У него было полчаса времени, а в голове до сих пор царил полный кавардак. Плохо. Все было очень плохо. Пока Маркус пил оборотное зелье, те несколько секунд, пока перед глазами мелькают чужие гостиные, в его голове была только одна мысль - ничего не получится. Он зря пытается как-то выкрутится, говорить с мистером Лестренджем, править память - бесполезно. Они не смогут обмануть Аврорат, они не смогут обмануть систему, даже если с чей-то помощью найдут прогнившую деталь, система окажется сильнее. Маркус паниковал, не мог успокоиться, не знал, получится ли у него привести себя в порядок до завтра, но уже точно решил, что если у него и есть шанс избежать срока в Азкабане, так это подыгрывание заданной Томом линии, "помощь" следствию, деньги и связи. Особенно важно было последние. Старший-Лестрейндж был не единственным человеком, к которому мог обратится юный Нотт, но единственным, кто прямо мог быть заинтересован в положительном исходе процесса над другом своего сына. Потому что как бы не была влиятельная фигура Рэндала Лестренджа против прямых показаний сообщника, изобличающего Родерика как минимум в двух громких (а то, что вокруг этого покушения на грязнокровку тоже скоро появится шум, Нотт не сомневался и даже собирался этому поспособствовать), преступлениях, будет весьма проблематично что-то возразить.
Мог ли на самом деле Маркус сдать друга Аврорату? Нотт даже не рассматривал такой вариант, но в разговоре с его отцом подобный аргумент казался юноше весомым. А поймет ли Роднрик, если узнает, что на самом деле Маркус никогда не дал бы показания против него и это будет блеф? Слишком глубокий вопрос, который восполненное сознание Нотта не учитывало, пока были более насущные проблемы.
Вот и знакомая гостиная Лестрейндж-холла. Маркус не очень удачно вышел из камина, чуть запнувшись и вспомнив, почему он так не любит принимать оборотное зелье, и встретился взглядом с хозяином дома. Почтительный кивок головы, нервный взгляд на часы, и, пожалуй, стоит объяснить старшему-Лестрейнджу, что происходит у него дома.
- Мистер Лестрейндж. Нотт, Маркус Нотт, - в первые секунды юноша вовсе растерялся. Он смотрел на отца друга, и не знал, как начать разговор, как подвести к главному и что он может пообещать в замен, если безопасности сына хозяину этого дома будет мало. Просто не знал, но понимал, что молчать сейчас он тоже не может - время уходит.
- Вы же в курсе вчера... Сегод... В общем нашего с Вашим сыном мероприятия? И думаю, Вы уже догадались, что если я появился перед Вами в таком виде, то все прошло не так хорошо, как нам хотелось бы... Как и поняли, что к Вам хотят обратится за помощью. Простите, если я говорю слишком много сейчас, не соблюдая некоторые формальности. Но у меня есть полчаса, я бы хотел в таком же виде вернуться домой, чтобы, в случае чего у Аврората не возникали лишние вопросы в отношении меня, из итак будет более чем достаточно. Признаться, я бы хотел, чтобы их в принципе возникало как можно меньше, и со своей стороны я сделаю все возможное - ментальная магия мне и моим друзьям знакома не плохо, Вы же понимаете - но все таки Ваша поддержка или точнее Ваших высокопоставленных друзей была бы очень кстати, и не только мне, но и Родни. Мы повязаны достаточно сильно, чтобы через меня всплыло и его имя. - Маркусу казалось, что он говорит абсолютную ересь. Мысли в его голове работали очень быстро, взгляд перестал прыгать по предметам мебели и остановился только на старшем-Лестрейндже. Сработала внешняя обстановка и нервы пока, что отошли на втрой план. Думать становилось легче.

- Поверьте, я тоже,- достаточно тихо отозвался Нотт и, помедлив не кротко секунд, всё же, как ему было указано. Пусть сейчас ситуация подстегивала к тому, чтобы остались только мысли, относящиеся к делу, и чтобы они быстро помогли придумать хоть что-то, что могло бы заинтересовать мистера Лестрейнджа, но она (ситуация) ни сколько на способствовала, чтобы полностью успокоиться. Скорее наоборот. Тучи сгущались, а замкнутый круг становился уже, и Маркусу оставалось только надеяться, что это эффект первого дня, потом паника уляжется и завтра в Аврорате... Но к чему так далеко думать? Сейчас он сидит перед старшим-Лестрейнджем, уже начинает понимать, что он выбрал не самую лучшую тактику и надо бы сделать шаг назад, но как полностью контролировать себя, когда чувствуешь, как ком подкатывает к горлу, которое стискивает страх. Делать. Делать хоть что-нибудь, потому что промедление может обернуться фатально.
