Прибежали в избу дети
Второпях зовут отца:
«Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца».
(с) Наше Всё
Кантанкерус никогда не забывал, что дом на побережье принадлежит Малфоям. Точнее, он принадлежал Малфоям до того как стал приданым Офелии, и теперь он официально был в собственности Ноттов, но что такое официальность для магии, а ведь атмосфера дома всегда была связана именно с магией, родовой, почти забытой, магией крови. Поэтому оставаться в доме было невозможно: он как будто насмехался над потерей, ему не было до нее дела, как не было дело до всей этой семьи. В такие минуты особенно ясно понимаешь, что сколько бы ни прошло веков, Малфои всегда останутся для этой земли чужими, как и все то, что с ними связано. В такие минуты надо уйти хоть куда-нибудь.
В тот дом, который Кантанкерус называл своим с детства, он идти не мог. Там сейчас был Маркус, не в самом доме, конечно, но в склепе, совсем рядом. Кто знает, может, он даже вернулся - сын никогда не был особо смелым - хотя это невозможно, если бы призрак и пришел куда-то, то сюда. И все же Кантанкерус не смог заставить себя оказаться так близко от мертвого сына, и поэтому просто вышел к морю. Здесь было спокойно. Здесь можно было не думать ни о чем значительном, а просто чувствовать на лице ветер и соль, заполнять мысли только шумом волн. Здесь всегда было спокойно: много лет назад, опасаясь за семью, Кантанкерус лично огородил все охранными чарами, и нога маггла не ступала на эту землю с тех самых пор, да и маги сюда не спешили.
"Из-за туч луна катится —
Что же? голый перед ним"
(с) Оттуда Же
Смотреть на море можно было вечно. Всякие древние легенды были полны такими вот сюжетами: кто-нибудь всегда навечно застывал, то ли в горе, то ли приняв на себя кару. Сегодня Кантанкерусу было жаль, что это всего лишь сказки. Но с реальностью приходилось мириться, а реальность не позволяла просто навечно замереть на берегу обломком скалы. Нотт двинулся вдоль линии прибоя. Мантия и обувь намокли моментально, но останавливаться, чтобы разуться, он не собирался. Подумаешь, вода. Кому-то сейчас намного неудобнее, чем ему здесь, например...
Додумать мысль о том, как неудобно и неуютно в склепе Маркусу он не успел, потому что пример как будто сам собой возник совершенно другой. Нотт присмотрелся к странной форме камню, который омывала вода, и понял, что это вовсе не камень, а человеческое тело, а то, что он принял за водоросли - волосы.
- Что за черт...
У него никогда не было привычки разговаривать с самим собой, бывали собеседники и поинтереснее, но сдержаться было сложно. На ходу вынув палочку он быстро подошел к человеку и поднял того повыше, чтобы не дать захлебнуться, если тот был еще жив. Он - она - была жива, и обозначила это кашлем, правда, довольно слабым. Но это было единственное, что можно было сказать о ее состоянии с пометкой "хорошо". Все остальное было ужасно: загнивающие раны, ожоги, порез на ноге. Нотт знал, что не надо связываться с этим. Нотт знал, что правильнее всего доставить пострадавшую поближе к какой-нибудь маггловской деревне и оставить ее там - ее найдут и окажут помощь. Это было бы очень благоразумно. Поэтому никто бы не удивился, узнав, как он поступил.
"Суд наедет, отвечай-ка;
С ним я ввек не разберусь"
(с) См. Выше
Надо было сейчас же вызвать авроров. Или колдомедиков. Или и тех, и других. А может быть, маггловских. От обилия выбора Кантанкерус растерялся - во всяком случае, потом он именно так скажет тем, кто будет интересоваться - и вызвал того, кто помогал всегда, какой бы сложной ни была ситуация.
- Рори! - Эльф появился сразу, оценил обстановку и замер в ожидании приказа. - В Айронвудз.
Уже много лет Кантанкерус то и дело забывал об охотничьем домике так, как будто его вообще не было, как будто он стоял в руинах, но он был в целости и сохранности, и не было никаких причин для того, чтобы было иначе. Правда, дом казался заброшенным, но сейчас это не имело значения, Кантанкерусу не нужны были никакие удобства, кроме возможности оказаться там, где его не станут искать.
У него точно будут проблемы. Не надо было много думать, чтобы понять это. Проблемы с авроратом, если узнает аврорат. Потом проблемы с Визенгамотом. Потом, может быть, проблемы с дементорами. Еще у него могут быть проблемы с семьей похищенной, если, конечно, семья магическая, хотя лицо женщины не показалось Нотту знакомым. И, конечно, с собственной семьей. Хотя Офелия вряд ли станет сегодня ждать его к ужину. У него будут проблемы. Мысль показалась такой знакомой, почти родной, что как будто вернула его на пару десятков лет назад, заставляя не думать, а действовать.
- Принеси зелья.
Эльф с тихим хлопком пропал, а к тому времени, когда Нотт устроил неожиданную гостью на кровати и поднял голову, чемодан со всем необходимым уже был под рукой, а в камине горел огонь. Очень кстати. Маг устроил себе удобное, пусть и не слишком яркое освещение, взял пузырек с бадьяном, на секунду задумался, с чего бы начать, и начал с запястий: эти раны выглядели хуже всего. И они затягивались неохотно. Точнее, они затягивались - а потом как будто открывались опять, как будто что-то изнутри не давало зелью справиться со своей задачей. У Кантанкеруса было несколько догадок о том, что это могло бы быть, но ни одной приятной.
Он направил палочку на запястья утопленницы, попытавшись остановить то, что больше всего походило на Искусства, почти универсальным Sistero. Может быть, этого будет мало. Может быть, это вообще не о том, и раны на руках женщины - результат вовсе не магии: магглы в последние годы так далеко шагнули в искусстве убивать. Но попытаться стоило.
