Как бы ни хотелось сразу после выписки увезти сестру в какое-нибудь действительно надежное место подальше от страны, защищенное тремя разными фиделиусами и огороженное защитными заклинаниями так, что Нотту с его домом у моря даже не снилось, она не позволила. Элфинстон попробовал поговорить с ее Фиггом, но тот тоже неожиданно высказался против. Жизнь продолжается, сказал он. Они должны продолжать работу в Мунго, сказал он, так же как сам Уркхарт продолжает свою работу в аврорате. Они не бежали от войны, и не побегут теперь, они просто будут осторожнее, сказал он. Этот Фигг всегда был самоуверенным идиотом. Ну или хорошо, не всегда, но на этот раз он наверстал за все остальные, и Арабелла, увидев, что ее поддерживают, тоже заупрямилась.
С этим пришлось смириться, во всяком случае, до времени, впрочем, оставлять идею с заклинанием Доверия Элфинстон не собирался все равно. Аппарировать в жилое помещение - плохой тон, но сейчас ему не было дела до условностей, а было только до безопасности. Оставлять открытым камин было опасно, приходить к двери и ждать, что сестра просто откроет - еще и глупо. Во всяком случае, Уркхарт очень надеялся на то, что ждать этого было бы глупо... Аппарация же оставалась относительно закрытым способом перемещения, и попасть сюда могли лишь те, кто был в гостях у Фиггов раньше. Где-то половина населения магической Британии то есть.
- Тебе надо сделать перестановку, - заявил он, когда Арабелла вышла встречать со сковородкой в руке, видимо, что-то готовила. - Поменять расположение окон, мебель, лучше вообще изменить расположение комнат относительно друг друга, сюда, например, перенести кухню, в кухне сделать ванную, и так далее.
Это могло бы помочь с аппарацией и с тем, чтобы занять не меньше недели времени, чистого времени с перерывами на сон и обед. Правда, это ничем не помогло бы, если бы дом стали штурмовать. Зачем штурмовать дом Фиггов, Уркхарт понять не мог, но зачем было похищать сестру, он не понимал тоже, что не отменяло произошедшего. В любом случае, были и другие способы, не менее надежные, которые, к тому же, не предполагали небольшого локального конца света, сродни ремонту или переезду.
- Или я закрою дом Фиделиусом. С Джонатаном я уже говорил, он согласен на то, чтобы усилить защиту.
И это было чистой правдой, Фигг действительно не возражал против дополнительных мер безопасности. Правда, о них Уркхарт говорил весьма туманно, не упоминая Фиделиус и его последствия, но Джонатан благоразумно решил, что аврорату виднее, и не стал спорить. Элфинстону было немного стыдно, но очень немного. Фактически, он скорее знал, что ему должно быть стыдно, чем действительно чувствовал что-то такое. Он знал, что должен защитить семью, и если Арабелла была слишком упряма для того, чтобы признать, что нуждается в защите, может пример кого-то более благоразумного ее вдохновит. Даже если этот пример на самом деле весьма условный.
- Ты точно решила вернуться на работу? Это может быть опасным. Я имею в виду, если твоя память не восстановилась окончательно. Что если ты что-нибудь перепутаешь? Может, стоит отложить это еще на некоторое время?

Из коврика в прихожей при должном усилии и соответствующей непривередливости может получиться не такая уж и плохая спальня. Не намного хуже, чем из кушетки в штаб-квартире аврората. Нет, точно лучше. Хотя Элфинстон предпочел бы перенести спальню, объединив бывшую ванную с частью прихожей и немного расширив ее с помощью магии, но не настаивал. Тем более, Фиделиус был вполне подходящей альтернативой. Уркхарт прошел на кухню и сел за стол, наблюдая за неизбежным, то есть подогревом супа. Если Арабелла и забыла что-то, то точно не старые привычки кормить тех, кто кажется ей голодным. То есть девяносто восемь процентов населения земли. В общем, он-то привычки свои забывать не собирался, поэтому, планируя визит к сестре, особенно если предстоял сложный разговор, старался не есть с самого утра. На этот раз разговор планировался едва ли сложнее, чем обычно, но весьма занимательный, если учитывать то, что Арабелла считала себя экспертом в некоторых областях, в которых, по правде говоря, экспертом не являлась. В этом было свое преимущество: убедить сестру можно было во многом. Если удастся для начала убедить ее в том, что она может чего-то не знать.