- Я сам весьма удивлен, однако последние несколько часов, мои действия, мысли и слова продиктованы банальным страхом, граничащий с паникой. Я прошу у Вас помощи, и взамен предлагаю молчание. Конечно, Вы можете стереть мою память, но в таких тонких вопросах всегда есть шанс, что "что-то" пойдет не так, поэтому одной магии недостаточно. Если бы я сам был уверен, что одним заклинанием, одной процедурой, можно было бы избежать лишних вопросов и подозрений, я бы не пришел к Вам, мистер Лестрейндж. Сознание человека тонкая и сложная материя... Нельзя быть уверенным наверняка. Даже люди бывают надежнее... Иногда и при правильной мотивации. Я не хочу лишних неприятностей ни Вам, ни Родни (в конце концов, он мой друг), но я сам не смогу полностью гарантировать это. Но впрочем... Не нравится молчание. Тогда я могу говорить, мистер Лестрейндж. В Отделе Тайн есть много интересных вещей, а в архиве есть ответы на большенство вопросов. Информация тоже хороший товар. Я думаю, Вы это понимаете. Я пришел просить Вас... И пришел лично, хоть Родни и предлагал вступиться за меня. Однако, я считаю, что как бы сложно не было, есть ситуации, в который действовать надо самому и скидывать свои проблемы на других недопустимо, особенно на друзей. Да, я начал свою речь не объяснившись и "не в том ключе", за что приношу свои извинения. Я прошу Вас... Но я так же знаю, что за все надо платить. Молчание плюс информация... Пожалуйста, чем еще может быть полезен двадцатилетний мальчишка?
Маркус выдохнул. Вся его речь была произнесена на одном дыхании, быстро, переодически сбиваясь. Что он говорит? Правильно ли он говорит? Нотт действовал поддаваясь интуиции, и очень надеялся, что она не подведет. Так сложно проработать план просто диалога, что же говорить об уходе от правосудия.
- Родни в Нотт- Касле, ему ничего не угрожает. - "если только Рори не решит попробовать его отравить, с него станется". - Как бы я мог, мистер Лестрейндж... - слова кончились, хотя сама мысль о том, что юный Нотт мог оставить своего лучшего друга вместе, где ему бы угрожала опасность, вызывала недоумения и не укладывалась в голове. "Сдать Родни" - блеф, к тому же который легко опровергнуть, если знаешь этих молодых людей хоть сколько нибудь. Нет, Маркус не сможет сдать Аврорату даже Тома или Вэл (митинг, да был еще митинг), что уж говорить о младшем-Лестрейндже, который сейчас вообще был единственным человеком, с которым Нотт мог быть самим собой.

Хозяин дома рассуждал о способах заставить человека молчать, о возрасте и поворотах судьбы, а Маркус же взглядом уперся в часы, стрелки которых почему-то не думали замедлять свой ход. Что же если так, то у мистера Лестрейнджа будет неопровержимое доказательство, что перед ним Маркус Нотт, когда действие оборонного зелья начнет подходить к концу, а так же чудесная возможность обсудить с младшим Ноттом не только вопросы, интересующие юношу, но и версии для Аврората: зачем молодые люди устроили этот маскарад, если, конечно, им станет об этом известно, а исключать этот вариант было нельзя.
Маркус слушал старшего-Лестрейнджа не то, чтобы внимательно, скорее от неизбежности. Его слова словно били по внутренней черепа юноши, так что голова начинала ужасно болеть. Смысл? В чем смысл этих слов? О, ему угрожают убийством! Да, пожалуйста, это будет глупее, чем попасться Аврорату, но куда менее болезненнее для репутации семьи в целом, и Маркуса в частности. Так что Нотт не мог сказать, что выбирая между скором в Азкобане и смертью сейчас от рук отца Родни, он однозначно предпочел бы первый вариант, скорее даже наоборот. И их разговор шел по кругу: угрозы, что-то конструктивное, где Родерик. Маркус не удержался и по привычке, которая иногда бесила сына хозяина дома, закатил глаза, когда от него потребовали доказательств. И что же он такого может о Родни, что нельзя было бы узнать с помощью той же легелеменции, например? Или о себе, что так же нельзя было бы узнать, даже прибегая к ментальной магии? Вот после практики с Томом, Нотт был уверен, что для хорошего легелемента найти нужный кусок в памяти не составит особого труда, причем он может это сделать так, что жертва даже не поймет, что кто-то был в ее сознании. Но тем не менее мистер Лестрейндж просил каких-то доказательств. Только о ком говорить? О себе или о Родни?
