, какой ее попытались сбить, подхватила дневник и снова взмыла в небо. Магглы двинулись к Долохову, угрожая своими нелепыми, но острыми орудиями. Их разделяло лишь несколько шагов.
- Назад! - крикнул он им уже им и вытянул вперед вторую руку, но магглы не могли ни понимать его, не видеть. - Ignis flagrum!
Длинный огненный хлыст рассек воздух и лег поперек пути, не позволяя магглам приблизиться. Долохов поднял голову и с надеждой смотрел, как Сирин на мгновение повисает над разгоревшимся костром, а потом бросает дневник в самое пекло.

[NIC]Antonin Dolohov[/NIC][AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN]

Сложно помнить и видеть что-то, когда тебя вертит и швыряет о камни слишком бурный поток, когда все сливается в неостановимую круговерть, и ты слишком неопытный пловец, чтобы вспомнить, где берег, а тот, кто должен был помочь, сам привязал к твоим ногам тяжелый камень. Голоса звучали в голове, заглушая друг друга - голоса магглов, голос Сирин, голос Тома Риддла, смех Тома Риддла, но где был он сам? Кто был он сам?
Подсказка пришла неожиданно, как глоток воздуха.
Я не называл это имя, Том. Давно ты хозяйничаешь в моем разуме?
Дневник канул в поднимающееся пламя, даже сквозь треск огня Долохов слышал глухой удар - и ничего не изменилось. Том Риддл, не нуждавшийся больше в дневнике или же сохранивший его невредимым, снова водил его рукой. Убивал его рукой.
Когда тело маггла рухнуло на песок, Долохов остановился в безмолвном ужасе. Он не хотел убивать никого из них. О нет, лишь опробовать пение Сирин! Он не хотел быть уличенным, изгнанным из школы, брошенным в тюрьму! Он не хотел, чтобы его палочка источала чудовищный жар, превращающий снег в лаву. Он не хотел замереть, как кролик перед удавом, и смотреть, как кто-то чуждый делает его своей марионеткой.
Антонин никогда не владел окклюменцией, которую считали универсальным способом защитить сознание лишь те, кто не знал других способов. Но он владел много лучшими умениями, незнакомыми англичанам.
Иллюзии опустились, как многослойный занавес. Множество иллюзий, заготовленных лишь из любви к иллюзиям и розыгрышам, законченные картины и едва начатые наброски по работе с памятью, своей и чужой. цветные, черно-белые, почти реальные и почти безумные, почерпнутые из странных маггловских картин, какие ему случалось видеть. Все они ожили одновременно, и их было достаточно, чтобы никто не мог дотянуться до его собственного рассудка.
Сирин заметалась, ее пение рассыпалось на хриплые отрывистые вскрики. Теперь она должна была позаботиться о себе сама. Магглы заметались тоже, но уследить за ними было невозможно. Кипящая лава, что он сумел удержать, протопила снег и ушла в промерзшую землю. Антонин отступил на прежнее место и опустился в снег, пытаясь сохранить сознание ясным, хотя и сам подпадал под власть им же созданной защиты и путался в образах и звуках.
Он должен был вернуться в школу, но прежде избавиться от Риддла, чтобы тот не повторил бойню уже в стенах Дурмстранга.
- Я покажу тебе магию, о которой ты никогда не слышал, Том. Я подброшу дневник, в котором ты заключен, в дом одного из этих магглов, и ты будешь лежать там веками, и никто не напишет в тебе ни слова, ведь они не привыкли попусту писать. И когда я изгоню тебя из своего разума, весь мир будет потерян для тебя. Уговори меня не делать этого.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Отредактировано Randall Lestrange (2016-07-13 22:29:55)

Антонин слышал голос Риддла, но уже с трудом различал его в хоре других, а его слова терялись в мешанине других, всех слов, когда-либо произнесенных и записанных человечеством и на беду нашедших отпечаток в его памяти. Он был погребен под обломками собственной защиты, как некогда Ясон под обломками "Арго", хотя легенды молчат о том, погиб ли он мгновенно или медленно задыхался долгие часы. Вторая, немилосердная догадка, казалась ближе к истине, если существует истина для того, кто, возможно, существовал лишь в легендах мечтателей античности.