- Не выйдет, - это касалось, в общем-то совместных разговоров: по одному справляться с родственниками было все же проще – но в равной мере относилось и к ритуалу. – Это заклинание доверия, понимаешь? Оно не зря так называется: хочешь его использовать, придется довериться кому-нибудь. На жильца Фиделиус не замкнуть. Что поделать, если определенная магия требует определенных условий.
Такова жизнь, можно возмущаться, можно стараться усовершенствовать существующую систему, а можно просто соблюдать условия, тем более, они совсем простые. Во всяком случае, они простые, если ты не сомневаешься в том, кто предлагает тебе помощь, хотя Элфинстон не стал бы отпираться, если бы ему намекнули на том, что то, что он делает, называется не «предлагать», а «навязывать». Он наклонил голову и посмотрел на сестру с прищуром.
- А в чем, собственно, проблема? Ты разве не доверяешь мне? Считаешь, что я могу кому-то вас выгодно продать? Интересное дело.
Уркхарт взял хлеб и ложку. Потом он положил хлеб и ложку и посмотрел на сестру, пытаясь понять, это она из-за похищения так умом повредилась или всегда была немного не в себе. Решил, что она просто издевается и опять взял ложку.
- Поводов мне, знаешь ли, и так хватает. А вот надежных мест не хватает. Я уже говорил с руководством Мунго об усилении безопасности в больнице: убийство пациента и похищение сотрудника – многовато для одной недели. В общем, вопрос сейчас рассматривается, но он может рассматриваться еще долго, как ты понимаешь, а живая ты мне нужна уже сейчас. Поэтому я собираюсь контролировать хотя бы то, что могу контролировать, - он улыбнулся сестре и даже съел пару ложек супа. Суп был вкусный, и спорить Элфинстон не собирался. – Тем более, не будучи хранителем тайны, но будучи в нее посвященной, ты получаешь дополнительное преимущество в качестве утешительного приза.

Когда Арабелла хотела до чего-нибудь докопаться, остановить ее могли разве что обстоятельства непреодолимой силы: землетрясение, потоп, мама, - да и то не всегда. Но когда Арабелла искренне желала чего-то не понять, она могла упрямо не понимать это даже будь оно проще, чем дважды два и лежи под самым ее носом. Когда наступал такой момент, проще всего было согласиться с ней и отступить, это экномило кучку времени. Но сейчас не надо было искать простые пути, сейчас надо было действовать так, как действительно надо, и упрямство сестры раздражало.
- При чем здесь быть хозяйкой и проболтаться? Это магия, и у нее есть свои правила. На себя ты фиделиус не замкнешь, на Фигга тоже. Переговоры с любыми другими желающими поучаствовать в ритуале я беру на себя.
Ну конечно, анекдоты как раз сейчас были как нельзя кстати! Арабелла ёрничала, как будто речь шла о том, что ей приготовить на семейный ужин, как будто не собиралась и думать о том, насколько серьезна ситуация. Что-то такое же она говорила, собираясь на войну, и тогда Элфинстон не удержал ее, хотя потом сто раз думал о том, как бы вернуть тот день и удержать. Но тогда он и сам сомневался, допускал мысли о ее возможной правоте. Уркхарт бы никогда не признал, конечно, но иногда кажется, что пострадать за какое-нибудь правое дело - это и называется жить не зря. Только вот это дело, то, которое произошло с сестрой неделю назад, не было правым, оно было грязным и отвратительным, с какой стороны ни взгляни, и особый привкус придавало ему то, что Элфинстон понимал: Арабелла могла вляпаться в это еще и потому что имела отношение к нему лично.
Ложка стукнула о стол и хорошо, что не задела тарелку с супом, для последнего это могло бы обернуться катострофой. Элфинстон, впрочем, не заметил бы этого, как не заметил и то, что потерял всю свою невозмутимость, что повысил голос и едва не перешел на крик. Для Арабеллы - не слишком-то убедительный аргумент, должно быть. Вообще не аргумент, скорее, декларация намерений, не отличающихся демократизмом.
