Лестрейндж хорошо знал своего сына и был уверен, что в конечном итоге тот случайным образом выберет между двумя вариантами: расстроиться и не жениться; жениться поспешно и так демонстративно, как это только возможно. Разумеется, первое было бы предпочтительней, разумеется, на практике воплотилось второе.
Утром 30 августа случилось то, в ожидании чего Рэндалл с момента ухода Родни пил свой утренний чай с видом на фамильный гобелен. На древе пробился новый росток. Рэндалл отставил чашку и подошел вплотную, непрерывно всматриваясь в тот клочок ткани, где по мере приближения проступало имя, и до последнего момента не мог поверить своим глазам. Он прочитал эти два слова несколько раз, все недоверчивее, и наконец окончательно убедился, что не стал жертвой самообмана. Гобелен говорил, что женой Родерика стала Вальбурга Блэк.
В таком случае та нелепая ссора вовсе не имела никакого смысла. Родни достаточно было лишь сказать, что он наконец прислушался к гласу разума и сделал выбор, который одобрило бы в их кругу и который одобрял лично Рэндалл. Так почему все это произошло? Что этому глупому мальчишке стоило?..
Лестрейндж вернулся к своему столу и сделал несколько глотков чая. Что бы ни удумали себе дети, разбираться с этим, как всегда, предстояло родителям. Блэки, разумеется, не допустили бы, чтобы свадьба Вальбурги прошла незамеченной и на ней отсутствовал отец жениха, это было бы попросту непристойно. Вероятно, Блэки не знали, что давало повод позволить и себе немного вольности и шокировать и их, ведь было крайне несправедливо, что до сих пор в шоке пребывал один только Рэндалл.
Допив чай, он набросал краткое, но настоятельное приглашение Поллуксу Блэку, рассчитывая, что выразительности приведенных там слов окажется довольно, чтобы глава ДОМП почтил Лестрейндж-холл сегодня же.

Это тоже сбылось. Прихода Поллукса Рэндалл ждал все в той же комнате с гобеленом, только чай заменяла бутылка хорошего огневиски, призванная упростить переваривание известий.
Когда Блэк явился, Лестрейндж сделал благодушный жест, но не стал подниматься; благо, гость годился ему в сыновья, но даже если бы и не годился, Рэндалл не был настроен на слишком формальную вежливость.
- Добрый вечер, Поллукс, так приятно, когда кто-то не откладывает визиты. Как обстоят дела?
Вот например, прекрасная тема - какова ситуация с доверием между детьми и главой семейства? Или с матерью семейства, если она информирована немного лучше? Рэндалл сделал еще один жест, и домовик наполнил бокалы. Лестрейндж пригубил свой.
- Я слышал, твой фамильный гобелен приходится пополнять вручную. Это довольно неудобно, между нами. Мой кажется мне более совершенным. Не хочешь взглянуть на него поближе?

Многолетние знакомства с людьми дают бесценный опыт и позволяют правильно трактовать заявления, которые они делают, когда им лень придумывать неожиданные ответы. В частности, Рэндалл знал, что если бы дела Поллукса и в самом деле обстояли так плачевно, как это было заявлено, то он либо не позволили бы посторонним об этом узнать, либо позволил бы в гораздо более радикальной и деятельной форме.
- Да, у нас все прекрасно, - произнес он благодушно. - Элейн немного меняет оформление "Пророка", а ты же знаешь, что больше всего усилий требуют самые незначительные перемены.
Всегда приятно наблюдать, как люди не пытаются получить многословные объяснения по поводу факта, в котором им даже после этого все равно придется удостовериться посредством созерцания гобелена, - а смело отправляются созерцать, что бы им это занятие ни принесло. Рэндалл сделал еще один небольшой глоток огневиски.
- Помню, мой дед тоже имел свою обоснованную точку зрения на этот вопрос, но вот в чем она заключалась, уже непросто припомнить. Кажется, в том, чтобы с достоинством принимать все, что творят твои отростки.
Договаривал он уже в тишине, которую обращенная к нему спина Поллукса Блэка каким-то образом делала все более напряженной. Рэндалл немного сожалел, что не видит лица собеседника, но и того, что он мог обозреть, было достаточно, чтобы ощутить некоторое моральное удовлетворение. Итак, Блэки оказались даже в худшем положении, и не один Родерик устроил своей семье потрясение основ. вопреки мнению, будто от чужого несчастья своя беда не становится легче, Лестрейнджу существенно полегчало.