И хотя его собственное сознание путалось и меркло, Антонин чувствовал пугающее веселье Риддла, природа которого была совсем другой; так, медленно погружаясь в темноту, продолжают ощущать запах, или тепло, или боль. Да, боль, так называлось то ощущение, что разрывало его голову каждую секунду, что он пытался мыслить отдельно от Риддла, тот показатель, что отдельно от Риддла он все еще существует.
- Istnieję.
Над его телом все еще властвовал чужой разум, и видимо, он и был источником той воли, что направляла магию в новое русло и заставляла бушевать вихрь, чье ледяное дыхание Антонин чувствовал на собственной коже. Огонь и холод - неужели англичанин на самом деле использовал столь примитивное противопоставление, чтоб продемонстрировать свое могущество? Могущество призрака, вынужденного ютиться в чужом сознании до тех пор, пока он не будет изгнан оттуда?
Антонин больше не сопротивлялся пока, забыв о Сирин и о магглах, что стали не более чем дополнениями к его борьбе с Риддлом. Он лишь смотрел, как вспучиваются сугробы, как вздымается и проседает снег, когда из земли выворачивает длинные, жесткие щупальца корней, а ветки метут по земле; как тополиным пухом разлетаются вязанки соломы, покрывавшие дома, и с паром в ночь вырывается драгоценное тепло. Он чувствовал, как его палочка упирается ему в горло, напротив того места, где пульсирует кровь, и от этого каждое слово, что он произносил, было произнесено словно не только голосом, а всем его существом.
- И ты готов подчиниться моему решению? Хорошо. Расскажи мне, чьей жизнью я должен заплатить.
Риддл был так близко, что не было нужды скрывать свою ложь, свое намерение усыпить чужую бдительность и разорвать ту связь, что сковала их в одно шаткое целое. Но прелесть человеческой природы такова, что все лжецы и предатели в ту или иную минуту, в тех или иных обстоятельствах, и невозможно заранее нащупать ту грань, где сомнения приведут к неповиновению. Вероятно, тому, кто долгое время был предметом, полезно было бы вновь ознакомиться с человеческой природой, тогда как Долохову нужна была передышка после первой и бесполезной попытки вырваться из ловушки.
Антонин поднял руку и взялся за кончик собственной палочки, ощупывая его, словно оружие. Страх делал его движения неуверенными и судорожными, и он не стыдился этого страха.
- Откуда мне знать, что ты не убьешь меня, едва я покончу с ним?
Палочка у горла заставляла его запрокидывать голову, и это позволяло видеть, как высоко над крышами кружит Сирин, но он больше не видел магглов и не знал, что они делают, спасаются ли бегством, навстречу смерти от холода, или подбираются к нему со своими факелами и вилами. Чтобы пока что не видеть этого, Антонин прикрыл глаза в надежде, что выяснит это прежде, чем будет слишком поздно.
[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Отредактировано Randall Lestrange (2016-07-13 22:30:16)

Антонин ощущал неуверенность, которая не принадлежала ему, поскольку его собственная сейчас могла относиться лишь к одному предмету - возможности или невозможности избавиться от незваного гостя, сохранив собственный рассудок в достаточной целости, чтобы вернуться в школу и не позволить никому узнать ненужные им подробности произошедшего.
Риддл же утрачивал контроль над телом, которое так неосмотрительно захватил, не умея правильно с ним обращаться. Антонин отстраненно подумал, что не совершил бы такой ошибки, нет, он не стал бы вторгаться в сознание того, кто слишком ослаб после долгой работы на пределе своих способностей; он отложил бы борьбу до момента, когда физически будет в безопасности. Теперь же Риддл дал ему шанс, и он готов был рискнуть, позволяя себе себе замерзнуть до того предела, когда эта сущность испугается умереть вместе с ним и вернется в дневник. Долохов прекратил ощупывать палочку и медленно расстегнул воротник, позволяя холоду пробраться под одежду, словно за шиворот ему скользнул холодный угорь.