Зелье имело еще один эффект: оно заставило женщину машинально отдернуть руки и подать другие признаки жизни, пока что в виде стонов и каких-то слов, которые Нотт не мог разобрать, да и не пытался пока. Поставив стул у изголовья кровати, он сел так, чтобы видеть, продолжает ли распространяться проклятие. Но наблюдение не мешало говорить, и кое-какие важные моменты необходимо было выяснить сразу.
- Ты кто? Как оказалась в море? Что с руками?
[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]

[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]
Заклинание помогло, хотя и не слишком хорошо. Раны не исчезли, но, кажется, проклятие хотя бы остановилось в распространении. На всякий случай, Нотт повторил процедуру еще несколько раз и задумался, что делать дальше. Он знал много чего, но, пожалуй, именно эта универсальность не позволяла углубиться ни в одну из отраслей достаточно, чтобы сейчас действовать с уверенностью. Хотя, пожалуй, можно сказать, что окклюменция давалась ему действительно неплохо, но кому нужна окклюменция в мирной жизни, да еще и когда вокруг нет ни одного серьезного легилимента?
Из размышлений его вырвал вопрос, который одновременно был и ответом. Или только началом ответа.
- Ты знаешь, кто это делал и почему?
Значит, прыгнула. Нотт покачал головой. Если это и в самом деле было так, то удача за что-то очень любила эту женщину: скалы были высокими и выступали в море, так что ничем, кроме чертовского везения, невозможно было объяснить то, что она все же была жива. Оставалось только пожелать ей, чтобы фортуна не отвернулась от нее еще некоторое время, потому что та причина, которую она неожиданно назвала, требовала либо немедленного участия колдомедиков, либо удачи.
Кантанкерус знал, что должен доставить находку в Мунго, тем более, после того, как убедился, что она - не маггл, ведь магглы не имеют привычки без запинки опознавать темномагические проклятия. В общем-то, он и собирался это сделать, до того, как женщина дернулась и обвинила уже его во всех своих несчастьях. Ну конечно, что могло бы быть логичнее, чем посылать за ней ее палачей, если конечно, она их имела в виду, а потом вытаскивать ее из моря и лечить? Но не объяснять же все это сейчас. Сама поймет, если придет в себя. Но только не в Мунго, там она еще до того как очнется успеет наплести такого, что авроров долго ждать не придется.
Интересно, наговорит ли она достаточно для быстрой встречи с дементором? А может, они даже сделают Азкабан тюрьмой одной камеры, как в свое время обошлись с Нурменгардом? Хотя нет, слишком большая честь.
И это не говоря о том, что "они", чтобы завершить начатое, должны бы начать поиски именно с больницы, зная, что любой нормальный человек, если найдет, доставит ее именно туда, а скорее всего, они рассчитывают именно на логику нормальных людей, не предполагая, что столкнутся с Кантанкерусом Ноттом.
Зачем ему "их" за кем-то посылать? Война окончена. Несколько дней назад окончена совсем. После смерти Маркуса воевать просто не за что, и даже то, что он не сдавал позиции до конца, теперь не имеет значения. Пора спустить знамена.
- Лично я никого никуда не посылал. Я нашел тебя на берегу, недалеко от своего дома. Не знаешь - и не надо, ты же не на допросе. Вот, выпей.
Кантанкерус взял один из флаконов, открыл пробку и протянул женщине. Легкое успокаивающее зелье, ей не помешает, особенно перед тем, что он собирался сообщить ей. Например, что на сегодня ей придется обойтись самолечением.
- Я думаю, мне удалось остановить проклятие, но я не знаю специфических методов лечения. Жизни твоей вряд ли что-то угрожает, но если хочешь сохранить руки, мне придется обработать раны так, как обрабатывают обычные раны. Ты сможешь лежать спокойно, пока я делаю это?
Нотт протянул руку, во второй держа палочку. Действовать обманом и скрывать намерения он не собирался. Он сам считал, что на ближайшее время хватит смертей и других неприятностей вокруг него, но если женщина считала по-другому, это было ее личное решение.
- И продолжай говорить, я хочу быть уверен, что ты в полном сознании. Кто ты? Во что встряла? Или расскажи о чем-то другом, все равно. Где работаешь, как училась, у тебя есть дети? - Дело не только в информации. Совсем не в информации. И даже сознание ни при чем. Но в живой человеческой речи Нотт нуждался сейчас так же, как в шуме волн. Ему казалось, что он и сам будет говорить, не останавливаясь, если она откажется.  Только бы не тишина. - Просто говори.

[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]
Одеваться, не закончив лечение, было неразумно, но мерзнуть, пожалуй, неприятно. К сожалению, в охотничьем домике не содержался гардероб, тем более, женский. И захватить с собой запасную мантию Нотт не подумал. Оставалось воспользоваться универсальным проверенным средством.
- Рори, принеси... что-нибудь. На, - Кантанкерус потянул на себя висевшую на спинке дивана накидку. - возьми пока плед. Только осторожнее с ранами и ожогами.
Он был уверен, что домовик принесет не что-нибудь, а именно то, что надо. Рори умудрялся не подводить никогда, и иногда Кантанкерусу невольно приходил в голову вопрос, были бы их... приключения чуть более удачными, если бы он сам не мешался у домовика под ногами. Ответа на этот вопрос не было, но было опасение, что эльф без ограничивающего фактора вполне мог бы завоевать если не мир, то немалый его кусок. А завоевателей и без него хватало.
- Помогу. Только не сейчас. Кто бы это ни был, в Мунго тебя будут искать в первую очередь. А если ты их знаешь, значит, искать точно будут, чтобы закончить то, что не закончили. Никто не любит свидетелей.
