После всего того, что происходило этим летом, и в последние его дни в особенности, не было ничего удивительного, что Аластор захочет поговорить. Хотя, собственно, а что произошло? Ну да, люди получили возможность почитать на досуге листовки, в которых излагалось мнение, слегка отличноеот того, слышать которое привыкли в этой стране. Людям сказали, что они люди. Вне зависимости от того, в каком поколении они носят волшебные палочки. А еще людям сказали, что за это, возможно, придется побороться. И, чтоб они знали, есть здесь те, кто бороться готов. Вот уж преступление!
Преступлением это, конечно, не было, иначе вызвали бы на официальный допрос в аврорат, но Муди все равно захотел поговорить. По-дружески. Ну и хорошо.
Для дружеской беседы была избрана дружеская обстановка "Дырявого котла". Хорошее место, Нобби оно всегда нравилось, в конце концов, это был первый шаг одиннадцатилетки в магический мир, и кто бы мог подумать, к чему он приведет. Хотя обычно Лич назначал встречи в каких-нибудь маггловских местах, но зато это было недалеко от места событий. И хорошее пиво, которое как раз появилось на занятом ими столе.
- Собираешься в этом году быть на финале кубка? - дружеская беседа ведь, так? Значит, не о преступлениях и не о политике.  - Или опять на дежурстве? У нас собирается отличная компания, в основном, наши школьные команды, не хочешь присоединиться?
Финал теперь казался каким-то слишком далеким, его почти полностью заслонили собой грядущие выборы. Конечно, матч все равно состоится, так или иначе. Но авроры там, скорее всего будут совсем не тонкостями игры наслаждаться, а очень даже работать, кто бы ни стал новым министром, на его месте Лич усилил бы патрулирование. А уж после всех тех перемен, которые планирует Тафт... Нет, все эти листовки в Косом - ерунда, не такой реакции надо опасаться, готовиться стоит к вещам намного более серьезным. Другой вопрос, от кого их ждать, этих серьезнах вещей. По всей видимости, этот вопрос и должен был интересовать Аластора больше квиддича и пива. За своих людей, во всяком случае, Нобби мог поручиться.
- Думаешь, в сентябре будут проблемы? Кто-нибудь попытается сорвать выборы? Мы, конечно, примем меры, и вы, конечно, принимаете, но что если этого будет мало, как в мае? Можно предугадать, где вероятнее всего ждать удара?

Аластор присоединиться согласился сразу, даже не уточнив, что за отличная компания. Странно, и не очень-то на него похоже, такое Нобби ожидал скорее от себя, чем от вечно бдительного аврора. А может, он не присоединиться согласился, а признал, что будет на дежурстве? Или что так или иначе попадет на стадион? Надо было уточнить этот момент. Позже, потому что сейчас, судя по всему, однокурсника куда больше интересовали другие темы. Да что там, честно говоря, они и Лича-то интересовали намного сильнее. Выборы. И беспорядки. Беспорядки и выборы - эти две величины упорно не хотели существовать по отдельности даже в оптимистичной по своей природе голове Нобби, что уж говорить про Аласторову. Будут выборы - будут и беспорядки. Но если аврор точно знал это, то Лич не менее точно знал другое: выборы состоятся, несмотря ни на что. И это был уже не просто пустой хаффлпафский оптимизм, это был простой и конкретный план действий, согласованный к тому же с временно исполняющей обязанности министра магии Тафт. Вильгельмине тоже необходимо было спокойное волеизъявление. Которое, что очень важно, нельзя будет позже оспорить. Что-то такое Нобби собирался сообщить, когда Аластор неожитданно выкрутил руль разговора так, что выдать такую речь фактически было равносильно признанию в подготовке провокации. Пришлось свернуть свои ораторские интенции ненадолго и, чтобы дать себе время собраться с мыслями, ответить для начала на вопрос.
- Нет, не знаю.