- Я не собираюсь обсуждать кандидатуру, Белла! Просто хоть один раз в жизни ты можешь не спорить и сделать то, что я прошу тебя сделать? А потом подумать о том, кто сможет при необходимости защитить и себя, и тайну лучше: мама, папа, Гил - или я. Пойми, что это не конкурс на то, кого ты больше любишь, это больные головой преступники, которые угрожают тебе и твоей семье. Ты хочешь, чтобы против них оказались гражданские, вроде мамы? Или отправим их к твоим свекрам, они справятся лучше? Пойми наконец, есть вещи, которые я просто могу сделать лучше, чем кто-то другой. Это моя работа!

Без сарказма, конечно, беседу нельзя было считать состоявшейся. Арабелла лягнула, как связанный кельпи: злобно, но мимо. Фин только фыркнул и не стал отвечать: обойдется. Не хватало еще превращать спор, и без того довольно бессмысленный, в перебранку и обмен колкостями. Падение ложки он постарался не заметить. Потому что если такое замечать, надо прямиком тащить сестру опять к колдомедикам, чтобы проверить, не повреждены ли вместе с памятью моторные функции. То есть, это, конечно, не значило, что Элфинстон не собирался в ближайшее же время проконсультироваться с кем-нибудь на этот счет. Просто пока что без личного ее присутствия, чтобы не провоцировать очередное лягание.
- Арабелла, я ведь не учу тебя тонкостям зельеварения, ухода за лежачими, и никогда не лез в кабину трамвая с советом куда повернуть и какую нажать кнопку. Но если я говорю, что хранителем тайны должен стать человек, который в состоянии эту тайну хранить, мне приходится уговаривать тебя согласиться и не спорить. Можно мне хотя бы узнать, почему?
На самом деле, он не хотел знать этого. Он хотел всего-то ничего: чтобы сестра хотя бы после того, что с ней случилось, задумалась о своей безопасности и поняла, что когда она спорит, она просто тратит время, которое может быть потрачено с большей пользой, а когда соглашается и делает наоборот - как в тот раз получилось с порталом, который должен был переносить Арабеллу домой прямо из относительно безопасной больницы - создает проблему, и не только для себя. Милым и заботливым Элфинстон тоже не хотел быть, а вот от того, чтобы наконец съесть суп, он бы не отказался, но ведь для этого надо было, чтобы кое-кто наступил на горло своему характеру и привычкам и просто согласился, что есть в мире люди, которые лучше знают. Но нет, слишком сложно для Арабеллы. Уркхарт откинулся на спинку стула и покрутил в пальцах ложку, как на работе обычно крутил перо. Лучше всего для этой цели подходила палочка, но ее почему-то обычно воспринимали как угрозу. Зато наконец получилось говорить спокойно. Ну почти спокойно.
- Хорошо. Вы решите это вместе. Собирайся, я провожу тебя в Мунго, чтобы вы посоветовались, обсудили все возможные варианты, которых у вас один, и приняли взвешенное решение.И уже сегодня я мог бы начать готовить все необходимое для ритуала, это, знаешь ли, тоже не на полчаса дело. И кроме того, мне надо еще кое-что успеть обговорить с тобой сегодня, сразу как вернемся.

Можно стереть Арабелле память, но можно даже не пробовать изменить ее характер. В этом она вся: она не против, и вообще никто не против, но спорить надо было до посинения. Она была один в один как мама, это Гил пошел в отца, добиваясь своего не самыми очевидными путями, не ломясь напролом, но приходя к цели часто быстрее других и всегда с меньшими потерями. В кого удался он сам, Элфинстон не знал, может, вообще не удался. Суп зато получился. Чтобы продемонстрировать пример того, как надо  реагировать на разумные требования того, кто лучше знает, он наконец использовал ложку по назначению. Тем более, все прекрасно знали, что если Арабелла начала вымещать чувства на кошке, ее, лучше не трогать, пока не пройдет.
Оказывается, у медиков даже были перерывы. А вот у авроров не было. Или все-таки были? Выходные случались, это Уркхарт точно помнил.
Полчаса для такого разговора, в общем-то, должно было хватить. За полчаса они или точно договорятся, или точно разругаются вдрызг. Из-за этого Элфинстон и хотел перенести беседу на после того, как они согласуют все с Фиггом, тогда хотя бы ритуал не сорвется. Но может и правда стоило бы уже решить все побыстрее.