Девушка протянула руки, и первым делом он применил обезболивание, настолько сильное, насколько вообще мог. Обездвиживать руки он пока не стал, хотя и подумывал об этом, но пугать несчастную еще больше Нотт не хотел.
- Ты не собираешься отвернуться или глаза закрыть? Не думаю, что это будет приятным зрелищем.
Однако сам он должен был быть внимательным, тут взгляд не отведешь. Нотт начал аккуратно срезать поврежденную омертвевшую кожу. Незнакомке еще повезло: проклятие не затронуло ткани слишком глубоко, такие раны, когда они чистые, лечатся простыми зельями. Но чтобы сделать их чистыми, надо постараться. То есть, это ему надо было постараться, а ей - выдержать пусть и безболезненную, но от того не менее неприятную процедуру. И говорить. Мерлин, почему же она не хотела говорить хоть о чем-нибудь, неужели это так сложно? Он же, в конце концов, не просил правду, она могла рассказать, что она - принцесса, которую злая мачеха заперла в башне, и Кантанкерус с интересом поинтересовался бы, были ли башня высокой, красивый ли открывался из нее вид и дежурил ли у подножия дракон. Но всего, чего он смог добиться, это что детей у гостьи нет. Если бы у него не было детей, одного из них не пришлось бы хоронить сегодня, и он кивнул, закончив с одним из запястий.
- Мудрое решение.
Рори опять появился в комнате, на этот раз с одеждой, которую протянул Нотту, а тот не глядя передал ее незнакомке. Кажется, мантия даже была женской. Она могла бы принадлежать Флавии или Офелии, но, скорее всего, эльф взял что-то из старых запасов, принадлежавших еще матери, потому что мягкий тяжелый материал казался несколько старомодным. Хотя гостье ведь не на званых вечерах блистать, а для того, чтобы согреться, вполне подойдет, а потом, скорее всего, ее придется выбросить, потому что она будет вся в крови. Один отпечаток, от его руки, уже остался. С неодобрением взглянув на ладони, маг решил, что протягивать руку для пожатия будет не лучшей идеей сейчас, так что знакомство останется на словах.
- Кантанкерус Нотт, - когда-то еще был смысл скрывать свое имя, но теперь так хотелось отдохнуть от этих масок. - Ты в моем доме. В лучшем из них, как мне кажется. Я бы предложил тебе чай, но ты даже зелье не выпила, а зря. Боишься, что отравлю? А может, огневиски?
Последний вопрос поставил его в тупик. Могла ли девушка действительно бояться его? Пожалуй, хотя он и делал все возможное, чтобы ей помочь, но страх заставляет закрывать глаза на такие мелочи и забывать, что не каждый встречный хочет тебе зла. Хотя странно требовать от человека, только что вырвавшегося от палачей, доверия к окружающим. Вот и Маркус тоже не хотел доверять никому после того, что с ним произошло. Никому, кроме того, кто принес ему проклятые фрукты.
- Что я с тобой сделаю? - Нотт взял флакон с настойкой растопырника, которая всегда неплохо помогала при повреждениях, в которых были замешаны Искусства, обильно смочил подготовленный компресс и приложил его к запястью. - А что я, по-твоему, должен сделать с тобой? Передам тебя кому-то, с кем ты будешь в безопасности. Если найду таких. Ты хоть что-нибудь можешь рассказать? Хоть стихи. Ты любишь стихи? Я знаю совсем немного, и почему-то они все про смерть, - даже глупая навязчивая считалка, которая столько раз спасала жизнь, - а она и так слишком близко, чтобы еще и говорить о ней. Поэтому лучше уж ты читай что-нибудь, если не хочешь ничего рассказывать.Впрочем, мы можем просто беседовать о погоде.

Нотт не знал, чему удивляться больше: тому, что он привел в качестве главного аргумента разумные доводы или тому, что они подействовали и гостья быстро отказалась от идеи отлежать свое в больнице. Нет, колдомедику ей все равно надо будет показаться, тогда, когда найдется колдомедик, который не помешает ее безопасности, а поиски можно будет начать не раньше, чем утром.
Следующее, чем она решила удивить, было нежелание закрыть глаза, хотя зрелище предстояло и в самом деле неэстетичное, но, кажется, упрямство родилось раньше незнакомки.
- Обычное? Где же ты успела к нему привыкнуть?
А где привыкают к виду крови и грязным ранам от проклятий? Вариантов не так уж и много. Может быть, и пытки были не зря? Может быть, не надо было вмешиваться? Может быть. Но если море выносит полумертвого человека прямо к твоим ногам, значит, быть может, кто-то там, наверху, может быть, как раз тот, кому молились предки Офелии, просит вмешаться. А в просьбах отказывать невежливо, это Кантанкерус давно выучил.
- Нет, больше никого не было. Но я никого не искал, может быть... Там был еще кто-то?
Он взял вторую руку женщины и начал ту же процедуру, но резко остановился, когда она заговорила о сочувствии, и, прежде чем продолжить, сухо прервал ее.
- Не надо.
Нотт непроизвольно сжал ладонь, которую держал в своей. Он не хотел сочувствия. Он всегда не терпел этих "мне так жаль" и "я понимаю, что вы чувствуете", хотя и наслушался на похоронах, сжимая зубы, чтобы не ответить доброхотам. Лицемерие. Никому не было жаль по-настоящему, и никто, кто не терял сына, не мог бы его понять, а если терял и мог, то какая разница? Пустые слова делали только хуже, впускали посторонних туда, где Кантанкерус хотел остаться один, куда не впускал ни жену, ни дочь. Его память - только его память, а его потеря - только его потеря.