Однако он не позволил этому чувству отразиться на своем лице, поскольку гость уже оборачивался к нему.
- Боюсь, что меня тоже не пригласили. Однако, - Рэндалл сделал жест в сторону гобелена, - ритуал состоялся и был должным образом скреплен. Я хотел бы поздравить тебя с этим событием, но сделаю это чуть позже, если ты позволишь, когда все немного уляжется.
Он тоже наконец поднялся, подошел к гобелену и встал рядом с Блэком, в очередной раз рассматривая свидетельство брака, который так или иначе входил в его планы и всецело его устраивал. Как минимум Вальбурге теперь уже Лестрейндж удалось сделать так, чтобы ее новой семье не было скучно даже сейчас.
- Но свадьбу, разумеется, в любом случае нужно организовать.

Идея пригласить Поллукса Блэка нравилась Рэндаллу все больше и больше по мере того, как ее последствия разворачивались перед ним. Поллукс выражал все те чувства, которые Рэндаллу приходилось оставить при себе, так свободно и искренне, что это было даже трогательно, хотя и заставляло почувствовать себя удрученным родителем.
- Говнюки, - согласился он, наслаждаясь, но не поддерживая эту бурю эмоций. - Но скажи мне откровенно, в их возрасте ты разве не думал так же? Я, разумеется, думал.
Впрочем, примерно то же он продолжал думать и сейчас, поскольку даже за много лет переменам оказываются подвержены далеко не все обстоятельства. В частности, его не интересовало родительское благословение Поллукса, поскольку каким образом дать его своим детям, тот должен был разобраться сам. Лестрейнджа интересовало другое. Последний раз полюбовавшись на гобелен и подбадривающе кивнув Блэку, он вернулся в свое кресло и удобно в нем устроился.
- Не буду, Поллукс. Если бы я хотел объявить детишкам войну, я бы справился с этим и без тебя. Пожалуй, без тебя я бы справился с этим даже лучше, потому что мне не пришлось бы думать о твоих отцовских чувствах. Но видишь ли, я не хочу войны. Я хочу мира, единения, внуков и других обывательских радостей.
И в достижении этих радостей Поллукс должен был быть полезен, даже если не сочтет нужным держать себя в руках и объявит войну сам. В таком случае Рэндалл собирался выступить на стороне детишек, которым, как ни крути, должно быть интересно свое доброе имя, положение в обществе и в целом свое будущее - как минимум Вальбурге, которая оказалась весьма уязвимым звеном, и если Блэки откажутся поддержать ее, она будет вынуждена принять поддержку с другой стороны, которую Лестрейндж готов был предложить.
- Если отвлечься от мысли, как они могли, мы возвращаемся к тому, что этот брак обсуждался не раз, он устраивает меня и я не вижу, почему он мог бы не устраивать тебя. А что до причин скоропалительности... мы рискуем никогда их не узнать, если начнем с того, что укажем им на угол, как малолеткам, ты не находишь?

До Рэндалла неоднократно доходили слухи, что если Поллукс Блэк переходит на зловещий шепот, его подчиненные начинают преждевременно седеть, однако он никогда не ставил себя на место таковых подчиненных и не имел намерения понять их чувства. Посему если гость надеялся добиться каких-то драматических эффектов, его ожидало горькое разочарование и немного огневиски, дабы смягчить горечь.
- Поллукс, мне хочется верить, что ты осведомлен, что твою манеру быть любезным многие люди, среди которых замечены в остальном спокойные и уравновешенные господа, трактуют как объявление войны до последней капли крови, - очень вежливо, доброжелательно и терпеливо произнес Лестрейндж. - Совершенно неважно, как это выглядит в моем понимании, ведь я же не утверждаю, что ты не можешь задавать вопросы мне. Итак: достаточно веская причина, по которой ты не можешь принести свои сердечные поздравления, заключается в том, что адресатов здесь сейчас нет. И не будет до тех пор, пока мы с тобой не обсудим ситуацию спокойно.