- Это о воспоминаниях. Без них у нас не слишком много шансов найти этих... этих... людей.
Про защиту дома было проще и понятнее. Он знал, о чем говорил, хорошо понимал риски и максимально брал их на себя, но в том, что касалось менталики, он не понимал почти ничего. И то, что в случае Арабеллы никто не понимал ничего, его ничуть не успокаивало. Медики считали, ей надо просто вернуться к обычной жизни, разве что больше отдыхать. Но конечно, медики не то что не могли поручиться за результат - они даже обещать не пытались.
- Сама понимаешь, чем быстрее они окажутся в Азкабане, тем скорее мы вздохнем свободно. Не говоря уже о том, что тебе и самой память не помешает. Но медики, как видишь, ничего больше не могут сделать. Но если подойти не с точки зрения медицины, а других техник работы с сознанием...
Конечно, если бы речь шла только о поимке преступников, он не стал бы заводить этот разговор и рисковать. Наверно, не стал бы. У аврората были и другие методы, не всегда же можно положиться на показания потерпевших. Но дело ведь было в Арабелле. В ее нормальной жизни. Нет, она, конечно, и так не жаловалась, но память надо было восстановить, там, в конце концов было слишком много хорошего. Но сестре это не понравится, и это Элфинстон тоже хорошо понимал, может, поэтому заговорил быстрее, собираясь выложить все неприятное сразу.
- В общем, я думаю, обливиаторы могли бы помочь. У меня есть знакомая, отличный специалист, если ты согласишься дроверить голову ей, она бы могла помочь навести там порядок.

Так и есть, несмотря на все усилия колдомедиков, люди иногда вызоравливали. Во всяком случае, те, которые, как Маркус Нотт, не умирали. Но Арабелла была вполне здорова, в этом медики сходились, а память - память и новая нарастет. В своем бессилии в плане восстановления воспоминаний Мунго расписалось, так что или смириться и ждать, или ждать, предпринимая другие попытки. Со смирением у Элфинстона всегда были проблемы, и ему казалось, что в этом они с сестрой похожи, иначе он не предлагал сомнительные средства. Но ведь, с другой стороны, именно сомнительные помогли найти ее.
- Работа с памятью - сложная штука, обливиаторы не просто стирают все подряд, они знают, как она устроена и работает. Если твои воспоминания не уничтожены, если они просто заблокированы, возможно, ей удастся снять эти блоки, и ты вспомнишь.
Никто не был уверен ни в чем. Августе идея не нравилась, но она готова была попробовать. Но ей все равно не нравилось, и это она настойчиво давала это понять каждой фразой. Уркхарт понимал, но еще он понимал, что значит неожиданно обнаружить в своей голове полную пустоту. И понимал, что значит свобода ублюдков, которые способны просто выдернуть из жизни мирного человека, только потому что он... попался им на глаза? Знал что-то важное? Был сквибом? Или родственником главы аврората? Без воспоминаний Арабеллы расследование затянется, а свидетель так близко - и так далеко одновременно.
- Конечно, Августа не дает никаких гарантий, но она говорит, что шансы есть. Точнее она сможет сказать не раньше, чем хотя бы посмотрит, что там от твоих воспоминаний осталось.
Лгать он сестре не собирался, даже если был бы уверен в том, что действительно стоит рискнуть. И даже то, что он сам бы пошел на это, не могло быть достаточно веским аргументом: Арабелле было, что терять, намного больше, чем ему самому, честно говоря. Поэтому она должна была понимать, даже если это испунает ее еще больше. Элфинстон чувствовал себя так, как будто пытается переложить ответственность за важное решение на плечи маленького ребенка, но Арабелла не была ребенком, пусть и сложно иногда было в это поверить.
- И риски есть. Потому что вторжение в сознание - это всегда риск, а когда приходится исправлять то, что творили аматоры... Да ты и сама понимаешь. Но ведь и медики не дают гарантий. Что, если тебе годами придется ждать и надеяться, что ты вспомнишь? Впрочем, на этот раз решать, конечно, только тебе.