Надо было замять неловкость, и поговорить о чем-то другом. Имена подходили как нельзя кстати. Нотт продолжил срезать омертвевшие ткани с запястий женщины, отмечая про себя, что не только у его родителей были странные предпочтения в том, как называть детей.
- Арабелла, - повторил он. - Это очень редкое имя, не так ли?
Он и сам знал, что это так. Много ли было сейчас в Британии женщин с таким именем, а среди магов? Одна была, это Кантанкерус знал. И она была причиной, по которой одна из фамилий не попала в "Справочник", а ведь неплохо смотрелась бы там по соседству с теми же Уизли. Мерлин и Моргана, ведь все знали, кто попал на эти страницы, но никто не оспорил. Никто не посмел сказать, что вся книга - не более чем бред вконец спятившего Нотта. Все просто молча любовались своими фамилиями в фолианте, вместо того, чтобы спросить, какого драккла происходит. А Нотт бы с радостью на этот вопрос ответил. Но увы. Что и говорить: болото.
Между зельем и огневиски Арабелла выбрала воду. Ну что же, воды Кантанкерусу было совсем не жаль. Он создал стакан и заклинанием же наполнил его водой, а потом передал гостье. На второе запястье тоже наложил компресс с растопырником. С руками он закончил, оставалось только ждать, когда зелье подействует, а пока заняться другими ранами. Только теми, что были на теле, потому что для тех, которые остались на сознании Арабеллы, нужны были хорошие колдомедики.
- Жаль. Я не могу помочь тебе с памятью, - если, конечно, из нее не надо извлечь что-нибудь такое, что она не захочет вспоминать или рассказывать сама, но это вряд ли. - Если это вообще нужно. Кем бы ты ни была, ты можешь стать кем-нибудь другим. Может быть, то, что у тебя отобрали память - это подарок судьбы, а может она так просит прощения за пытки. Ко мне, во всяком случае, она никогда не была так благосклонна.
[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]

[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]
Вот как, значит, война. Что же, у каждого она своя, эта война, и каждого касается по-своему, оставляя у одних шрамы на коже, а у других - в памяти. Но война необходима, без войны кто бы мог оценить мир?
Те, кто нанес Арабелле эти раны, тоже, видимо, вели свою войну. И тоже наверняка с какой-нибудь высокой целью. Ведь все считали свои цели высокими, а если не высокими, то хотя бы очень важными, и все, кто выходил на этот путь так или иначе верили, что цель оправдывает средства. Те, кто не верил, проигрывали моментально. Победа над собой, над принципами, над тем, что обычно делает человека человеком, была самым первым и самым важным шагом к победе вообще. Добро не побеждало никогда, лавры доставались только силе, а вместе с лаврами уже и золотая маска добра вместе с белым плащом справедливости.
- Твоя семья настолько ценна, чтобы был смысл похитить ее в полном составе?
Похищать людей, в конце концов, это та еще морока. Нотт знал это, а вот гостья могла и не понимать. Часто проще убить на месте. В эти подробности при Арабелле Кантанкерус, однако же, решил не вдаваться. Хватит с нее на сегодня ужасов. А помочь все равно он не мог ничем, не испытывая ни малейшего желания сейчас же отправляться на побережье на поиски незнакомца, которого там, скорее всего, и нет. Слишком свежи были воспоминания о том, как он искал одного такого совсем недавно в палате Мунго. Так и не нашел. Правда, думать об этом хотелось еще меньше, чем о неприятностях, постигших семью неожиданной гостьи, и Нотт предпочел переключиться на что-то более легкое, даже засмеяться попробовал.
- Дурацкое? Думал, после того, как люди узнают мое, они уже просто не в состоянии считать дурацкими свои. Да, конечно, давай свою ногу.
Он аккуратно убрал ткань мантии, прилипшую к ране на ноге. Рана была неприятной, но выглядела намного лучше, чем то, что было на руках. По крайней мере, чистой.  По всем правилам, бадьян должен был бы залечить такое с пары капель. Но правила правилами, а пара капель не подействовали должным образом, да и дюжина дала совсем не тот эффект, на который можно было рассчитывать. Благодаря заклинанию и зелью кровь была остановлена и рана немного подсохла, но не спешила затягиваться. Кантанкерус покачал головой. Этой девушке сегодня явно везло на Искусства.  Увы, методов лечения он знал не так уж и много, половину болезней излечивая огденским, а вторую - запивая еще и самыми простыми и универсальными зельями. Значит, придется делать еще один компресс.
- Я не целитель, но мне кажется, ничего серьезного, жить будешь, танцевать тоже. Точно не выпьешь зелье? у меня есть крововосстанавливающее. Мандрагора бы тебе, кстати, тоже не помешала. Поверь человеку, который, в свое время, пил ее пинтами.
Бинтуя ногу Арабеллы думал он, в основном о том, что Мунго не избежать так или иначе. Но оставлять ее там нельзя. Может быть, попросить Рори присмотреть хотя бы первое время? Ведь если за ней придут, то, скорее всего, именно в первое время, как только узнают. Хотя какое ему дело? Арабелла - не Маркус, спасая ее, сына не спасешь, тогда какого черта? Почему бы не дать аврорам делать свое дело, а убийцам свое? Зачем вообще было вмешиваться? Кантанкерус не знал. Знал только, что по-другому вряд ли мог поступить.
Зато у нее все хорошо. Было. Как видно, до сегодняшнего дня. А что было хорошего, она не помнила. Да уж, неприятный поворот, что и говорить.
- Настолько хорошо, что тебя похитили и пытали? - Кантанкерус зафиксировал бинт на ноге и, не откладывая далеко флакон с бадьяном, занялся ожогами. А те неожиданно просто поддались лечению. - Не обижайся. Считай, я просто тебе завидую.