Несомненно, Блэк кое в чем был прав: дети все еще оставались малолетками, несмотря на совершеннолетие. Ни один из них не был готов взять на себя ответственность за семью, за свою собственную жизнь, за будущее фамилии. Однако Рэндалл, хорошо знакомый с ответственностью такого рода, не собирался сейчас позволить ни им, ни Поллуксу раздуть из этой ситуации скандал и бросить тень на Блэков и Лестрейнджей.
- Верно. И нам придется улаживать их вместе, почему я и надеюсь на твое понимание и содействие. Поразмысли, кто пострадает если наши малолетки встанут на дыбы и пожелают вновь проявить независимость от семейных традиций и здравого смысла. Напомнить им, как мы расцениваем их поведение, мы сможем и  более располагающей обстановке.
Блэк прогулялся вдоль гобелена, символизируя собой беспокойство одновременно с невозможностью повлиять на ситуацию и раздражение относительно столь досадного стечения обстоятельств. Однако через несколько рейсов ему немного полегчало, и вскоре Рэндалл вновь лицезрел его в кресле с бокалом огневиски в руке, все еще нетронутым. Впрочем, огневиски может долго ждать своей дочери.
- Увы, я ничего не знаю о причинах этой поспешности, - Лестрейндж пригубил свой бокал. - И я так же, как и ты, не могу вообразить себе ни единой причины, ведь я согласился б на этот брак тоже. У нас нет никаких оснований судить, кто из них был или не был осведомлен о матримониальных планах другого.
Если, разумеется, Блэк не желал обвинить Родни в принуждении Вальбурги к скоропалительному браку, однако это было и вовсе нелепо, поскольку кому еще, как не Блэкам, следовало помнить, как Вальбурга реагирует на принуждение.
- Мои соображения на этот счет таковы: прежде всего нам следует организовать свадьбу таким образом, чтобы оба наших отростка явились на нее добровольно и проявляли на протяжении всего празднования искреннюю радость и глубокое понимание семейных ценностей. Все остальное, включая причины, по которым брак был заключен именно так, пусть отойдет на второй план.

Поллукс неохотно сменил одну разновидность устрашающей вежливости на другую разновидность столь же устрашающей вежливости, его взгляд выражал презрение к людям, не способным увидеть верного способа действовать правильно - способа, который избирал Поллукс Блэк.
- Совершенно верно, - столь же меланхолично произнес Рэндалл. - Я не жду сегодня своего сына и его супругу, сегодня я ждал тебя. Рад, что у нас не возникает разногласий по этому вопросу.
Разве могло бы кому-то быть неочевидно, что в Лестрейндж-холле любой гость зависит от желания хозяев кого-то приводить или не приводить сюда новых гостей? Также следовало бы заметить, что Рэндалл безусловно осознает возможности Блэка в отношении розыска родственников - даже, вероятно, большие возможности, чем полагал сам Поллукс. В частности, подчиненная ему организация успешно находила в том числе тех его родных, кого он предпочел бы видеть ненайденными, но стоит ли напоминать и так уже раздраженному человеку, в чем он неправ.
Рндалл задумчиво соединил ладони, наблюдая перемещения Блэка, столь размашистые, словно он втайне видел себя в куда более просторном помещении.
- Я ни в малой мере не сомневаюсь в могуществе твоих приглашений на чашку чаю, Поллукс, однако попрошу тебя помнить вот о чем: куда разумнее было бы выждать немного и дать обоим явиться на семейный вечер добровольно, чем добиваться того же самого принуждением. Куда разумнее было бы дать обоим понять, что мы готовы принимать их самостоятельные решения, и поверь, им станет существенно легче следовать советам.
По крайней мере у Блэка не возникало сомнений, к какой семье теперь принадлежит Вальбурга, и это на время откладывало необходимость напомнить, что каковы бы ни были обстоятельства, Лестрейндж не позволит никому обидеть свою собственную невестку - во всяком случае, ту, кого он готов был признать своей невесткой. Это больше не являлось ни вопросом его личного отношения к Вальбурге, ни одобрением ее поступков и намерений, однако пока ее имя было начертано на гобелене, никто не смел силой принуждать ее к чему бы то ни было даже собственный отец.