-  "Зверства тех, кто забыл о своем человеческом обличье теперь уже не под влиянием магии, а совершенно добровольно". Цитата из моей статьи, на которой настояли Вы во время редактирования текста. Я не хотел проводить параллель с митингом и игрушкой Родни, но Вы настояли, и да, должен признать, в общей серии этот акцент смотрелся очень удачно. - "Правда почему-то Аврорат не взялся за разгром Пророка так же усердно, как за происшествие на митинге". -  Да, мистер Лестрейндж, не стану в этот раз с Вами спорить: в двадцать лет нужно становиться мужчиной, особенно если события не оставляют выбора, что как раз мой случай. Но всё же и в сорок не всегда получается избежать ошибок, порой фатальных. Я понимаю, что Аврорат не сделает мне скидки на возраст, но понимаю, что это учтет Визингамот (до которого не хотелось бы доводить дело), и так же понимаю, что значит отвечать за свои слова, особенно хорошо понимаю, что значит перед Вами отвечать за свои слова. Я мог бы обратится к матери или напрямую к дяде, но именно Вы человек дела, который к тому же знает обо мне больше них. И я так же даю Вам гарантию, что Родерику сейчас ничего не угрожает и он в Нотт-Касле, и это его идея с этой обороткой. Я почему-то слишком часто соглашаюсь на его идеи. И... Не знаю, что Вам еще сказать, чтобы Вы поверили. Что Родни не любит снег? Точно так же, как не любит и не допустит посторонним узнать  своих слабостях.

Отредактировано Marcus Nott (2016-06-08 13:36:10)

- Разумеется. Вы как всегда очень верно понимает людей.
Странно, даже удивительно, было то, что хозяин дома заговорил именно так, как и предполагал Маркус, то есть напомнит о некоторых возможностях ментальной магии. Предсказуемый Лестрейндж - что-то действительное новое, даже для юного Нотта, правда Маркус бы предпочел, чтобы не ожиданно ей в ближайшие время в его жизни не было.
И да, между прочим, Нотт все таки был не таким уж плохим окклюментом, и мистер Лестрейндж мог не так сильно его не дооценивать и ладно так самому думать о себе, слышать от Тома или от отца, и бояться не обмануть "машину" Аврората, но ... Все это, впрочем, не имел никакого отношения к делу. Маркус быстро прервал мысли, которые вновь нашли себе прекрасную возможность, спрятаться от более насущных и глобальных проблем. Сейчас он должен быть сосредоточен на другом. Он должен быть полностью вовлечен в разговор с родителем Родни, иначе все будет совсем плохо. Что это "все" и насколько это "совсем", Нотт не знал и не мог угадать, но чувствовал и думал именно такими категориями. Не очень хороший признак от человека, любящего конкретику, но психическое состояние Маркуса сейчас было на пределе, он вообще был рад, что мог спокойно сидеть в этом кресле и выражать потребность в разговоре, но без истерики, которая только бы навредила бы делу, потому что легко могла бы перерасти в хамство. Наверное, сказывалась еще более напряженная обстановка, которая просто требовала достойного поведения от молодого человека положения Маркуса.
- Эльфа?- несколько удивленно переспросил Нотт, словно не понял, что он только услышал. Ведь да! Эльф... Это было так очевидно, что он мог бы догадаться сам, а вместо этого продолжал пустую болтовню, пока уходила время. - Эльфа! Да, точно, конечно...
Только Маркус хотел произнести имя их домового эльфа, как появился другой эльф мистера Лестрейнджа и почти что повторил слова юноши относительно Родерика. Ну конечно он в Нотт-Касле и в полной безопасности! Где ему еще быть? Впрочем, да, разговор был явно не об этом.
- Я ни разу не позволял себе быть с Вами не откровенным, мистер Лестрейндж,- достаточно учтиво ответил Маркус, прежде чем позвать Рори.
Эльф появился в гостиной Лестрейндж- холла быстро, хотя мог быть и быстрее. Он спросил Маркуса, зачем он потребовался и чем-то на подобии поклона поприветствовал хозяина дома, в котором оказался. Нотт же только перевел взгляд на отца друга и чуть развел руками.