- Хорошо. Мы обсудим, как это должно выглядеть.
Он знал, что Риддл знает, что он делает, но оба они застыли в противоборстве, перетягивая на себя достаточно тонкое одеяло, и хотя пришелец побеждал, он все же не победил. Еще нет.
- Почему? - выдавил он уже неразборчиво, но Риддл не мог не понять. - Ты не боишься умереть вместе с ним?
Пальцы онемели, и Антонин понимал, что спустя несколько минут больше не сможет удерживать палочку, но еще раньше ее сможет выхватить Сирин, нужно лишь изловчиться и подозвать ее. И пусть Риддл беснуется внутри, он не сумеет направить заклинание достаточно точно, чтобы Сирин не сумела уклониться. Потом Сирин вернет ее, она должна была быть связана с ним узами более прочными. Должна была быть, и он собирался проверить эту гипотезу, считая это меньшим риском, нежели подчинение тому, кто некогда была англичанином.
Антонин ждал и пытался снова почувствовать присутствие Сирин, но времени оказалось меньше, чем он думал. Волна чужеродного торжества окатила его, опрокинула и заставила на время исчезнуть. Спустя мгновение он стоял в чужой спальне и смотрел на живого Тома Риддла глазами неживого Тома Риддла.
Здесь, в тепле, его пробрала дрожь, вызванная и холодом, и усталостью, и отчаянием от того, что над ним властвовал некто другой, и он не видел выхода, кроме как сдаваться на чужую милость. Он обхватил себя руками, чтобы согреться и успокоиться, это было почти рефлекторное движение, так мало заметное сознанию, что Риддл не успел воспротивиться. Он тяжело втянул воздух.
- Wstań! Pomóż mi!
Как те, кому сдаешься на милость, живые люди всегда предпочтительнее.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Англичанин не спал, и это избавило Антонина от борьбы с собой, едва он дал своему незваному гостю понять, что происходит. Палочка вырвалась из его руки, прежде чем рука взлетела в знакомом жесте, а вернее, лишь на исходную позицию, теперь уже бесполезную. Том Риддл из черной тетрадки отпустил ее, и она упала, болезненно хрустнув в локте.
Долохов почувствовал чужое присутствие - еще одно чужое присутствие, хотя ощущение, что в его разуме два раза присутствует один и тот же человек, сводило с ума. Но сейчас его сознание было не более чем полем битвы между ними, и он закрылся, отступил как можно дальше от обоих, понимая, что любая его мысль, за которую зацепится один из соперников, будет выворочена с корнем и уничтожена, словно помеха.
Он чувствовал, что в живот ему уперлась чужая палочка; странно, он думал, это будет горло, и разница в предпочтениях двух Риддлов внезапно заставила его почувствовать страх, потому что он мог не знать о втором из них слишком много, он предоставил хозяйничать в своем разуме совершенному незнакомцу.
Он слышал слова про смерть, поскольку знал это слово на многих языках, включая английский, но старался не поддаться панике, надеясь, что настоящий Риддл не пожелает уничтожить часть своей собственной души, что эта часть не желает быть уничтожена прежним хозяином.
Та часть чужой души, что начала первой, боролась. Вернее, в основном она пыталась заставить Антонина бороться. Он сунул ладони под мышки и крепко прижал руками, понимая, как дорого может стоить попытка ударить Риддла-человека. То, что делал Риддл - не человек, казалось, оставляло в его разуме кровоточащие раны, но Долохов больше не был в состоянии ни осознать это, ни сопротивляться этому. Он изо всех сил не сопротивлялся, и наконец наступил момент, когда незваный гость соскользнул в пустоту.