- Я не знаю, где мой сын, - хладнокровно сообщил Рэндалл. - Полагаю, мне не составит большего труда его разыскать, чем тебе разыскать свою дочь, но в данную секунду я не осведомлен, где он. Поверь, я крайне заинтересован в репутации не только своей семьи, но и твоей. И поверь, я знал об этой свадьбе не больше твоего, но к счастью, мои предки позаботились о моей осведомленности. Все, что я предлагаю тебе сейчас - попробовать добиться добровольной явки обоих для разговора. Полагаю, добровольная и тебя устроила бы больше, несмотря на то, что ты считаешь нужным мне угрожать в моем собственном доме. Но больше не стоит этого делать, Поллукс, если ты хочешь моей поддержки и содействия. Должен ли я еще раз напомнить, что мы сможем справиться с этим только вместе?

Поллукс Блэк был воистину человеком, наделенным многими талантами - многими, но не всеми возможными, посему в число последних не вошел талант правдиво скрывать состояние души. Даже если зачатки сего таланта и бывали некогда заложены в Блэках, ни один из них не утруждал себя развитием и тренировкой этих способностей, а скорее напротив. Оскал Поллукса, каковой он пытался продать за дружелюбие, не обманул бы даже ребенка.
Рэндалл также откинулся на спинку своего кресла.
- Мне казалось, у нас нет причин полагать, что они переубивают друг друга столь скоропостижно. Родерик имеет возможность в любую минуту вызвать на помощь обоих моих эльфов. Кроме того, как я помню, оба мы только что заявили друг другу о готовности разыскать по меньшей мере своего ребенка в кратчайшие сроки. Не вижу причин для чрезмерной опеки в нашей ситуации.
Все же Родерик обладал пусть небольшим, но своим собственным опытом взаимодействия с миром и его опасностями, а тот факт, что он благополучно пережил все предшествовавшие стечения обстоятельств, позволял думать, что он способен о себе позаботиться как минимум в течение некоторого времени, не говоря уже о Вальбурге, которая сколько Рэндалл ее знал, а знал он ее с самого рождения, последовательно утверждалась в роли весьма независимой леди. По контрасту с этими фактами позиция Поллукса, прекрасно осведомленного о характере своей дочери, выглядела весьма надуманной.
Рэндалл вновь пригубил свой бокал и взглянул на новоявленного родственника, отчего-то избравшего момент свадьбы собственной дочери для демонстрации всей своей неуживчивости, словно сохранял иллюзию, будто кто-то о ней еще недостаточно осведомлен.
- Добровольная явка возможна во многих обстоятельствах. Нет, я не посылал им вежливого приглашения. У меня возникли затруднения с тем, как его подписать, только от себя, дав Вальбурге понять, что в ее родной семье возникнут трудности с общением, или от нас обоих, но при этом не зная, как ты настроен. Посему я опробовал приглашение к добровольной явке сначала на тебе.
Манера Блэка, будучи в гостях, устраивать допрос хозяину, была крайне неприятной. Лестрейндж редко порицал несдержанность в ситуациях, оправдывающих многие способы выражения эмоций, однако несдержанность, направленная лично в его адрес, стояла здесь особняком. Он не привык и не намеревался привыкать к такому положению вещей, и угрозы Поллукса развязать войну ни в коей мере не подрывали его решимости. Блэк мог развязывать что угодно, Лестрейнджи также имели немало козырей в этой игре - всего лишь не размахивали ими столь яростно.
- Итак. Ты больше не настаиваешь на немедленном розыске и насильственной доставке?

Рэндалл плохо разбирался в сложных чувствах Блэков, однако даже ему было очевидно, что Поллуксу, который своими неосмотрительными действиями позволил сбственному ведомству упечь в Азкабан Дорею и который только что проворонил свадьбу собственной дочери, следовало бы приобрести словарь и ознакомиться со статьей напротив слова "осмотрительность".
- Возможно, у тебя были причины полагать, что однажды ты так или иначе его там увидишь. Я понимаю твое недовольство обстоятельствами, но это был честный брак и я готов содействовать тому, чтобы Вальбурга вошла в нашу семью, как и положено. Но от тебя я жду, что ты найдешь другой объект для своих претензий, отличный от меня и моего сына.
