Разгребая мусрор, найденный в столе, Лестрейндж думал, что теперь, конечно, самое время поговорить о доверии. Доверял ли он этой женщине? Пожалуй, для настоящего доверия нужно что-то большее, чем оказаться запертыми в незнакомом подвале, а что именно - сложно сказать. Доверие, как и многие другие чувства, плохо поддавалось объясенению. Вот, например, Нотту Родни доверял всегда, а Тому понадобилось три года и один боггарт, чтобы завоевать то же самое. Что должно случиться, чтобы он начал доверять Элейн, Родни не знал, но это определенно должно было быть нечто, что вообразить было сложно, что-то, что могло бы его удивить.
Хотя при чем здесь доверие, когда речь идет о другом? Лестрейндж сунул в карман найденные документы, чтобы не давать тем, кто будет ходить потом по развалинам, поводов задаваться лишними вопросами, и поднял взгляд. Маман, похоже, издевалась или... Или она действительно не знала ничего, не понимала? Возможно ли такое? Ну да, отец никогда не был эталоном откровенности и искренности, но разве он стал бы скрывать? Родни еще некоторое время подозрительно смотрел на Элейн. Потом он закашлялся. Потолок был укреплен, но дыму это нисколько не мешало проникать в щели. Глаза тоже начинали слезиться. Нет, все-таки поджигать чердак было не лучшей идеей. Но все равно лучше, чем морозить. Времени теперь оставалось не так уж и много, но достаточно, чтобы выяснить самое главное, ну или то, что почему-то казалось самым главным в этот момент. Только чтобы кашель не мешал выяснять, Родни соорудил себе и маман головные пузыри. Вот теперь и поговорить можно, не прекращая при этом обыск, конечно. Он взялся за книжные полки.
- Скажи, маман, что ты знаешь про Ингрид? Про мою мать, что отец тебе о ней рассказывал, что ты слышала от других? Только не говори, что никогда не интересовалась. Я немного знаю женщин, и если отец тебе не совсем безразличен, то могу поспорить, ты искала информацию о его жене не хуже, чем нюхлеры ищут золото.
Сам Лестрейндж чувствовал себя нюхлером с насморком. Он нутром чуял, что где-то здесь, совсем рядом есть то, что он должен найти, но не мог понять, где. Это выводило из себя, ублюдок издевался над ним даже с того света и, может, просто не хотел идти туда один. Родни знал, что не должен увлекаться, не должен забывать, что главное  - выйти отсюда. И все равно, засветив палочку, еще раз осмотрел комнату, как будто что-то могло открыться ему заново, что-то очевидное, что он упустил.
- Ладно, куда мы еще не пытались выйти? Пожалуй, в стену. Bombarda!
Потому что если и это не поможет, придется рискнуть и открыть люк, чтобы посмотреть, какие пути предпочитают хвостатые ублюдкины друзья.
-----------
заявка

- головные пузыри себе и маман;
- обыскиваю книжные полки;
- осматриваю комнату, вдруг что-то интересное, а я упустил;
- пытаюсь вышибить стену.

- В подарок? Хорошо, заберу, - Элейн кивнула головой, не вдаваясь в детали, кому это подарок, почему такой странной, да и вообще как-то не собиралась играть с пасынком в авроров, устраивая допрос. Она просто, используя заклинание расширения, вложила книгу в свою сумочку. Теперь ее ждали следующие ящики, которые также стоило проверить. Во втором ящике был компас и зонтик, и женщина чуть нахмурилась, глядя на такие находки. Она взяла компас в руки, покрутила его, посмотрела, как вроде дрогнула стрелка, а затем тоже положила в сумочку. Мало ли что еще с этим компасом и куда он может привести. Если он не такой простой, то Родерику такое должно быть интересно. Кстати об интересах и Родерике: последний как раз затронул тему, о которой Элейн не заговаривала с мужем, но все же знала кое-какие официальные, разумеется, факты. - Эта тема для твоего отца явно до сих пор болезненна, - в принципе, ответ был очевиден: Элейн не трогала старые раны, прекрасно помня момент их первого разговора, как изменилось лицо Рэндалла от одного упоминания... нет, больше подобных разговоров она не заводила и не ждала, что он станет изливать перед ней душу, хотя все же большей откровенности хотелось, но... - Хорошо, я спрошу у тебя, когда мы отсюда выберемся, - Элейн кивнула головой и открыла последний ящик, тут же отпрянув: из него полезли пауки, как будто только и ждали этого момента. Вот только все равно казалось, что они что-то, да пропустили. Именно поэтому, вооружившись палочкой, она отодвинула тумбу и пригляделась. Почти одновременно с этим Родерику удалось пробить стену, грохот сотряс дома, впуская поток свежего воздуха, и Элейн вздохнула полной грудью. Когда пыль осела, а трупы пауков перестали привлекать внимание, она заметила люк.