На мгновение стало очень тихо. Затем Антонин, опомнившись, резким взмахом сбил руку Риддла в сторону, чтоб палочка больше не упиралась в него так угрожающе, и рефлекторно попятился.
- Он ушел, - выдавил он на английском. - Ушел.
Да, он ушел, и теперь Долохов стоял без палочки напротив того, кому та безумная часть человеческой личности раньше принадлежала, и должен был сознаться в воровстве и в сговоре с его... имуществом.
Но все же теперь он принадлежал себе, и это было ощущением намного более ценным, чем даже присутствие палочки. Антонин окинул комнату взглядом, не запоминая ничего из того, что видел. Казалось, сегодня он видел слишком много, чтобы вместить в себя еще одно зрелище. Он даже не был уверен, что хорошо разглядел лицо Тома Риддла, потому что вместо лица видел лишь его глаза и ощущал взгляд, пронизывающий его насквозь. Кроме того, у него кружилась голова и он с трудом подбирал чужеземные слова.
- Где я могу сесть?
[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Том Риддл внимательно смотрел на Антонина несколько долгих секунд, и выражение его лица говорило, что за удар по его руке придётся заплатить, как и за все остальное. Не сразу, о нет, только тогда, когда он обдумает, какого наказания будет достаточно. Затем он прошёл к двери, и не требовалось оборачивается, чтобы понять, что именно он делает.
Проверяет надёжность запоров, не более того. Антонин ждал, покачиваясь на месте и цепляясь взглядом то за один предмет обстановки, то за другой. Эта комната была гораздо более зелёной, чем все остальные помещения в Дурмстранге, это все, что отложилось в его памяти. Он хотел бы что-то сказать, но голова так кружилась, а английский был чужим языком, и Долохов граздо лучше знал на нем названия зелий, нежели способы извиняться.
Дальше последовала увертюра к возмездию. Удар под колени свалил Антонина на пол, что было болезненно и унизительно, но первая составляющая была гораздо доступнее. Он молча свернулся на полу, прижав ладонь к ноге, которая почти отнялась от боли, и с удивлением понял, что почти готов заснуть прямо здесь, не досмотрев до конца свою собственную экзекуцию. Почему-то он знал, что не умрёт сегодня, но вероятно, некоторые события предпочёл  бы не застать.
- Дневник, - он повторил слово для этого понятия, чтобы лучше его запомнить, - я бросил его в огонь. Он в той деревне в... - подсказки для слова "кострище" не было, хотя Антонин ждал её даже дольше, чем обычно ждал подсказок. - Он там, где горел огонь.
Подняться на ноги стало непосильной задачей, а кроме того неактуальной, поскольку одним и тем же действием причинять неудобство себе и раздражать хозяина стал бы только очень неразумный человек. Антонин сегодня больше не считал себя разумным, однако по-прежнему осознавал некий предел осмысленности своих поступков. Когда ноги перестали так гореть, он медленно сел на полу и оперся спиной на какую-то тумбу, предоставив Риддлу самостоятельно решать, заслуживает ли это самоуправство нового удара. Если да, значит, диалог продолжится лежа, нравится это обоим или нет.
- За воровство наказывают. Я проиграл спор и должен был взять твой дневник. Я хотел вернуть его на другой день.
Сюда следовало бы добавить еще одну или две реплики, которые Антонин не мог сформулировать - изо всего, что он мог произнести по-английски, в его голове безостановочно крутились лишь обрывки фраз, похожих на "добавьте в котел две унции стрекозиных глазок" и "присутствие оборотня можно распознать по характерному запаху". Однако в конце концов он собрал из расползающихся слов худо-бедно осмысленную конструкцию и очень тщательно ее произнес:
- Я осознаю последствия своего поступка, - однако та же тщательность окончательно уничтожила следы тех интонаций, по которым можно было надеяться опознать извинение.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Что может быть менее интересно, чем маггловские деревни? Та, где этой ночью случилось то, что случилось, имела, конечно, свое отдельное название, но оно не было известно Антонину, да и к чему было знать его, если достаточно знать дорогу?