А Уркхарт иногда совсем забывал, что Арабелла была до мозга костей гриффиндоркой. Может быть, потому что она никогда не бывала на гриффиндоре, да и в Хогвартсе вообще. Но ведь такие мелочи не мешают людям оставаться теми, кем они есть. Со всеми их достоинствами и с целым ведром слабостей. Ей будет стыдно, ну надо же! Он собирался было сообщить о том, что лучшее, что может сделать человек, которому угрожают пытками - это не геройствовать, но понял, что после этого разговор наверняка перейдет на личности, и пока что не готов был приводить себя в пример.
- Ты вела себя так, что осталась жива, ты что не понимаешь, что это самое важное? - В конце концов, если охота погеройствовать с риском для здоровья, то это вполне можно сделать и сейчас, и даже более эффективно. - И ты от них сбежала. Если бы они тебя сломали, ты не бежала бы, так что стыдно за себя тебе не будет, я уверен.
То ли в подтверждение своей уверенности, то ли просто чтобы подбодрить сестру, Элфинстнон отодвинул тарелку на край стола, положил ладонь на ее руку и посмотрел ей в глаза. В семье почему-то не было принято выражать свои чувства более навязчивым способом. Но если бы сестра была в порядке, он бы точно обнял ее, даже если бы она сопротивлялась.
- Нет, ты с ней незнакома. Но это же и хорошо. Я имею в виду, мы точно знаем то, что она не имела к похищению отношения.
Хотя, конечно, и так представить себе Августу Лонгботтом, похищающую и пытающую сквиба, было довольно сложно, если не сказать невозможно. И все же лишние гарантии никому еще не мешали.
Элфинстон понимал сомнения сестры. Если бы он только мог их как-то разрешить, при этом не скрывая информацию и, тем более, не скатываясь в ложь, но это, к сожалению, было невозможно, и приходилось лишь ждать того момента, когда она сама готова будет принять решение. Взвешенное или положительное - выбор оставался за ней. А она, похоже, склонялась к первому варианту. И где была эта ее рассудительность, когда она собиралась на войну? Или прогуляться пешком после работы.
- Это Августа, она делает великолепные пироги, и все равно умудряется предсказать тебе  к вечеру бурю и светопреставление, даже если на небе ни облака, - недовольно пробурчал он, но Арабелла спросила честно и прямо, поэтому не ответить не мог. - Она считает, что мы можем полагаться только на удачу. Если нам повезет, то все получится, если нет - тогда ты, скорее всего, можешь опять потерять память. Хуже... Да, может быть и хуже.

Да, логичнее всего было исходить из того, что Арабелла что-то знала. Они и исходили именно из этого в своем расследовании, упуская один важный момент: тот, кто сделал это, совсем не обязательно руководствовался логикой. И собственной выгодой - тоже не обязательно. Это кое-кто продемонстрировал еще весной, и чем дальше - тем больше. А тут неожиданно такая оказия - сквиб в чистокровной семье. И никому нет дела до того, что семье на это наплевать, как и на свою хваленую чистокровность. Или наоборот дело есть - и это еще хуже.
- Боюсь, нет. Они вполне могли выбрать наугад, или кого-то, с кем проще справится. Ты помнишь, спрашивали ли тебя хоть о чем-то? Или о ком-то, скажем, из пациентов, может о Нотте, который умер недавно? - если ты аврор, так или иначе, видимо, все равно скатишься к допросу, даже если пришел просто поговорить с сестрой.  - Потому что если нет, то не могу не думать о том, что дело не в том, что ты знаешь, а в том, кто ты. Дорея Поттер в Азкабане, но не она одна устроила беспорядки в мае.
И при этом не знала никого, кто еще был к этому причастен. Не знала - или смогла скрыть, хотя ее память вывернули наизнанку, Уркхарт был в этом уверен. Сколько еще людей должно пострадать и просто безвестно погибнуть до того, как им удастся найти и отдать под суд всех виновников? А когда они справятся, не выйдет ли опять на свою тропу Поттер? Вот когда понимаешь, что не так уж и плохо то, что далеко не все доживают в Азкабане до дня своего освобождения. Хотя кто-то доживает до помилования.
Сарказм в словах Арабеллы был очевиден и вполне понятен. Жаль, Элфинстон за все годы так и не научился угадывать, что именно должен сказать, чтобы попасть в точку. И все же, он добился хотя бы небольшой уступки. Августа была приглашена, а это значит, что сестра подумает над предложением. Уже хорошо, надо было бы закрепить успех.