Он и правда не знал. Хотя мог предположить, что это Кэмпбелл. Собственно, он был бы уверен, что листовки - дело рук Алана, если бы Минерва раньше не рассказала о том, что именно Алан - главный подозреваемый, и уже почти что обвиняемый в деле о создании инфери. Если человек начинает с того, что поднимает магглов-мертвецов, чтобы создать себе неуязвимую армию, то маловероятно, что продолжит он салютом из писем счастья с призывом ко всеобщему равенству.
- Но это точно был не я, и не кто-то из моих людей, если ты это хотел узнать.
Обижаться на такие подозрения он не собирался. Пока что не собирался, во всяком случае. И, может быть, в каких других обстоятельствах именно Нобби и стал бы человеком, ответственным за этот аттракцион. Если бы у него не было именно сейчас других методов и других перспектив. А они были. И чьи-то листовки в поддержку его идей на фоне этих методов и перспектив казались приятным, но совсем не необходимым дополнением.
- Я не могу говорить такое официально, но это ведь не допрос и не интервью, верно? У Вильгельмины на выборах нет равного, да и просто достаточно сильного соперника. Провокации ей не нужны. И тем, кто на ее стороне, тоже не нужны. Поэтому, если и искать инициаторов,  то совсем в другом лагере.
Нобби улыбнулмся ти отпил пиво. Хорошее. И идея о том, что какой-нибудь Малфой ночами множит листовки, призывающие не делать различий между чистокровными и магглорожденными, тоже была хороша, пусть и немного утопична. Нобби очень нравилась.
- Только почему ты вообще считаешь это провокацией? Кого, по-твоему, провоцировали и на что? И почему никто на нее так и не отреагировал?

Ну вот, хотел знать одно, а спросил другое. А казалось бы, зачем? Про привычку действовать осторожно и не в лоб, Нобби все равно бы не поверил.
По мнению Муди следующих ударов стоило ждать прямо в день выборов. Нобби думал, что или накануне, или уже потом, тогда, когда стране объявят о результатах. Это потому что он сам действовал бы именно так, либо пытаясь саботировать мероприятие, либо протестуя тогда, когда, собственно, уже есть против чего. Но может те, кто устраивают провокации на этот раз, опираются на какую-нибудь другую логику. Аластор был прав, нельзя упускать из виду опасность того, что может произойти седьмого сентября. Увы, авроров на каждом углу и правда не поставишь, да и, честно говоря, это ничуть бы не помогло.
- Сам понимаешь, где скапливаются обычно люди, которым не понравятся результаты. Это не толпы на улицах, это рафинированные сливки общества в известных домах. Авроров там не поставишь. И они будут осуждать и ставить палки в колеса до тех пор, пока не научатся мыслить по-другому, пока не оценят преимущества новой политики, так что на наш век провокаций хватит, а бороться мы можем только с симптомами, но не с причинами.
Сколько поколений должно смениться, прежде чем из сознания некоторых полностью выветрится глупый предрассудок о чистоте? Ведь этим заражены даже дети, не говоря уже о таких, как Нотт или этот Лестрейндж. Не важно, Нобби чувствовал себя в достаточной степени Моисеем, чтобы справиться с этим. Да и понимание того, что не все так уж безнадежно, что даже среди самых Ноттов есть такие люди, как Флавия, придавало сил.
Еще кое в чем однокурсник был прав: не стоило рассчитывать на то, что мир и спокойствие воцарятся в тот же день, когда газеты объявят о победе Вильгельмины. И дело даже не только в тех, кто будет недоволен. Дело, например, в том, что все реформы, даже самые срочные, не делаются по мановению волшебной палочки, это займет некоторое время, и те, кто надеется на выборы, как на панацею, будут неприятно удивлены тем, сколько времени это может занять. А еще дело в таких людях, как Алан. К сожалению, далеко не все понимают, что "радикально настроенные" для Тафт вовсе не союзники, может быть даже в меньшей степени союзники, чем консерваторы.
Эй, это хоть кто-нибудь понимает?