- В той, что ближе всех, - произнес он, не пытаясь образовать сравнительную степень прилагательного. - Мы называем ее так. Я ее помню.
Он надеялся, что уже одно это даст ему возможность покинуть комнату Риддла живым и в относительно здравом уме, хотя степень относительности все еще оставалась вопросом волнительным и животрепещущим. Долохов не мог понять, насколько серьезно сказалось на его рассудке сегодняшнее общение с хоркруксом англичанина и насколько серьезно скажется общение с самим англичанином. На то, что серьезно в достаточной степени, указывала странная отстраненность, с какой Антонин размышлял о себе и перспективах жизни и смерти, имеющихся у него.
- Он заговорил со мной и обещал научить меня Искусствам.
И надо сказать, он держал слово, поскольку созданием Сирин (как она сейчас?) Долохов был обязан преимущественно сведениям, почерпнутым со страниц дневника, а вернее, тому сплаву методик различных школ, который родился в результате. Как бы то ни было, этот уровень не был доступен ему раньше, хотя и сам по себе был лишь ступенью, с которой открывался обзор на множество других ступеней, уводящих ввысь и ввысь.
- За единичный случай воровства не исключают. Меня исключат за другое, если станет известно, что произошло.
За смерть нескольких магглов - они ведь так или иначе умерли, надо полагать? - и разрушение деревни, за нарушение секретности, оберегающей Дурмстранг... Антонин дал достаточно поводов не только вычеркнуть его из списков школы, но и подобрать ему более подходящее замкнутое помещение. Он не хотел думать об этом сейчас.
- Мы обсуждали способы воздействия на сознание. Твой хоркрукс обучаем. Я копировал для него тексты венгерских авторов, и он понимал их. Мы создавали артефакт, через который я смог бы контролировать магглов. Опыт удался, но... ты видел итог.
Живой Том Риддл уселся напротив него. Антонин наконец сумел разглядеть его лицо, имевшее правильные черты, но словно искаженные чем-то, незначительно, так что уловить отличие было невозможно, но явно. Представление о внешности англичанина ничего не дало ему, кроме того, что отчасти избавило от неизвестности, а знание, даже самое бессмысленное, порой бывает утешительно.
- Я дал бы другу столь же глупое задание.
Том Риддл засмеялся, и Антонин вспомнил, что англичанин уже смеялся совсем недавно, хотя этот момент и безнадежно ускользнул от его внимания. Смех ничего не подсказывал и быстро сменился заклинанием.
Так Долохов впервые понял, что сознанию трудно воспринимать чистую боль, не сопровожденную ни тактильными, и ни хотя бы зрительными ощущениями, и мозг генерирует их сам, сам объясняя себе, откуда этот чудовищный накал ощущений. Боль не имела источника и перемещалась по его телу, словно огромный скорпион, жалящий огнем и ядом одновременно. Долохов прижался спиной к тумбе и судорожно втягивал воздух, в инстинктивной панике напрасно отыскивая способы прекратить это. Закричать не пришло ему в голову, словно на крик могли прийти новые скорпионы. Когда боль прекратилась, он обмяк и окончательно расстался с идеей подниматься на ноги сегодня вечером.
Новый вопрос Риддла был лишь поводом для продолжения вечеринки. Антонин понял это, едва сумел понять его, несколько раз беззвучно повторив про себя иностранные слова. Он должен был ответить то, что понравится англичанину, но не знал, что это может быть.