- Ей можно доверять, и она, в общем, неплохой человек. Но если ты хочешь узнать о ней что-то конкретное, скажи - и я узнаю. Я не хочу привести к тебе человека, которого ты будешь бояться.
Страха в ее жизни и так было предостаточно, хватит уже. Августе он тоже не собирался позволить запугивать Арабеллу, она должна сказать все как есть, но мрачные прогнозы пусть оставит при себе. Мрачных прогнозов хватало и без ее участия, Уркхарт и сам сначала продумывал все возможные худшие варианты, во всех подробностях. Поэтому, наверно, на следующий вопрос так сложно было ответить.
Объяснять, как это важно для следствия? Нет, это глупо, сестра сама все понимает. Напомнить про то, что она потеряла и что можно вернуть? А как насчет того, чтобы потерять еще больше? А может, самому вспомнить о том, как выглядят люди, утратившие все, кроме своей жизни, люди с пустыми головами и пустыми душами? Ведь никто не знает, какие именно глубины затронет магия, чтобы вернуть то, что, быть может, утеряно навсегда. А он ведь действительно не мог советовать, здесь Арабелла была права. Она знала его слишком хорошо, наверно, намного лучше, чем он знал ее. И он тоже себя знал, поэтому о себе и говорить было проще, чем подталкивать кого-то к судьбоносному решению. 
- Я бы попробовал.

Косвенно или прямо, Элфинстон готов был собирать любую крупицу памяти Арабеллы, любое, даже самое меньшее воспоминание, для того, чтобы иметь шанс понять, что же произошло. Поэтому он молчал и ждал, что сестра скажет дальше, и то, что она сказала, отлично вписалось в безрадостную картину, которую он себе составлял с тех пор, как Офелия Нотт вышла к воротам. Эта семья занимала в картине преступления слишком много места, даже несмотря на то, что обвинить их напрямую было невозможно, а участие Кантанкеруса якобы спасло Арабелле жизнь.
- Да, - неохотно признал он, - Нотт действовал так, как будто не имел отношения к похищению. Но это не повод делать преждевременные выводы. Это могло быть всего лишь маскировкой. Мы не можем допросить его с использованием веритасерума или легилименции, но я не собираюсь оставлять его в покое. Он знает намного больше, чем говорит.
Уркхарт собирался найти повод. Для обыска, для задержания, для допроса жены или дочери основного фигуранта, которые не могли использовать магию для того, чтобы скрыть то, что знали и то, о чем догадывались. Это должно было быть непросто, особенно сейчас, когда Блэк не перебесился после суда над Поттер, но пусть делает, что хочет, Элфинстон знал, что остановить его, когда он поставил себе цель, не сможет ни глава Департамента, ни Министр, ни протесты всего магического сообщества, если оно вдруг решит протестовать. Он, в конце концов, был ничуть не менее упрямым, чем Арабелла, и уж если ей удавалось добиться своего, то у него получится и подавно, и Нотты ответят на все полагающиеся им вопросы. А вот, стоило вспомнить об упрямстве сестры, оно опять показало себя во всей красе. Уркхарт подозрительно посмотрел на нее.
- Куда ты собираешься сходить? Даже не думай, я сам принесу тебе портал.
Ответ, единственный, который Фин мог ей дать, не подошел. Так случается, но другого у него не было.  Если бы знать чуть больше заранее, или если бы наоборот знать меньше, тогда можно было бы дать хороший и аргументированный совет, но что если он и сам принимал бы решение, основываясь лишь на том, что это необходимо? Ради необходимости можно рискнуть своим умственным здоровьем, но не чужим. Наверно, именно поэтому и рядовой аврор из Уркхарта получался намного лучший, чем глава аврората: чем больше он обдумывал что-то, чем больше аргументов находил, тем сложнее ему было принять решение. Хороший вопрос задала Арабелла, сложные вопросы чаще всего хорошие, единственная их беда в том, что на них нет ответов. Ведь не говорить же: "Я всегда знал тебя еще хуже, чем ты сейчас знаешь себя". Не говорить. Элфинстон и не стал, только вздохнул и развел руками.

У Арабеллы мир делился незатейливо: здесь черное, там белое, тот, кто меня спас не мог быть тем же, кто меня пытал, этого поймать и отдать под суд, этого поблагодарить. Хорошо, когда можешь позволить себе быть максималистом, в таком контрастном мире, где есть только враги или друзья, жить намного проще.
