Августа спешила. Это означало всего одну, но очень важную вещь - ей никто не должен был попадаться на пути, иначе мог оказаться раздавлен её желанием достичь своей цели. Это не распространялось на какие-то этические нормы, с ними она считалась и не переходила грань, но те, кто просто так путался под ногами без всякого благородного смысла, а просто из-за неудачного стечения обстоятельств и непонимания, с кем имели дело, рисковали. Лонгботтом даже могла и не заметить, что в пылу азарта попрала чьи-то фиалки в саду души, сломала кому-то психику или просто настроение. Она правда плохо понимала тонких натур и излишне творческих людей, у которых от неправильной интонации случалась истерика.
В этот раз под каток Августы попались митингующие. Она бы и их и не заметила, проложив себе путь через толпу уверенными и очень угрожающими "извините" и локтями, но их оказалось неожиданно много. Ровно столько, чтобы обливиатор успела услышать где-то возмущенные возгласы оттиснутых тунеядцев, как она их для себя окрестила. Кто-то где-то как-то успел её узнать, возмутиться. Пошла волна, потому что куда интереснее и приятнее нападать на конкретного человека, чем просто на вывеску "чистокровные волшебники". С вывеской особенно не повоюешь - покричишь часок-другой, да и разойдутся все по домам. Митинг был вроде как мирным, скучным, хит-визарды были предельно вежливы, так как никто не колобродил и не пытался срочно поджечь Министерство. Вроде как и придраться не к чему. Кто-то решил разнообразить программу и подначил соседа - потом кто ж найдет зачинщика, когда дело дойдёт до драки, если дойдет.
- Ни стыда, ни совести!
- Конечно, на других им плевать. Вот! Вот, посмотрите на яркий пример!
- То же мне, цвет нации! Чистокровные вообще нас за людей не считают!
- А чего это я тебя должен пропустить? Не на пожар опаздываешь чай, подождут твои дела!
И далее по списку. Толпа заволновалась, почувствовалось напряжение, которое перекинулось на Августу, налетевшую на господничика, никак не желавшего её пропустить и что-то пытавшегося ей высказать в лицо о том, как чистокровные волшебники зажрались. Лонгботтом он надоел быстро, поэтому она его просто схватила за воротник мантии и оттащила от себя, раздраженно осматриваясь - замедлить продвижение к выходу всё же пришлось.
- Делать что ли нечего? Тунеядцы, вместо того, чтобы работать, орете тут, - недовольно шипела женщина, доставая палочку и собираясь уже расчищать себе путь самыми решительными методами.
Разумеется, со всех сторон послышалось ещё больше пожеланий здоровья и счастья, чем раньше. Начинало пахнуть паленым.

- Ай! - без всякого осознания заслуженности ранения в виде отдавленной ноги констатировала Августа. Явление Минервы было внезапно и своевременно, потому как толпа вела себя плохо, очень плохо и требовала хорошей взбучки и оставления без сладкого на месяцок другой. Лонгботтом вообще сейчас была возмущена до глубины души, что на тебе, приехали, теперь маятник качнулся в сторону ещё одной напасти - вчера унижали всех магглорожденных, сегодня принялись унижать всех чистокровных. Хрен редьки не слаще, а от перемены мест слагаемых сумма не менялась - всё одно. Так что она себя (как и в большинстве случаев) виноватой не считала, доставая палочку, а скорее представляла суровым воспитателем, который вбивает в дубовые головы то, что нормально в них не зашло. - Между прочим, ты мне наступила на ногу. Привет, - если МакГонагал не заметила это досадное происшествие, то Августа ей о нем расскажет. Хотя шипение кузины заставило её нахмуриться и фыркнуть - вот, теперь она ещё и виноватая, хотя даже не успела никому в глаз засветить. - Во-первых, я не сошла с ума, я очень спешу, потому что Уилл уходит на дежурство, а Фрэнк остается дома один, а я задержалась и без того. А эти дурни не давали мне пройти, ещё и решили, что если я чистокровная, то это повод на меня наехать. Нет, я не хочу повторения митинга, но как-то зверски обидно, что теперь ещё и я виноватая, хотя ничего не сделала, - больше всего её печалило, что в своем славном плане они не учли и то, что по обе стороны баррикады люди, которые могут не слишком отличаться друг от друга: если первые не угнетают вторых, вторые пытаются угнетать первых. Разумность поражала воображение. Ну и просто Августа хотела есть. - Обедала чем? Опять бутерброд какой-нибудь слопала и довольна? Возражения не принимаются, пошли тебя кормить. У нас что-нибудь то должно поприличнее оказаться и посытнее, а то голодный аврор очень близок к дохлому. Живой ты мне нравишься как-то больше.

Августа ещё раз фыркнула в ответ на возмутительное согласие без толики раскаяния от МакГонагалл, но тут же переключилась на более жизненную тему:
- Нельзя мне аппарировать, мне нужно было через камин! – упрямо угрожала всему на свете женщина, не собираясь признаваться, что ей просто и в голову не пришел этот вариант, потому что голова была забита совершенно другими вещами, а тело действовало по давно отработанной схеме. – Как это какая?! – она снова вскинулась: разве можно видя несправедливость пройти мимо? Гриффиндорцы никогда не проходили мимо, если видели, что тут рядом кто-то не прав и делает глупость. В конце концов, в интересах Нобби было, чтобы за ним следовали нормальные люди, а не вот это вот всё, не способное понять смысл его речей, реагирующее только на возможность урвать себе у более обеспеченных членов общества права, свободы и галеоны. Последнее было самым главным. – Минерва, ну так ведь нельзя! Они такие же уроды, как те, против кого мы выступаем. Они ведь не думают, они только порочат и коверкают всю идею, а потом Министерство начнет выкручивать нам руки уже на законных основаниях под дудку чистоплюев, которым это только в плюс. Они ж дают повод всем этим Малфоям-Блэкам поднять крик, что их притесняют, оскорбляют. А если кто из этой толпы их пальцем тронет, то расскажут про жестокие избиения. А ты говоришь, какая разница. Ну, знаешь… Нам нужно проводить какие-нибудь просветительские занятия, чтобы избавиться от этой гаденькой рабской психологией. Они ведь хотят не получить равные права, а оказаться на месте тех, у кого они сейчас есть.
Августа выдохнула после пламенной речи и с видом, что она идет как минимум спасать мир, резво утянула за собой кузину.
- Итак, обед! – когда через четверть часа она распределила своих мужчин (Уилла на работу, Фрэнка в послеобеденный сон), она могла заняться пичканьем Минервы. Прекрасный обед мог приготовить и домовик, крутившийся под ногами у Августы как кошка вокруг хозяйки, у которой в руках мисочка сливок, но ей нравилось делать это самой. – Суп или жаркое? А, почему или! Будешь всё! У меня, кстати, есть ещё утка в медовом соусе. Будешь? И с собой дам, а то эти твои бутерброды… Фани, не мешайся! Лучше сделай чаю! Так что мы будем делать с этими революционерами-недоучками?