- Сейчас, - произнес он все так же тщательно, - они весьма болезненны. Но скорее всего, это только начало. Хотя пока мне кажется, что самого худшего удалось избежать.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Антонину нечего было ответить на порицание его мотивов и способности принимать решения в сомнительных ситуациях, посему он признал, что уже по праву сильного Том Риддл может смело критиковать побежденного. Однако ситуация была слишком разгромной и без того, чтобы теперь сожалеть об ошибках минувших дней. Пока что он пользовался передышкой перед новым раундом экзекуции и крайне симпатизировал тумбе, наличие которой помогало ему не сползти на пол, а значит, все еще поддерживать с собеседником зрительный контакт.
- Я не забыл. Тот второй мне не позволил.
Больше того, сейчас он уже не был уверен, что сможет вернуться на место происшествия и устранить разрушения, снова подчинить Сирин и уничтожить ее. Сама мысль о том, что он должен будет уничтожить создание, которое получилось таким прекрасным, была удивительно болезненной, хотя Долохов с самого начала планировал поступить именно так. И все же теперь, помня о том, как она была послушна, он жалел ее.
И разумеется, себя тоже.
Том Риддл наблюдал за ним внимательно и неотрывно, так же, как сам Антонин недавно наблюдал за магглами, необходимыми объектами эксперимента, который он так вдумчиво готовил. Понимание, что расклад сил именно таков, делало бессмысленными попытки умолять о пощаде и просить прощения, которые то и дело приходили Долохову в голову, поскольку сам он не был бы впечатлен ничем подобным в исполнении одного из своих подопытных. Что мог бы сделать маггл, чтобы заставить его отказаться от своего плана?
Ничего.
Палочка англичанина вновь указала на Долохова, однако проклятие было другим. В первые секунды он не ощутил ничего, хотя, затаив дыхание, и прислушивался к своему телу. Затем, одновременно со словами Риддла, началось. В ноге, поврежденной, казалось бы, не настолько сильно, вспыхнула боль, и Антонин почувствовал, как штанина, намокая от крови, прилипает к коже. Обмороженные руки начали шелушиться и пошли кровоточащими трещинами. Еще мгновение спустя боль, хотя и не такая острая, разлилась по половине тела, на которую неделю назад пришелся удар при падении с метлы, снова разошлись мелкие порезы, полученные при взрыве колбы в руках однокурсника.
Действие проклятия было воистину великолепным. Антонин хотел бы знать его. Он подумал об этом одновременно с тем, как вспомнил о вывихах, полученных в начале года, и о том, каким недолгим будет путь до них.
- То обстоятельство, - произнес он поспешно, - что в моей голове остался я один. Это, - он поднял потрескавшиеся ладони, - больнее. Это, - указал на голову, - хуже.
И хотя Риддл мог снова вторгнуться в его сознание и, вероятно, уже собирался сделать это вновь, чтобы проучить Долохова, все же он не мог повторить полностью того ощущения, когда некто присутствует в тебе целиком и, не имея другого пристанища, никуда не уйдет.
Антонин закашлялся и почувствовал во рту знакомый металлический привкус, а следом жжение в горле и в груди, как напоминание о том, насколько он был неправ, неосторожно вдохнув распыленное зелье, содержащее в основном болиголов и цикуту.
- Остановись. Пожалуйста.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Простая просьба возымела неожиданно значительный эффект: англичанин прекратил воздействие заклинания, словно в знак того, что доброе слово имеет над людьми неожиданную и порой непредсказуемую власть. Разумеется, дело было не в другом, однако Долохов почувствовал, что ему следует запомнить этот случай и часто вспоминать его, если однажды судьба окажется к нему столь неблагосклонна, чтобы вернуть в подобную же ситуацию.
- Спасибо, - произнес он.
Однако обратной силы отмена не имела, и появившиеся раны никуда не делись. Антонин откашлялся еще раз и попытался сесть так, чтобы крепко отбитый бок не напоминал о себе слишком настойчиво. Тома Риддла не должно было огорчать наблюдение чужой слабости, насколько его позволял изучить его собственный хоркрукс.