- Вот, пожалуйста, мистер Лестрейндж. Спросите своего домовика, и он подтвердит, что это эльф, служащий Ноттам, после чего Рори вернется обратно в Нотт-Касл,- Маркус на секунду перевел взгляд на своего эльфа. - И тогда, я надеюсь, Вы не откажитесь продолжить со мной беседу.

Лестрейнджейвский эльф, не сомневаясь, подтвердил, что Рори действительно эльф семьи Ноттов и что вызвал его человек, сидящий напротив, чем, кажется, не уменьшил вопросов своего хозяина. Впрочем, при всех качествах характера мистера Лестрейнджа, которые традиционно принято считать отрицательными, было одно положительное, которое, по мнению юного Нотта стоило многих других более почитаемых в обществе – он был человеком дела. Поэтому уже после короткой паузы, ему пришлось признать, что он имеет дело с Маркусом Ноттом. Признать, к слову стоит отметить, с неохотой или даже некоторой растерянностью, которая, впрочем, была объяснима. Как юноша не пытался следить за своей речью  внешним видом, оценивать полностью свой вид «со стороны» он сейчас был не в состоянии. Маркус был растерян и сам не мог четко сказать, что он хочет… Помощи. Но какой? В чем? И что вообще ему следует делать? Слишком много событий произошло со вчерашнего вечера, которые еще не полностью улеглись в голове и с которыми смириться и просто принять их, как то пока не особо получилось. Нотт метался в своих мыслях, метался и в словах, и только, пожалуй, воспитание сейчас оказывало на Маркуса сильное влияние и заставляло юношу держать себя в руках и все же призывало думать над тем, что он говорит.
- Да, я Маркус Нотт, - еще раз, на этот раз последний, подтвердил юноша. – И, разумеется, я понимаю Вашу обеспокоенность за безопасность Родни и заботу в первую очередь о его интересах. – Собственно именно по этому Маркус считал, что ему следует показать мистеру Лестрейнджу связь между тем, чтобы помочь сейчас ему и помочь Родни не такая уж и большая разница, потому что они правда друг о друге знали слишком много и это знание не ограничивалось одной вчерашней неудачной компанией.
- И да, мистер Лестрейндж, Вы совершенно верно ухватили направление моих слов. Я отвечу немного в другом порядке, потому что  вопросы связаны, думаю, Вы сами сейчас в этом убедитесь. – Маркус сделал секундную паузу, чтобы собраться с мыслями и начал пытаться излагать сложившуюся ситуацию так, чтобы она была понята хозяину дома и по возможности не вызывала лишних вопросов. – У меня есть причины полагать, то моими перемещениями и действиями в ближайшее время будет интересоваться Аврорат. Мне бы не хотелось компрометировать ни Вас, ни Родни, но и переносить с себя эти переговоры на Вашего сына я посчитал не правильным, поэтому и было выбрано оборотное зелье, которое, как я теперь усвою точно, избавляет от многих лишних проблем – его действием ограничено мое время. И помощь, которую я хотел бы у Вас попросить, связана с моим будущим общением с Авроратом, которое непременно состоится. Я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы снять с себя, естественное абсурдные подозрения, и не дать аврорам новых «подозреваемых». Однако думаю, что у Вас имеются связи, которые позволят избежать мне лишних вопросов, если они настоят на допросе с помощью сыворотки, хотя я, конечно, буду писать заявление на легелеменцию, но ту было бы хорошо ограничиться моментом самого нападения. Потому что, думаю, Вы можете меня понять, кардинальные методы могут привести к неисправимым последствиям. И от понимания того, что предстоит впереди и некоторой рассеянности и неуверенности в своих действиях я и могу говорить о страхе, граничащем с паникой. Я хочу просить Вашей помощи и, насколько это будет возможно контроля за действиями Аврората.

Маркусу ли не знать, как важна может быть информация. И, конечно, мистер Лестрейндж хотел подробностей, как он выражался, чтобы "выбрать удобный для всех способ". Расплывчатая формулировка. Под  этих "всех" юный Нотт может во все и не попадать, или перестать попадать в дальнейшем, если это будет удобно старшему Лестрейнджу. Отдавали ли Маркус себе отчет в такой возможности - да, конечно, хотя бы потому что был уверен, что его отец поступить точно так же, вспомнить хотя бы тот его шантаж с Непростительными заклинания и Родериком. Все лишь бы "защитить" сына от дурного влияния младшего Лестрейнджа и Темных Искусств. Так и хозяин дома мог воспользоваться услышанным во благо своего сына и упрекнуть его в этом будет сложно, правда от этого Маркусу не начинает больше хотеться попасть в Азкабан, а значит стоит начать говорить, ведь в случае когда пришел просить помощи требовать какие-то дополнительные гарантии не прилично и глупо, особенно когда твой собеседник носит фамилию Лестрейндж.