- Может быть.
Старший Нотт нравился ему ничуть не больше, чем младший, и благодарить его раньше времени совершенно не хотелось. Вот если его вину доказать не удастся, тогда да: и поблагодарит, и извинится, наверно. Но до этого еще долго, а пока Уркхарт имел полное право подозревать, и даже обязанность, такая уж должность. Тем более, когда все, что происходит, не просто не укладывается в привычную и понятную систему, а так и норовит выбиться из нее там, где, казалось, в эту систему было тщательно уложено.
- На каких переговорах? Откуда вернули?
Это было что-то совершенно невразумительное, но то, что Нотт каким-то образом умудрился за пару часов расположить сестру к себе, и это при том, что начиналось все со страха, когда он представился, слишком уж бросалось в глаза. Как именно ему удалось это, было непонятно, но, что произошло это явно слишком быстро... буквально как по мановению волшебной палочки.
- Почему ты оправдываешь его? Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Никакой необъяснимой легкости в голове или тумана? Свободы от необходимости принимать сложные решения, желания просто плыть по течению?
Элфинстон присмотрелся к сестре. Но если бы все было так просто, если бы империус выдавали расширенные зрачки или бледность лица. Конечно, среди косвенных симптомов перечислялся потерянный вид, но его-то как раз Арабелле было не занимать.
И не все же дают приказ вроде "убей" или "оговори себя", некоторые действуют сложнее. Вот и Нотт мог оказаться не дураком. Что если единственное, что он приказал, было поверить в то, что он не просто невиновен, а еще и положительный герой, с какой стороны ни взгляни. А поверив, Арабелла, конечно, должна была приняться убеждать. Надо будет показать ее медикам еще раз, и тем, кто специализируется на ментальных проклятиях - особенно. Да и на свободу она рвалась как-то уж слишком рьяно. Или так же, как всегда? Очередной рывок Уркхарт пресек твердо и недовольно
- Не будь ребенком. Я смогу сказать тебе дату тогда, когда буду знать дату, когда виновные окажутся в Азкабане. Если бы ты согласилась на время уехать куда-то, ты могла бы чувствовать себя свободнее, но если остаться тебе так принципиально важно, то придется быть на пределе осторожности до тех пор, пока все это не закончится. Поверь, я делаю все возможное, чтобы это случилось как можно быстрее.
Иногда случается так, что всего возможного недостаточно. А невозможное - на то и невозможное. Элфинстон считал невозможным обмануть сестру, даже ради ее же блага, а может быть и особенно ради него, а значит и результатам этой честности, которая, в каком-то смысле тоже была трусостью, приходилось смотреть в глаза. И раз уж заявил, что решать здесь ей, то соглашаться с решением.
- Хорошо, я понимаю, - Уркхарт и кивнул тоже понимающе, во всяком случае, вложил в этот жест все понимание, которое мог наскрести. Значит, придется готовиться к этому расследованию как к длительной осаде. Без показаний будет намного сложнее, но Белла была права, это очень опасно. - Ну, ты готова? Поговоришь с Фиггом, и займемся домом.

Кантанкерусу Нотту, чтобы не привлекать к себе лишних подозрений стоило бы просто промолчать, вместо того, чтобы пытаться выставить себя в выгодном свете и тем самым продемонстрировать какой-то очень нездоровый интерес к семье Арабеллы, ведь информация оНурменгарде не была открытой и доступной всем желающим. Значит, Нотт копал, и делал это, конечно же, до того, как обнаружил Арабеллу. Зачем, для чего – наверно, это только он сам и знал.
- Он лгал. Он невыразимец, что ему делать на таких переговорах?
С другой стороны, что профессор трансфигурации делал на дуэли с Гриндевальдом? Мир тогда сходил с ума, и люди делали совсем не то, что они должны были делать. Сейчас люди тоже часто так поступали, например, похищали и пытали других людей, а потом для чего-то пытались втереться им в доверие. Даже если первые и вторые были разными людьми.