Блэк, вероятно, предпочитал не помнить, что Вальбурга старше, что она менее управляема, чем Родни, что она могла бы точно так же позвать эльфа, если бы имела дело с принуждением к браку. Рэндалл ни в коей мере не хотел препятствовать ему иметь заблуждения, однако до тех пор, пока заблуждения относились к кому-то из Лестрейнджей, их следовало держать за зубами. И поскольку Поллукс упорствовал в своей ереси, Лестрейндж начинал терять терпение.
- Мне казалось, я много раз сказал тебе, Поллукс, чего я жду. Я жду, что ты откажешься от намерения устроить скандал по этому поводу и поставишь интересы наших семей выше своих сиюминутных эмоций. Я жду от тебя, что ты перестанешь подчеркивать, насколько ты независим и способен принимать отдельные решения без меня. Без меня ты оставался бы в счастливом неведении, и поверь, я только упростил бы себе жизнь, избавив тебя от беспокойства, а себя от нелепых условий.
Рэндалл вновь пригубил свой бокал и оглянулся на гобелен, с которого имя Вальбурги пока что не исчезло, и если Блэк не желал сделать из этого вполне закономерных выводов, то чья в этом вина?
- Мои планы таковы: связаться с детьми и выяснить, что они намерены делать, а также быть убедительным, предлагая им вернуться домой, а при необходимости - напомнить, что я не позволю никому обращаться предложенным тобой, Поллукс, способом ни со своим сыном, ни со своей невесткой.

Очевидно, Поллукс все ещё не мог справиться с очередным ударом по своему самолюбию и авторитету главы семейства, и его раненые нежные чувства подсказывали ему идеи одна другой бредовее. Рэндалл сочувственно помолчал, не позволяя себе прокомментировать в заслуживающих того выражениях саму идею, будто он стал бы приглашать сюда Блэка, не будучи уверенным, что речь идёт о совершенно однозначно заключенном браке. Если бы вопрос заключался лишь во внеплановой беременности его дочери, Блэки получили бы полное право самостоятельно узнать об этом и самостоятельно с этим разобраться.
- Это, - он кивнул на гобелен, - означает, как я уже и сообщил, что мой сын взял твою дочь в жены совершенно законным образом.
Однако же лицо Блэка по-прежнему не выражало радости или готовности ставить на первое место интересы семьи, чего следовало бы ожидать. Не выражало оно и готовности хотя бы сотрудничать, оно выражало лишь разочарование капризного ребёнка, который не желает считаться ни с чем, кроме собственного "дай!" - и требует дать немедленно. Лестрейндж рассчитывал найти в нем союзника, которого положение Вальбурги заставит умерить свои буиные эмоции, если уж ничто иное раньше их не умерило. Однако найти в Поллуксе можно было лишь новый объект для манипуляций, в чем Рэндалл никогда не испытывал недостатка. Воистину, даже Родни был более надежным союзником, хотя и положил на стол свой перстень.
- Разумеется, - произнес он тоном, в котором смешивались раздражение и бесконечное терпение человека, вынужденного иметь дело со слабоумным. - Хочу в ответ спросить тебя, отдаешь ли ты себе отчёт в том, что явить праведный родительский гнев будет гораздо проще тогда, когда оба наших отростка явятся сюда, проведут положенную церемонию и больше не смогут поставить крест на репутации наших семей ради своего бессмысленного бунта? Отдаешь ли ты себе отчёт в том, что прежде чем кого-то пороть, было бы разумно сначала его обезоружить? И отдаешь ли ты себе отчёт в том, что единственный способ взять их фокусы под контроль - это направить их, а не запретить? Если нет, я рекомендую тебе немного подумать об этом.
Лестрейндж поднялся со своего места и не спеша прошел к гобелену, чтобы еще раз полюбоваться надписью, которая, не успев появиться, уже доставляла столько проблем. Вскоре на полотне должны были появиться новые побеги, такие же, как тот, который прорастал рядом с их с Элейн именами. Неужели перспектива видеть внуков и иметь на них влияние - или же практически не видеть и не иметь - тоже не приходила в его многомудрую голову?
- Ну так как? - спросил он, не оборачиваясь. - Могу ли я считать тебя своей семьей, Поллукс?