Завидовать тому, что ничего не хочешь забыть, а хочешь только вспомнить. Что хотел бы забыть он сам? Этот вопрос был как небольшой камень, сброшенный с горы, и увлекающий за собой другие, крупнее и крупнее, и становящийся наконец причиной обвала, который хоронит под собой и деревья, и дома, и людей.
Спокойное лицо Офелии, освещенное на мгновение яркой зеленой вспышкой, и мертвый младенец - всего лишь книга. Обезумевшая и неуправляемая толпа и совсем молодая девушка, лежащая у порога своего дома, как сломанная кукла, и ее вина оправдывающая убийц - ее чистая кровь. Враги - люди - поглощенные моментальной и почти неконтролируемой вспышкой адского огня. Равнодушные лица, неравнодушные лица. Живые лица, мертвые лица. Сомнения. Секунды, которые могли бы изменить все, но не изменили. Болото. Старое, заросшее болото, с которым невозможно было бороться. Или нет, можно было, но это значило потерять слишком многое.
- Я совершал очень много ошибок в своей жизни. Но забыть я хотел бы то, что не сделал. Не сделать всегда хуже, чем сделать. А не делаю я уже слишком много лет.

- Тогда, видимо, тебе надо вспомнить, кто они, чтобы предупредить об опасности.
Очевидный выход. Все очень просто - вспомни, если хочешь вспомнить. Найди в памяти обрывки, свяжи их в одну веревку и вскарабкайся по ней на вершину, с которой будет виден весь лабиринт. Если действительно есть уверенность в том, что с воспоминаниями лучше, чем без них. Хотя это сейчас кажется простым. Наверно, для человека, который не привык работать с сознанием, это сложно. Ему тоже когда-то было сложно, когда он был в возрасте Маркуса. Наверно, сейчас Нотт этого точно не помнил, но ведь должно было быть. Хотя он свою проверку прошел, и не единожды. А сын до нее не дошел.
- В последнее время я был в Штатах, и не очень внимательно следил за криминальной хроникой здесь. Нападение на Лича, местного либерала, было довольно громким, но с ним, насколько я знаю, все в порядке. Что же касается странных смертей, тебе не о чем беспокоиться, если, конечно, ты не считала своей семьей Маркуса, - было бы забавно. Нотт мог бы с полной уверенностью сказать, что сыну удалось его удивить, будь это так. - Или магглов, о них, увы, у меня совершенно нет сведений.
Да и не соберешь сведения о магглах, все же их слишком много, и, скорее всего, смерти, похожие на убийства, как и убийства похожие на смерти от естественных причин, случаются у них намного чаще, чем в магическом мире. Не говоря уже о без вести пропавших. Но Арабелла не была ни магглом, ни магглорожденной. Хотела бы казаться - может быть, в ее положении осторожность - вещь похвальная. Нотт усмехнулся и покачал головой, пытаясь обойтись осторожнее с созданной Арабеллой хрупкой иллюзией, которой она сама, наверно, очень дорожила.
- Мне всегда нравилось наблюдать, как люди пытаются выговорить мое имя без запинки, чтобы перевести знакомство на более близкий уровень. Чаще всего, в последствии они решали, что вполне могут обойтись фамилией. Моя жена была одной из тех немногих, кто справился с задачей с первого раза и на отлично.
Кантанкерус выдал гостье все необходимые зелья и проследил, чтобы она выпила. Воспоминания были приятные, хотя и очень далекие. сложно было поверить, что все это происходило в одной и той же жизни. Так далеко, но не во времени, а в череде событий. В то время, когда его имя и правда звучало слишком редко, а для друзей было другое, куда как более простое. Имя-маска, маска, с которой он слишком свыкся, а потом не заметил, как потерял ее. Променял вместе со всем тем, что мог бы сделать. На что? Закадычный враг в тридцать восьмом был прав. Как всегда.
- Когда ты что-то не делаешь, обычно сложно сказать, что именно ты не делаешь, разве нет? Особенно если ты при этом пытаешься выглядеть очень деятельно. Но это как если я дал бы тебе палочку, - Нотт протянул ей свою, - и попросил бы тебя наколдовать что-нибудь. Ты конечно могла бы взмахнуть ею и сказать, что волшебство есть, что-то такое, что невозможно увидеть, услышать или почувствовать. Ты могла бы обмануть меня, но себя не обманешь.
[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]

Кантанкерус удивленно приподнял брови. Упоминание адреса должно было быть каким-то очень важным знаком, но, что самое интересное, могло значить что угодно. Например, что гостья все же была из маггловской семьи. Или что ее проблемы с памятью больше, чем он думал ранее. Или что она пытается показать, что ее проблемы с памятью больше, чем он думал ранее. Или еще что-нибудь.
- Нет, адрес не обязательно. Cовы неплохо справляются с доставкой корреспонденцию даже без указания точного адреса. Если, конечно, твоя родня не закрыла дом заклинанием доверия. Тогда без адреса не обойтись.
Маркус отца все-таки не удивил. Интересно, он хоть раз пытался? Кантанкерус не замечал за ним таких порывов, но он вообще многого не замечал. Поиск слишком занимал мысли. Но пока ищешь что-то одно, сколько другого потеряешь? Почему никто не предупреждал об этом?
- Жаль... Жаль, я бы послушал о сыне из уст кого-нибудь... здравомыслящего.
Магглы в семье все же оказались. Это ставило теорию под сомнение, и Кантанкерус не был готов к этому. Надо было срочно переосмысливать свои выводы и обстоятельства, ставшие для них основой. Хотя для чего? Почему бы просто не отдать Арабеллу аврорам или медикам, и ему-то какое дело, что с ней будет дальше? Мало ли, кто свалился ему на голову. Всегда кто-нибудь сваливается. Но эта семья - с особым упорством. Что это значит? Наверно, ничего, но Нотт слишком привык искать знаки во всем, особенно там, где их не было. вот например, сейчас - в своей собственной оговорке. И в самом деле, почему "была"?