- Разумеется, я понимаю Вас, мистер Лестрейндж, и верю Вашему слову- Маркус кивнул головой, выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями и продолжил свою речь. - Пока Аврорат не знает ничего особенного, я не смог удовлетворить их любопытство сегодня в больнице св. Мунго, однако завтра собираюсь добровольно явиться на допрос и подписать согласие на специальный допрос, если он сочтут эту процедуру необходимой. Для этого сегодня мой товарищ поработает с сознанием, так чтобы у сотрудников Аврората не было более ко мне вопросов, к Родни или к этому товарищу. И всё же история с самого начала. Как я понимаю, Вы в курсе планов, которые были у Родерика на прошедшую ночь...
Нотт пересказывал прошедшие события особо не утруждая себя литературными изысками. Он называл факты, а потом добавлял, как ему кажется, это факты будут или должны выглядеть в его измененном сознании. Да, он все еще был взволнован, но у него получилось собраться, чтобы хотя бы сейчас не жалеть и не ругать себя, а отбросив эти эмоции вести себя подобно деловому человеку. Он пришел за помощью и просит ее от того, чьи причины помогать минимальны, но у кого есть поводы не выносить "сор из избы", поэтому вести себя по другому было бы просто недопустимо.
- Таким образом,- Маркус наконец сделал небольшую паузу, отпил маленький глоток чая, потому что за весь рассказ у него очень пересохло в горле, и продолжил. - Благодарю. Таким образом, только Вам решать насколько серьезно обстоит дело. Но думаю, что без Вашей -или хоть чей-нибудь - помощи мне не обойтись. Изменение воспоминаний - хороший вариант, но я боюсь их менять координатно, поэтому один лишний вопрос или кусочек воспоминаний чуть ранее или чуть позже самого нападения, и приговор можно считать вынесенным. - причем не только мне, Вы же понимает это, мистер Лестрейндж. - Если бы у Вас нашлись рычаги воздействия на следствие, хотя бы на проведение этой процедуры... За остальное я менее боюсь. Ведь тогда мои показания должны совпасть с показаниями Лича, а если будут минимальные расхождения, то мои слова должны быть в приоритете, если не для Аврората, то для Визингамота... Если я правильно помню практику, если они до сих пор ей придерживаются.

- Да, разумеется, я говорю о Томе. Он искусный легелемент, и мы с ним ни раз практиковались в магии подобного рода - он знает, как со мной работать, я знаю, как он действует, и только поэтому я доверяю ему столь неоднозначную процедуру, как изменение памяти. Хотя, конечно, не без опасения.
Слишком много имен, слишком много подробностей - Нотту это не нравилось, но выбора особо не было. Он прекрасно понимал, зачем ответы на эти вопросы нужны хозяину дома, поэтому без лишних колебаний и промедлений давал их. Мистер Лестрейндж был единственным человеком, уже втянутым во все это своим сыном, а значит имеющим и свои личные интересы помочь неудачливому товарищу Родерика. Куда сложнее было бы просить помощи у дяди Барти, который не знал о "клубе", не знал о нападении заранее, не знал о Томе. Было бы больше вопросов, больше эмоций, мистер Лестрейндж же был абсолютно спокоен и, как юноша и ожидал, давал свои комментарии только относительно проблемы и ее решения, не отвлекаясь на поучения "глупого ребенка", и за это Маркус был ему отдельно благодарен. Он только начинал приходить в себя и начинал думать, еще одна порция чужих эмоций была бы очень не кстати.
- Спасибо, я прислушаюсь и воспользуюсь Вашим советом,- Нотт произнес это совершенно искренне. Советами он сейчас вообще не хотел пренебрегать, особенно советами хозяина этого дома, о котором в обществе говорят разные вещи, из которых можно сделать только один вывод, что интуиции и ума, особенно когда дело касается непростых ситуаций, ему не занимать. - Мы проверим, как прошли изменения, прежде чем считать, что дело сделано. Да, я выбрал этот способ, он не совершенен и попросту опасен, однако мне всё равно давать показания, и получить разрешение на проведение допроса с применением сыворотки или легелеменции слишком легко - достаточно подписи главы Аврората, так что я нахожу этот метод страховки не без основательным.