Еще один? Да ладно? И куда он ведет? В подземелье драконов?
Элейн как раз раздумывала, а стоит ли вообще его открывать, как пасынок позвал ее. Она поднялась на ноги и обнаружила, что и тут многое пропустила: Родерик уже успел соорудить балкон, с которого вполне можно было попытаться уносить отсюда ноги.
- Боюсь, что к ужину мы безбожно опоздали, - она вышла на балкон и встала рядом с пасынком. - Я нашла какой-то компас. Вдруг он укажет дорогу к сокровищам лепреконов? - Элейн усмехнулся, но тут же осеклась и бросила взгляд за спину. - Там еще один люк. Его скрывала та самая тумба. Мы останемся и посмотрим, что там, или лучше не рисковать? - она готова была отсюда бежать, хоть сейчас, но толика женского любопытства все-таки была, а многие вопросы так и остались без ответа.

Элейн чуть нахмурилась: сейчас она сказала явную бестактность, на что Родерик ей указал в своей излюбленной ироничной манере. Только тут был немного иной случай, и его подобный ответ был вполне закономерен, учитывая, что она наверняка задела пасынка за живое, чего явно не собиралась делать.
- Извини, Родерик, - она не стала уточнять, за что извиняется и почему - Родерик и так ее прекрасно понял. Также Элейн не стала продолжать данную тему, которой здесь точно было не место. Решится ли она спросить у пасынка, что же случилось тогда? Может быть, но данный момент для таких разговоров не подходил.
Пока Родерик дышал свежим воздухом и явно что-то пытался сделать с помощью магии, Элейн закончила свой небольшой обыск. Нельзя сказать, что она нашла прямо-таки сокровища, но некоторые вещи наверняка были не так просты, как казались. Да что там вещи - целый дом, ровно как и покойный хозяин, был не так прост! Из всего найдено ей приглянулся разве что компас, который она торопливо засунула в сумку. Пауков, в качестве сувениров, она брать не стала и вот уже двигала мебель, устраивая небольшую перестановку. Найденный люк вполне оправдывал свои ожидания, но лишь еще больше запутывал. Элейн пока что не рискнула открывать его, а там послышался голос Родерика, который звал ее к себе на импровизированный балкон.
- Вроде бы похож на компас. Вот, - она быстро порылась в сумочке и извлекла из нее искомое, передав пасынку, который, как она уже выяснила, довольно хорошо разбирался в артефактах и мог бы найти то, что им бы тут действительно помогло. Судя по всему, балкон тут предназначался лишь на "подышать", но никак не подходил для аппарации до дома. Поэтому ее слова про люк оказались очень в тему, и Родерик первым вернулся обратно в комнату, а Элейн последовала за ним. - Тебе не кажется, что для крысиной атаке все это - слишком сложно? Если подвал предназначался для "гостей", то зачем делать второй люк и давать им козырь в руки? - слова про крыс не понравились, и она уже привычно вооружилась сковородкой, сжимая во второй руке палочку. Про то, чтобы успеть к ужину, можно было уже забыть - тут бы к завтраку объявится!

Кто бы мог подумать, что в этой семье еще не перевелись люди, которые готовы просить о прощении. Хотя совершенно непонятно было, на кой черт это прощение им сдалось. Что значит прощение, когда рана уже нанесена и кровоточит? Не убила, конечно, от такого не умирают. Но оцарапавшие когти были ядовитыми, и вряд ли царапины когда-то теперь заживут, а заживут, так все равно будут напоминать о себе.
Родни усмехнулся, но разве заметишь такое в дыму и полутьме, разрываемой только светом двух заклинаний? Да и не до ухмылок, когда вдруг видишь совсем не то, что собираешься увидеть. Не крыс, нет. Любые уважающие себя крысы собирают чемоданы как только в корабле появляется течь, а этот уже разваливался на куски. И все же, больше всего это было похоже не на подвал, а на ход. Не тот, который регулярно использовал хозяин, потому что под тумбой и слоем пыли парадные входы не прячут. Но тем интереснее, если ублюдок об этом пути не знал.
- Ну что, кажется, это не тот случай, когда блестящее воспитание требует от меня сказать "дамы вперед", верно?
Родни осторожно прощупал ногой две ближайших ступени, и они, вроде, были ничего, должны были выдержать. Так это было или нет, предстояло узнать совсем скоро. Лестрейндж начал спускаться, время от времени поглядывая на компас, и только один раз - наверх, чтобы убедиться, что маман пошла за ним.