- Потому что это было так давно, что больше похоже на легенду времен Мерлина и Основателей.
Он закупорил флаконы с зельями, но далеко убирать не стал, оставив на столе все. На войне, к какой войне это бы ни относилось, Арабелла могла научиться многому, большему, чем он сам. Может быть, и самолечение будет лучше такой вот помощи, если она рискнет. А если нет, так нет. Рори потом уберет.
Эксперимент с палочкой вернул Кантанкерусу веру в его способности детектива. Да, определенно, Арабелла была той самой Арабеллой. Знать бы теперь, что делать с этим выводом, кроме того, что им гордиться. Прийти к Уркхартам и рассказать, где их дочь? И как знать, что похищение - не дело рук тех, кто захотел наконец избавиться от темного пятна на репутации? Еще бы, сквиб.
Если бы Маркус родился сквибом, он сейчас был бы жив.
Кантанкерус медленно выдохнул. Мысли о сыне опутывали сознание паутиной чем дальше, тем больше. Арабелле надо было помочь хотя бы потому что она не была Маркусом, и потому что Маркус никогда не мог бы оказаться на ее месте.
- У тебя редкое имя. Когда тебя зовут как-нибудь поинтереснее, чем, скажем, Джон Локк, надо быть готовым к тому, что люди обратят на это внимание. В моей библиотеке есть одна занимательная книжка, в которой, помимо прочего, рассказывается, как некая Арабелла подложила своей семье упитанную свинью, родившись сквибом. И я подумал: "Должно же и со мной когда-нибудь случиться что-то необычное, например, я встретил бы книжную героиню".
Скоро она должна была заснуть: под действием успокоительного и всего того, что с ней сегодня произошло. Тогда можно будет сменить компрессы и подумать о том, что и как делать дальше с человеком, который не признавал способ борьбы с проблемой, который всю жизнь использовал сам Нотт - бежать от этой проблемы, не оглядываясь. Он спрятал палочку, которая сейчас не была нужна ни ей, ни ему, и, сложив на груди руки, откинулся на спинку стула. В камине громко треснуло какое-то особенно толстое полено.
- Знаю тебя? Нет, конечно. Знаю кто ты? Возможно. Если так, то попадать в совершенно нелепые ситуации и вмешивать в них меня - ваша родовая привычка. Я найду твою семью, и верну тебя, - он не хотел обещать, не будучи уверен, что сдержит обещание, поэтому продолжил после секундного замешательства, - туда, где ты будешь в безопасности. К утру. Есть еще несколько часов, и тебе следует поспать. Может быть, когда ты проснешься, все это окажется только глупым и страшным сном. Спи.
[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]

Не в Шотландии? Интересно, откуда такие выводы. Охотничий домик находился на одном из островов, и это была самая что ни есть Шотландия, но поправлять Арабеллу Нотт не стал, к чему это? Ей не нужен будет адрес, если она вдруг решит написать. А если захочет предупредить об опасности, сможет даже аппарировать напрямую, с тех самых пор здесь не было ничего, препятствующего такому способу нанести визит. С другой стороны, с чего бы ей это делать? Почему бы, например, не привести сюда же авроров? Впрочем, пусть приводит. Здесь им не найти ничего, кросе пыли и шетландских пикси, а они куда как воинственнее корнуольских.
Маркуса мельком видели многие, это ничего не решало. Может быть то, что разговор не зациклился на сыне, было к лучшему. Сколько можно говорить о том, чего уже не исправить. Что изменит то, что Маркус предстанет в новом свете, если это вообще возможно? Его нет, и вернуть его может только одно. То, что Кантанкерус однажды почти держал в руках. Почти. Смог бы он воспользоваться Камнем? Посмел бы? Нотт не знал. Раньше - да, непременно. А теперь он бы задумался. Задумываться над чем-то самоубийственным вредно, это все портит.
Задумываться вообще вредно, вот сейчас он задумался, а Арабелла уже хлопает ладонью по кровати, и компрессы на запястьях начинают розоветь от крови из открывшихся ран.
- Ты спятила? Лежи спокойно, или мне придется тебя обездвижить.
Она, наверно, была права. Нет, родителям он никогда не давал повода сожалеть о том, что именно он волею судеб унаследовал фамилию. Даже книга, которая стала для отца, в отличие от многих других, даже эта глупая неудавшаяся шутка, потешила их самолюбие. Хотя они могли бы понять, уж они могли бы. Но видимо, своя фамилия на этих страницах ослепляет.
- Это всего лишь книга, не стоит верить всему, что пишут в книгах и принимать это близко к сердцу. Жаль, что мало кто в состоянии понять эту простую истину.
Спать гостья отказалась. Требовала ответов, но таких, которые Нотт пока дать не мог. Он встал со стула, прошелся до камина, но огонь не успокаивал, даже наоборот. У окна тоже было не слишком уютно, хотя этот  лес нисколько не изменился за годы, но сегодня, сейчас в полной темноте как будто скрывал в себе неясную угрозу. Или наоборот, предупреждал о той, что нес дом.
- Ты, - он резко развернулся и указал на нее пальцем, чтобы она не вздумала перепутать, - ты знаешь, кто ты. Ты - Арабелла, и ты та, кто ты есть, несмотря на то, сколько твоих предков знали, каким концом держать волшебную палочку. Даже без своей памяти ты - это ты, не больше, но и не меньше. Об этом и книга, черт бы ее побрал!