Лестрейндж согласился помочь. Это было очень хорошо. Конечно, что хозяин дома понимал под "ненужным любопытством" было отдельным вопросом, но у Маркуса не было ни времени, ни наглости просить это пояснить. Юноша только благодарно кивнул головой, помолчал буквально секунду, уставившись себе на руки, будто понимая, что одна черта подведена, и только после вновь обратился взглядом к отцу друга и заговорил.
- В любом случае, я Вам очень признателен. Мне остается только надеяться на Вас. Улики они могут получить лишь с наших слов, как мне во всяком случае пока представляется, а поэтому я буду Вам особенно благодарен, если получится повлиять на процедуру допроса, это действительно меня волнует.
Нотт не плохо представлял, какой шум может поднять Лич, а поэтому и хотел как можно лучше подстраховать одно из самых непредсказуемых следственных действий, на которое воздействовать он сам сможет лишь от части - окклюменция, но ее еще надо решиться применить и применить осторожно.
- Том назвал меня предателем крови... Да, это точно слышала Макгонаглл и вряд ли слышал Лич. Это было уже после апатации, когда Том использовал порошок мгновений тьмы, чтобы обеспечить и нам, и Родерику спокойный уход, однако не совсем сработало. После он решил, что лучше дать мотив для истории мне. Отвечу, что могу предположить, что поводом послужила начавшаяся между мной и Личем беседа - радикалы, много ли им надо?

Соглашаться с мистером Лестрейнджем. Соглашаться с Томом. Соглашаться с Родни. Соглашаться - единственное, что Маркус сейчас мог, потому что не чувствовал в себе уверенности. Знал, понимал или просто чувствовал (а может быть и сам убедил себя), что один он не справится. Что один он не сможет учесть все или большую часть тех испытаний, которые его ждут в ближайшем будущем. А учесть все было необходимо, от этого за сила репутация, свобода, а может быть и жизнь юного Ноттв, а может быть и не только его. Поэтому он внимательно внимал словам хозяина дома и согласно кивал ему головой. Это был не пустой знак благодарности, нет, эта было полная готовность следовать советам человека, от которого можно многому научиться, даже если эти навыки почему-то недооценены обществом или считаются недостойными.
- Разумеется, я понимаю, что легелементу Аврората могут оказаться компетентны и талантливы, а самое главное преданы своей работе, однако и сыворотка правды может иметь свои недостатки. Ведь вопросы, которые мне могут задать, могут быть не конкретными, могут быть провокационными, могут относиться не только к вчерашнему нападению. Приходится признавать, что оба способа могут быть опасны для меня, но один из таких допросов мне придется пойти. - Эту фразу сейчас Маркусу надо было повторять себе чаще, так было проще осознать реальность происходящего и поверить в грядущее. Смириться с ним и уже начать предотвращать последствия своей глупости.
- А что касается мистера Лича, моих умений вряд ли хватит, чтобы аккуратно исправить ему воспоминания. Тем более то, как быстро появился аврор, там где ее не должно было быть, дает основания помогать, что это не случайность. Не думаю, что есть смысл сейчас пытаться проверить эту догадку, а так же то, придет ли аврор, если на грязнокровке использовать ментальную магию. Думаю, вполне хватит поставившегося меня.
Называть вещи своими именами было не просто, но это тоже должно было придавать ясности происходящему. Маркус сглупил, что не выпил оборотку и понадеялся... На кого? На что? Не важно. Уже было абсолютно не важно. А вот еще одно заверение от мистера Лестрейнджа сейчас значило многое.
- Спасибо, я Вам очень благодарен.
И всё же хозяина дома волновала реплика про "предателя крови", наверное, Маркусу действительно следовало отнестись к ней серьезнее, чем он собирался. Нотт надеялся отделаться парой фраз о семье, сестре, том разговоры. В конце концов, много ли поводов нужно радикалом? Мистер Лестрейндж считал, что много. Возможно, мистер Лестрейндж был прав.
-  С мистером Личем у нас достаточно странные отношения, которые начинались мирно, я тогда к Вам приходил, а закончились скандалом в коридорах Министерства - после Пророка. Тот наш разговор начался из-за моего страха за сестру, а в это я верю и действительно боюсь за нее. Тем более ее неожиданный переезд из страны, а так же письма, в которых явно проглядывается либеральное влияние. И к тому же, я не знаю, почему меня так назвал мистер Реддл, как не могу и точно знать, что имел в виду неизвестный нападавший.