Антонин убедился в своей правоте, когда англичанин предложил ему заняться письмом, глядя на его руки. На секунду он чуть не поддался гневу от этой насмешки, однако благоразумие победило, напомнив ему, что он собирался дожить до завтра, оставшись по возможности в здравом уме и при всех своих воспоминаниях, хотя бы при большинстве из них.
Долохов кивнул, поймал перо и пергамент и поискал позу, в которой мог бы писать продолжительное время. Однако в отсутствие палочки, позволяющей поддерживать пергамент в воздухе, подобрать таковую было затруднительно, и в конце концов, сокрушенно разведя руками, он был вынужден улечься на живот, чтобы задокументировать свои изыскания. Вероятно, сей жест мог показаться неуместным, однако отказать хозяину либо же усаживаться без приглашения за его стол несомненно было хуже. Второе к тому же означало, что ему предстоит подняться на ноги и проделать несколько шагов, либо же преодолеть то же расстояние ползком, но в конце неизбежно подняться. Увы, сейчас это казалось труднопреодолимым препятствием.
Антонин взялся за перо и начал медленно писать, пытаясь воспроизвести все формулы в хронологическом порядке и временами пальцами вытирая с пергамента кровь, чтобы не расплывались чернила. По школьной привычке он указывал источники и основания для своих построений, и благодаря этому лист обещал подойти к концу ранее, чем Сирин будет полностью создана.
Однако еще прежде Том Риддл задал вопрос. Антонин положил перо на пол, радуясь возможности разжать пальцы, и поискал англичанина взглядом.
- Он говорил, что он воспоминание. Но это было не так. Он не только хотел меня учить. Он хотел сам учиться. Он завидовал мне, как человек. Я знал, что он создан Искусствами. Поэтому я догадался.
Только опустив после этого глаза к пергаменту, Долохов понял, что все это время писал не по-английски, а по-польски, и уставился на написанное с ужасом от мысли, что англичанин посчитает это насмешкой, и желанием неудержимо расхохотаться от того, как сам себе подставляет подножки в этот день.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

В полном соответствии с ожиданиями Долохова Том Риддл не посчитал его способность обеспечить себе минимальный комфорт недопустимой, она лишь заставила его недолго посмеяться над этим. Смех казался немного пугающим, однако способность испытывать страх более сильный временно покинула Антонина после сегодняшних событий, как, впрочем, и способность испытывать многие другие чувства, каковых требовала ситуация.
Он погрузился в описание преобразований, ощущая на себе внимательный взгляд англичанина, который не позволял забыть, для чего он сейчас пишет эти слова. Затем Том Риддл уселся рядом, и его присутствие напоминало дополнительно, что теперь Долохов абсолютно лишен шансов уклониться от его заклинаний, если бы они последовали, - шансов, которые и так не были чрезмерно велики. Палочка в его руках, вращение которой Антонин улавливал краем глаза, недвусмысленно говорила об этом. Однако, не позволяя себе отвлечься от текста, он продолжал писать, поскольку лишь начертание букв ограждало его от этой палочки. И, разумеется, правильные ответы на вопросы англичанина.
- Мне сложно сравнивать, - произнес он, как если бы его мнение в данном вопросе имело значение, - но он был почти настолько же человеком, как и я. Ты прав, это великолепно.
Отвлекаясь от последствий, которые повлекла за собой неожиданная сущность дневника, от разрушительного происшествия в маггловской деревне и от бедственного положения самого Долохова, все же невозможно было отрицать, что пересадка частицы человеческой души удалась Риддлу не просто хорошо, а чрезвычайно хорошо, и тот сплав человека и артефакта, который стал его хоркруксом, был интереснейшим собеседником и объектом для изучения. Сама возможность подобного завораживала.
Антонин подпер подбородок и посмотрел на Риддла очень серьезно, поскольку нельзя игнорировать значимость философских противоречий в жизни человека.