Кантанкерус оперся на подоконник и устало закрыл глаза. Арабелла была ничуть не более доверчива, чем Маркус. И, скорее всего, с радостью приняла бы какую-нибудь наспех сбитую ложь, но не правду, правда была такой подозрительной! Странное свойство человеческого разума. Нотт часто пользовался им в своих целях, а тут - надо же - совершенно упустил из виду. Но теперь лгать уже поздно.
- Я не говорил, что знаю их. У меня и твоего брата есть, скажем, один общий знакомый и опыт пребывания в его гостеприимном замке, откуда, должен сказать, открывается отличный вид на Альпы. Однажды я помог ему добыть оттуда билет домой. Вот и все, и давай не будем об этом.
Не стоило этого говорить. Не стоило вообще заводить этот разговор. Надо было уложить ее спать зельем или заклинанием. Или просто оставить под присмотром Рори, куда бы она делась? Но сказал "А", надо говорить и "Б".
- Утром - именно потому что я их не знаю. И не уверен, что ты оказалась в море не благодаря твоей семье. Считай, что я чувствую некоторую ответственность за твою судьбу. Как только я буду уверен, что это безопасно, я сообщу им о тебе. Мне просто нужно немного времени. Если ты заснешь, оно пройдет незаметно.

Одно слово превратило Арабеллу в испуганного озлобленного зверька. Она как-то странно съежилась и при этом как будто приготовилась защищаться до последнего, просто потому что отступать было некуда. Подаренный Офелии джарви иногда вел себя точно так же, разве что еще сопровождая все это потоком нецензурных выражений, но хорек был забавным, а над этой девушкой смеяться совсем не хотелось. Возможно, стоило извиниться, но этого он тоже не хотел. Кантанкерус покачал головой, опять взял в руку ее запястье, достал палочку, снял компресс и остановил кровь. Она остановилась, хотя Нотт прекрасно видел, что при первом же случае, рана откроется опять: зелья на нее почти не действовали, во всяком случае, те зелья, которые хранились у него в аптечке. Опасность потерять руку миновала, гнили больше не было, но Арабелле нужен был колдомедик, а не домашние средства и народная медицина. Значит, и Ноттц надо было заняться наконец тем, что всегда получалось у него лучше: найти и проверить информацию о ее семье, и как можно скорее, чтобы наконец решить, безопасно ли ставить этих людей в известность о ней, или пусть лучше пропадет пока, а хороший медик найдется, скажем, где-нибудь в Штатах.
Кантанкерус нашел взглядом Рори, который прекрасно умел оставаться незаметным, если считал это необходимым, и кивнул ему, а тот через минуту доставил зеркало, которое появилось прямо перед гостьей, но на таком расстоянии, чтобы она не додумалась вдруг опять тянуться к нему многострадальными руками. Она, впрочем, теперь полулежала с закрытыми глазами, и Кантанкерус было подумал, что она наконец заснула, и можно заняться делом, пусть он пока и не знал, как, но оказалось, что все не так просто.
- Тебе обязательно надо знать все? Зачем? Что это даст тебе, кроме лишней головной боли и необходимости принимать решения, от которых все равно ничего не будет зависеть? Ты хочешь во всех подробностях узнать историю моего знакомства с твоим братом? Пожалуйста. Только я не знаком с ним. Просто одножды он был достаточно глуп, чтобы ввязаться в игру, в которой его обыграли. Эта война... Она ведь была всего лишь игрой, ты знала? Это была чертова игра. Мы победили, только счет получился впечатляющим, понимаешь?
Кто наверняка мог бы сказать, поняла или нет? Она была на войне, но это не ответ, это могло бы даже помешать ей понимать. И все равно это была только игра, пусть и с очень высокими ставками. Кто-то слишком увлекся, и игра закончилась быстро. Кто-то поставил все и проиграл, получив на сдачу свою никому не нужную жизнь. А кто-то спасовал.
- Я могу рассказать тебе об этом что угодно, кроме правды. Если я расскажу тебе правду, она больше не сможет оставаться правдой, вот и все. А погода сегодня хорошая. Звезды яркие. Ты голодна? Рори приготовит поесть.
Семья. Семья не могла. Семья ни за что не сделала бы ничего такого. Ну конечно. И почему все бывают так слепы, когда речь заходит о близких? Стоит ли верить в людей только потому что у вас одинаковая кровь? Надо было просто отправить Арабеллу спать, пока она не растравила еще какую-нибудь незажившую рану. Или пока Нотт сам не сделал это, пойдя у нее на поводу.
- Почему не может? Что заставляет тебя думать, что ты знаешь, на что они способны? Почему ты считаешь, что знаешь их мысли, планы, что вообще знаешь хоть кого-то? По-настоящему ты не знаешь никого, и не можешь знать. Никогда.

Она рассматривала отражение так, как будто видела впервые. Это было плохим знаком. Возможно, память оказалась повреждена намного больше, чем Нотту показалось изначально. Это не влияло на ее способность и желание вести наивные дискуссии на темы глубоко философские, переводя их в плоскость сугубо практическую. Кантанкерус пожал плечами.
- Когда играешь всем тем, что есть у тебя, а иногда и у других, и играешь без права на ошибку, нельзя быть серьезным. Иначе просто сойдешь с ума. Хотя это не всегда означает поражение.
Он знал, как это звучит со стороны. Неоднократно наблюдал реакцию самых разных людей на подобные сентенции. Ему нравилось поддерживать имидж полусумасшедшего, а то, что сын в эту игру не включался, разочаровывало. А ведь, если подумать, он отбирал у Маркуса право на его собственную игру просто потому что она велась по другим правилам. А хорошо знакомые, те, за которые Нотт всеми силами цеплялся, остались в далеком прошлом.