Имеприус сестра отрицала. Честно говоря, Уркхарт во всей своей жизни еще не встречал человека, который, будучи под империусом, готов был сообщить об этом, так что ее самочувствие едва ли можно было считать решающим фактором. Он промолчал, но идею с колдомедиками, специализирующимися на менталике, отбрасывать в сторону так просто не собирался. Элфинстон как раз обдумывал детали, когда Арабелла вдруг сама озвучила сроки. Пришлось заставить себя сильнее нахмуриться, чтобы не выдать вместо этого довольную улыбку: сам он собирался, если сестра будет настаивать, определить срок до Рождества и предчувствовал, что придется торговаться. Сам он торговаться не стал. Она была права: если за год они не найдут виновных… Нет, конечно они найдут.
А теперь надо было идти. Они уже и пошли почти, но Арабелла вдруг остановила его и заставила молчать, хотя Уркхарт и так не собирался ничего говорить, понимая, что она вспоминает, и что мешать нельзя. Он и не мешал, послушно держа палочку перед ее глазами так долго, как это было необходимо.
Это было непросто, следить за тем, как менялось ее лицо все эти долгие секунды, Фин знал, что ничего хорошего она сейчас не вспоминает, но она вспомнила хоть что-то, что-то, что казалось ей важным, и наконец вскочила, а Фин все-таки обнял ее, и не все ли равно, что раньше он делал это так редко. Хуже всего было оставить ее наедине со всем тем, что она вспомнила, и тем более тем, что еще не вспомнила.
Но эти воспоминания, эти картины, которые ей лучше было бы просто забыть раз и навсегда, были им нужны. Палочка – это уже тот след, по которому действительно можно пройти, а в сочетании с кольцом след становился явным и ярким.
- Может, ты смогла хотя бы нарисовать это?

Если бы всегда знать, для чего сказана та или иная ложь, если всегда уметь различить ее, то и лгать стало бы бесполезно, а вместе с ложью ушла бы и немалая доля других преступлений. Люди, которые живут в полном соответствии с законами, ими же самими и написанными - нет, все не могло бы быть так просто. Кто-то постоянно стремился эти законы менять, но хуже всего то, что кто-то все время стремился их обойти или нарушить, даже не утруждая себя формальными переменами. Уркхарт не мог доказать, что Нотт был одним из таких людей, но он чувствовал, что с ним все отнюдь не так просто, как уже вообразила себе Арабелла. Он был из тех, кто порождает проблемы одним своим присутствием, даже если ничего не делает. Фактор, расшатывающий хрупкое равновесие. Это не запрещалось законом, но сестре, особенно сейчас, от таких людей следовало бы держаться подальше, а она делала все возможное, чтобы оказаться поближе.
- Написать?
Плохая идея, Элфинстон не столько понимал это рационально, сколько чувствовал, но и этого было достаточно для того, чтобы ему не нравилось то, что задумала сестра. Но запрещать ей это значило бы теперь уже самому спровоцировать проблему и расшатать равновесие. Он подумал немного и неохотно кивнул.
- Хорошо, напиши ему. Я передам письмо и прослежу за тем, чтобы он прочел, но не сохранил его. Ты, наверно, не знаешь, но нашли мы тебя именно благодаря письмам и личным вещам, а твои вещи могут все еще быть у тех, кто тебя похищал, так что не будем давать преступникам больше наводок, чем у них уже есть.
Еще кровь и ритуалы темной магии, но Арабелле ни к чему такие подробности. Кровь и ритуалы у них тоже могли быть, так что было, о чем беспокоиться. Хотя бы настолько, чтобы взять на себя труд дать Нотту на очередном допросе прочесть то, что хотела сказать ему Арабелла, тем более, если это и правда была только благодарность. И заодно проследить за тем, чтобы ответное письмо было только письмом, а не очередным порталом, допустим. С сестры ведь станется просто взять пергамент в руки и начать читать, она, при всех своих положительных качествах, а может и из-за них отчасти, все-таки оставалась большим ребенком в некоторых важных вопросах. Вот и сейчас предпочла избавиться от навязанного внимания так, как делала еще в те времена, когда Элфинстон возвращался из школы и имел неосторожность продемонстрировать, что скучал. Он хмыкнул и отпустил.
- Тогда сразу по возвращении. С рисунком можно идти к Олливандеру. Но закрыть дом - не менее важно, так что сейчас этим и займемся. Идем к твоему Фиггу, испортим ему аппетит делами в обеденным перерыв.