Спуск не затянулся, а подвал оказался не таким уж и глубоким, как мог бы. Родни огляделся, оказавшись на земле. Может кому-то здесь было бы и не по себе, а как на его вкус, то в самый раз: подземелье и зеленоватый свет, как будто пробивающийся через толщу воды. Хотя почему как будто? На одной стене было окно, выходившее, вне всяких сомнений, под воду, на второй - аквариум на всю стену, в котором плавали рыбки с очаровательными улыбками. Зубы у них тоже были очаровательные.
- Ну прямо как дома! В смысле, в слизеринской гостиной. Очень похоже, и даже обитатели, - Родни приблизился к потрескавшемуся стеклу аквариума и пощелкал по нем пальцем прямо перед носом одной из рыбин. - Вот этот на Флинта похож. Одно лицо. Заберем его с собой?
И почему бы маман не выйти замуж за Флинта? Фамилия хорошая, денег тоже достаточно. Нет, ей нужна была рыбка покрупнее, и вместо пираний она выбрала себе акулу.
Лестрейндж вздохнул. Лично его юный натуралист со своим зоопарком уже начал утомлять. Животных Родни не слишком любил, интересов ублюдка не разделял. Ну, во всяком случае, так ему казалось, пока, рассматривая рыб, он не уперся взглядом в стеллажи, скрытые в неосвещенной части этого подвала. Хотя "стеллажи" - это не то слово. Здесь была целая выставка, а экспонаты в ней - сюрреалистичные и непонятные. По большей части. Кое в чем Родни узнал маггловские вещи, но назначение большинства оставалось загадкой. Может, это какой-то новый вид искусства? Скульптура абсурда, например? Он взял в руки штуку, которая напоминала сильно вытянутую клепсидру с тремя стеклянными хоботами, внутри которой роилось что-то, что могло бы быть очень мелкими мушками. Или роем песчинок, например.
- Маман, - он перевернул клепсидру так и эдак, наблюдая за тем, что вытворяет содержимое. - Поищи пока здесь выход.
Тем более, компас помогать отказался, а его стрелка крутилась так, как будто они вдвоем находились в самом центре юга: куда ни пойди - уткнешься в север.

- Ну, Слизерина было в моей жизни не так много, хотя в последние годы стало очень даже. Но, боюсь, что твоего Флинта я не смогу оценить - тебе всяко виднее, насколько похожи они по типажу, - Элейн не теряет времени даром и идет искать выход. Стеллажи с аквариумом остаются за спиной, а впереди темный коридор, который, кажется, ведет в тупик. Но она упорно подсвечивает себе дорогу, скользит пальцами по каменным влажным стенам, находя какие-то странные надписи на них на незнакомом ей языке. Если это вообще, конечно, был язык, а не бред сумасшедшего, что вполне было бы похоже на того психа, который их похитил и тут держал!
Чтоб ты сдох! Ах, да... ты уже...
Это и правда был тупик, и Элейн тяжело вздохнул, прислонившись лбом к прохладному камню и переведя дыхание. Впрочем, было бы глупо надеяться, что у них все будет легко и просто после того, что было до этого: ублюдок явно многое продумал на тот случай, если гости вдруг скоропалительно засобираются домой. Но тут позади доносится голос пасынка, и она решает вернуться. Надо же и его поставить в известность, что выхода здесь нет. Или он есть, но замаскирован так, что они могут до старости его искать, хотя у них и нет столько времени.
- Конечно же он псих, - кивнула головой Элейн, возвращаясь к Родерику. - И я не нашла... что ты делаешь?! - кажется, сумасшествие здесь передавалось воздушно-капельным путем, ибо пасынок уже хищно поглядывал на аквариум, а потом перешел к активным действиям. Стекло аквариума исчезало, а вместо него появилась сетка, в которую и хлынули потоком пираньи. Поток же воды хлынул на них, обдав с ног до головы.
Кажется, конкурс "мокрых платьев" я точно выиграю... мило...
Элейн убрала со лба мокрую прядь волос, уже понимая, какой у нее сейчас видок: мало того, что платье разодрано, так еще и мокрое насквозь. Прямо иллюстрация того, что она точно задержалась на работе - как пить дать! Но если бы мокрое платье было тут финальным аккордом - так нет! Элейн не успела ничего сказать, как Родерик все же решил завести себе Флинта, которого выпустил из сети, заставил зависнуть в воздухе, а потом пиранья плюхнулась в воду. Кажется, в этот момент она чуть побледнела, да поудобнее перехватила сковородку, чтобы, если что, сделать тут рыбную отбивную. Вот только рыба не нападала, а плавала вокруг них, как собака бегает вокруг хозяина, и от подобных манипуляций в голове кое-что щелкнуло: нужное заклинание сразу же пришло на ум!