- Я не хочу умирать, - подтвердил он. - Поэтому готов искать компромисс. Но я не знаю, какие предложения с моей стороны могли бы тебя заинтересовать. Я мог бы принести тебе Непреложный обет в том, что никогда не расскажу о хоркруксе без твоего позволения, или же просто никогда не расскажу. Но ты сильный легилимент, не так ли? Ты можешь избавить меня от лишних воспоминаний, не убивая, и так разрешить противоречие. А значит, сейчас ты прежде всего хочешь понять, как далеко я готов зайти, спасая свою жизнь. Прав ли я, не скрывая от Лорда Волдеморта, что понимаю это?[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][SGN][/SGN][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Отредактировано Randall Lestrange (2016-09-10 14:44:50)

Англичанин вновь улыбнулся, и Антонин испытал слабое сожаление о том, что так мало времени уделял ранее трактовке чужих улыбок, поскольку именно это знание по непостижимой прихоти судьбы могло бы сейчас оказаться для него решающим, или же, может статься, отсутствие такового знания.
Он едва обозначил ответную улыбку и вернулся к письму, поскольку еще многое было не дописано, и в отсутствие итоговых преобразований наверняка сложно было понять, к чему ведут предыдущие странные выкладки, а в результате Риддл мог подумать, что они бессмысленны. Но это было не так, и Долохов хотел, чтобы англичанин понимал это.
- Прямо сейчас я не могу никого предложить. Но если ты дашь мне время на раздумья, я назову кандидата.
Идея непременно избавиться от одного из студентов Дурмстранга, находясь в Дурмстранге (или же от одного из преподавателей, что было бы еще более нетривиально) казалась Долохову странной при учете того, то Риддл мог решить проблему менее затратными способами, однако данное мнение он благоразумно посчитал нужным оставить при себе, равно как и неуместные сейчас этические размышления на извечную тему "или я, или он". Если англичанин настаивал именно на том, чтобы расправиться с кем-то, Долохов готов был указать ему наименее стоящую фигуру и совершенно не был готов добровольно занять место таковой.
- Только если другой разумный человек не настоит на формулировке, которая сильно ограничит возможности обойти Непреложный обет без тяжелых потерь.
Отчего англичанин считал, что избавиться от студента будет для него меньшим риском, нежели провести одну несложную процедуру, Антонин не понимал, но не имел намерения спрашивать, дабы своими расспросами не подтолкнуть собеседника к невыгодному для себя решению. Воможно, это решение оказалось верным, поскольку спустя несколько тягостных мгновений Риддл протянул палочку, которую Долохов немедленно взял.
Несмотря на то, что аппарация не накладывает технических ограничений на позу, из которой осуществляется, Долохов посчитал, что перспектива оказаться в итоге лежащим в сугробе лицом вниз отнюдь его не прельщает. Он с трудом уселся, не выпуская палочку из руки, и с не меньшим трудом поднялся, придерживаясь за стену, которая ныне казалась ему самым надежным предметом в этом неустойчивом мире. Несколько мгновений его одолевало искушение аппарировать одному и скрыться в безопасном месте, однако если вдуматься, это не принесло бы ему большой выгоды: оставаясь в стенах школы, он продолжал рисковать встречей с англичанином, покинув стены школы, он обрекал себя на жизнь, которую ненавидел. Итак, следовало рискнуть и надеяться. Долохов протянул Риддлу руку и аппарировал с ним к той деревне.
В деревне царила оживленная паника. Люди метались туда-сюда, все еще горящий огонь подсвечивал их лица и фигуры, кричали дети, лаяли собаки, гул голосов вызывал мигрень. И кроме того, высоко в небе он слышал пение Сирин, которая не могла найти хозяина. Долохов безотчетно прислонился к стене черного от времени сарая, не решаясь сейчас подозвать птицу, и указал на огонь.
- Дневник упал туда.[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0010/2e/07/184-1455563852.jpg[/AVA][STA]zawsze tam, gdzie ty[/STA][NIC]Antonin Dolohov[/NIC]

Отредактировано Randall Lestrange (2016-10-09 14:42:36)