Арабеллэа тоже цепко держалась за свое прошлое, точнее, она хотела держаться, хотя было не за что. Нотт задумался ненадолго, а затем все же протянул ей спасательный круг в этом информационном шторме.
- Хорошо. Он был в Европе, когда шла война. Не знаю, где, зачем, и что именно он там делал. Но делал он это крайне неудачно. Настолько, что оказался в Нурменгарде. Ты знаешь, что такое Нурменгард? Хотя откуда бы, о таком не рассказывают.
Хотя бы потому что слова не всесильны, некоторые вещи, будучи высказанными вслух, становятся жалким подобием самих себя. У каждого свой Нурменгард, сложно увидеть и понять чужой сквозь толщу стен своего собственного.
- Получилось так, что однажды у нас в руках оказалось то, что могло заинтересовать Геллерта... Гриндевальда. Это был обмен после увлекательных переговоров, обычное дело. Твой брат был не в самом лучшем состоянии, по правде говоря, кажется, он пробыл в тюрьме несколько лет. Но он смог взять себя в руки и справиться с этим, хотя бы отчасти. Когда он смог симулировать адекватность, я поговорил с Поллуксом Блэком о том, что война выпускает хороших специалистов, опыт которых может быть весьма полезен в аврорате, - Нотт перевел дыхание и развел руками, - Вот и все. Дальнейшую его судьбу я почти не отслеживал. Кстати, не пытайся рассказывать эту историю кому-нибудь, тебе не надо даже запоминать ее, этого не происходило, а твоего брата вернули, выдвинув Гардвигу какой-то ультиматум, который он с перепугу принял.
Нотт усмехнулся. Официальная версия и правда была забавной. Кажется, только для него. Может быть, еще для самих австрийцев, если они ею заинтересовались. Как бы то ни было, все остальные поверили, или сделали вид, что поверили, что было в этом контексте почти одним и тем же. Во всяком случае, никто не усомнился, никому не пришлось предоставлять пояснения или доказательства. Очень удобно.
Вспомнить ничего, что доказывало бы безмерную любовь к ней семьи, Арабелла не смогла. Кантанкерус не удивился этому, скорее он был бы удивлен, если было бы наоборот.
- Любили... Как хорошо быть полностью уверенным в чужих чувствах, - Он не был уверен. Вера - слишком сильная магия, чтобы применять ее направо и налево. Он должен был убедиться сам. - В таком случае, тебе совершенно не о чем беспокоиться. Как только я услышу об их любви еще и от них самих, я буду спокоен, и ты вернешься к ним.

[AVA]http://s9.uploads.ru/ayNTw.png[/AVA] [NIC]Cantankerus Nott[/NIC]
Как же некоторые люди держатся за свой здравый рассудок, забывая, насколько он относителен. Как зарекаются от сумасшествия, да что там, просто боятся показаться странными. И уже от этого кажутся странными. Непонятно как, но это работает почти всегда: то, чего боишься, скорее всего. случится именно с тобой. Есть способы обмануть судьбу, но она потом воздает сторицей. Наверно, Кантанкерус просто слишком мало потерял в юности. Наверно, именно в этом и была проблема. 
- В самом деле? - он недоверчиво посмотрел на гостью. - и после этого говорят, что это мы в своих особняках скучно живем. Попробуй когда-нибудь. Можешь, например, начать с влюбленности, это хорошее упражнение для новичков.
Хорошее начало сумасшествия, это верно. Хотя правильно влюбиться еще надо уметь. Может быть, на это и способны те, кто уже немного повредился умом. Причины иногда довольно сложно бывает отличить от следствий.
- И что же такое война?
Про свой личный Нурменгард Арабелла все же не смолчала. Не все так сразу спешили обнажить свои худшие воспоминания и страхи перед незнакомцами. Война, ну что же, не худший выбор из возможных. Крепость в предгорьях Альп могла быть всего лишь крепостью, и война тоже могла быть другой: вечным движением, захватывающим воображение, самой жизнью. В одном из своих многочисленных ликов война была именно такой, но надо было еще заставить эту капризную тетку повернуться именно им, чтобы оценить ее во всем великолепии. Увы, обычно она предпочитала показывать другие свои воплощения. Войне нравилось быть деньгами и властью, войне нравилось быть грязью и кровью. А еще пленом, пытками и прочим, что делит жизнь на "до" и "после". 
- Пожалуйста, обращайся, если что. Тем более, если тенденция сохранится, моя коллекция рано или поздно должна пополниться еще одним твоим братом.
Ну вот, братья один за другим возвращались в ее память. Может быть, и не понадобится никого искать. Может быть, к утру Арабелла просто встанет и уйдет отсюда сама, или, может, залезет в камин, благо летучий порох стоит на видном месте. Или, может быть, она вспомнит что-нибудь еще, что-то про тех, кто ее пытал, например. Нотт не верил, что они просто случайные люди. Все это точно было связано с Маркусом, потому что таких совпадений просто не бывает, даже в мире, наполненном магией, а может, и особенно в этом мире, который для равновесия требует чего-то сугубо рационального, поэтому и чудеса в нем почти не случаются.
- Вот как? Убедительно уговаривал? Так хорошо, что ты прониклась и не пошла или так хорошо, что ты уверилась в своем решении? Знаешь, некоторые люди умеют запретить так, чтобы добиться прямо противоположного, и некоторые делают это не случайно.
А разве он сам делал не то же самое? Впрочем, почему бы и нет, он поверит словам ее брата, ее второго брата, ее родителей - хотя родителей получалось подозревать хуже всего - он поверит, если они не станут юлить и просто скажут правду. Отчего бы не поверить правде, ведь так?
- Если я скажу, что поверю, ты будешь наконец спать?