- Ты же не... - впрочем, вопрос она задавать не стала, как явно неуместный в подобном ситуации. Тем более, что Флинт уже начинал расти, как на дрожжах, и Родерик даже чуть отпихнул ее в сторону, чтобы она не попалась рыбине под горячий плавник. - Это... внушает! - широту мысли пасынка Элейн оценила: вот уж чего тот псих точно не мог предусмотреть ни под каким соусом! Поэтому с восхищением посмотрела на такого деятельного Родерика. Нет, идея была полным бредом, редкостным сумасшествием, дикой авантюрой, но... но ей это все также безумно понравилось!
Первое движение далось с некоторой опаской, но тут Элейн вдруг вспомнила, что и правда подобного приключения у нее не бывало и поди уже не будет никогда, если о подобном прознает муж. Поэтому она решительно и смело забралась на их "экипаж". Очередной взрыв сотряс стены, но на этот раз его вызвал Родерик, который тоже уже вдоволь насытился местным гостеприимством и желал поскорее оказаться подальше отсюда.
- Почти круиз, - усмехнулась Элейн и повернулась к пасынку. - В чем именно я была не права? - теперь сковородка в ее руке кажется не совсем уместной, но расставаться с грозным оружием, пока они еще не дома и не в безопасности, Элейн сейчас не хочется. - Protego! - и напоследок она все же решает обновить на них щиты, раз до счастливого или уже не очень финала у них пока так и не дошло - лишним уж точно не будет.
Может, сковородку повесить на стену, как трофей? А, нет, Рэндалл не поймет...
Кажется, легкое сумасшествие в этом доме и правда передавалось по воздуху.

Родни любил, когда его хвалили, и не считал нужным скрывать этого. Точнее, не совсем так, он не то чтобы любил это, он просто не понимал, почему люди иногда бывают не в восхищении от его гениальных идей и поступков. Это были неправильные люди, или просто недостаточно разумные, чтобы оценить всю высоту полета мысли, поэтому когда его хвалили, Родни просто чувствовал, что ситуация приходит в норму, окружающие наконец в восторге, а значит все в порядке. Маман не подвела, и восхитилась. Родни в ответ одобрительно кивнул, ну а что еще он мог сделать.
Несмотря на широту мысли, которая часто была прямо пропорциональна высоте ее полета, рыба оказалась так себе экипажем. Даже фестралы в Хогвартсе возили поспокойнее, а эту мотало и трясло как "Ночного рыцаря" на пересеченной местности. Очередной раз с трудом удержав равновесие, на повороте, Лестрейндж приказал рыбине плыть спокойнее и направляться к берегу.
-  В том, что рыбы бесполезны. Ты так сказала, - уточнил он с легкой обидой, ведь так старался, а все зря. - Но ты могла бы признать еще какие-нибудь свои ошибки. Например, что недооценивала меня или что вообще связалась с нашей семьей.
Рыбу бросило в другую сторону. Родни собрался схватиться за зуб, но рука соскользнула: мешал щит. Это было досадное противоречие. Протего должны были защищать, но вместо этого грозили угробить. Он махнул палочкой, отменяя хотя бы то, что мог отменить. Стало как будто просторнее, насколько это понятие имело смысл во рту у большой рыбины. Лестрейндж воспользовался этим преимуществом весьма своеобразно: подсев к Элейн ближе, насколько позволяли теперь уже ее собственные щиты. Он бы проникновенно посмотрел ей в глаза, беда только в том, что темно было - хоть глаз выколи - и где именно находятся глаза маман вместе со всей остальной маман можно было догадаться разве что по голосу. Тем не менее, Родни посмотрел туда, где они предположительно должны были быть, и если даже немного промахнулся, вряд ли это можно было заметить.
- Маман, мы плывем внутри гигантской рыбины, удирая от мертвой мухи. Это же бред, это наверняка чей-то горячечный бред, мы совсем скоро поймем, что этого нет, мы просто проснемся. Давай, сейчас самое время признать какую-нибудь свою ошибку. Признайся, ты знаешь, что такое исповедь? Даже если знаешь, точно ни разу не пробовала. Так вот, у тебя есть шанс.
Шанс был еще какое-то время. А потом рыба резко изменила курс и поплыла наверх. Что должно было быть хорошим знаком, наверно, но Родни внезапно стало не до знаков. На этот раз его бросило прямо на гостеприимно подставленный зуб, который оказался весьма острым. Лестрейндж пошатнулся, вставая на ноги. Рукав мантии от ворота до локтя оказался распорот, как и кожа под ним. Родни скривился от боли, прикасаясь к немеющему плечу и рассматривая пальцы.
- Это плохо. Это очень плохо.
Он посмотрел на маман, но объяснять ей, почему плохо оказаться во рту хищной рыбы, истекая кровью, у него уже не нашлось сил.