Лич барабанил пальцами по холодной запотевшей кружке, глядя на Аластора и забывая пить. Он сам не придал большого значения тому, что за два дня на листовки не было никакой особенной реакции. Точнее говоря, он скорее вздохнул с облегчением. Но, быть может, и правда, слишком рано вздохнул.
-  "Пророк" писал.
Он не стал развивать мысль, потому что понятно, что не мог не писать, и понятно, что писал недостаточно, намного меньше, чем написал бы в других обстоятельствах.
Или в других обстоятельствах газетными статьями бы не обошлось, как не обошлось ими в мае. Вообще-то чего-то такого, а вовсе не каких-то листовок, Лич и опасался. Но пока действительно все было относительно тихо и спокойно.
-   Может, усвоили то, что им не стоит рассчитывать на неприкосновенность? Суд над Поттер был хорошим уроком. Или не реагируют потому что их заявления не изменят результаты выборов существенно. Зато если они займут наблюдательную позицию, то смогут создать впечатление, что разногласия внутри лагеря Тафт делают ее нестабильным министром. Сейчас это им никак не поможет, но может сыграть на долгосрочную перспективу.
Аластор молчал, и Лич, который любую паузу в разговоре воспринимал как приглашение высказаться, подумав еще немного, почесав лоб для того, чтобы думалось лучше, и для того же, сделав еще пару глотков, добавил.
- Намекаешь, что консерваторы могут имитировать активность со сторны Кэмпбелла и его людей? Или что на этот раз они действуют вместе?
Как бы то ни было, намеки на сегодня, похоже, закончились. То, что что-то грядет, стало понятно еще пока Аластор решил прикончить пинту в один присест, но времени подготовиться все равно было слишком мало. Ну что же, хотел прямых вопросов - вот и получил. Только как на это прямо ответишь?
Это потребовало некоторого времени. Нобби взлохматил пятерней волосы, посмотрел на однокурсника. Тот тоже смотрел. И молчал. И надо было отвечать. Желательно честно. Лич вздохнул.
- Если бы я знал, то и говорить было бы не о чем: акция не состоялась. Она была нам не нужна. Сейчас - не нужна.

Аластор считал, что он понял. Нобби надеялся, что это не так, или не совсем так. Конечно, знай он о листовках заранее, Нобби сделал бы все возможное, чтобы предотвратить это, именно по той причине, которую и обозначил: для Вильгельмины, а значит для них для всех это сейчас было, мягко говоря, излишним. Но если бы Муди настаивал, чтобы он ответил на заданный вопрос - сообщил бы он имена, если бы знал их - ответ бы ему не понравился. Потому что распространение листовок все еще не было преступлением, не была тем методом, который Лич не использовал бы сам, будь в этом сейчас необходимость, - и в то же время, могло доставить немало проблем тем, кто их распространял. Это было совершенно несправедливо. Если бы знать, кто стоял за акцией, лучше было бы встретиться с ними лично и выяснить, чего именно они добиваются, подсказать другие, более эффективные пути, но не отдавать их на растерзание сначала аврорату, а потом тем, кому уйдет информация из аврората (а для того, чтобы верить в отсутствие утечки, надо было быть намного более наивным, чем был Лич, что под силу далеко не каждому). Поэтому он был рад, что беседа сосредоточилась на другом пункте.
- Кэмпбелл давно ни на что не реагирует. Может быть, он просто хочет, чтобы о его существовании забыли: насколько я понимаю, у вас есть к нему несколько очень серьезных вопросов теперь.
Собственно, у Алана было два возможных сценария: заявить о себе во весь голос, противопоставить себя закону и тому режиму, с которым он хотел бороться, или уйти в подполье и действовать тихо. Несмотря на то, что Нобби испытывал к правилам и законам определенное уважение, он сам выбрал бы первый путь, тут и говорить не о чем. Алан, насколько Лич знал его, тоже выбрал бы первый. Но может быть, он знал его слишком плохо. Или, может быть, дело совсем в другом?
- Или он просто не может ничего заявить. Никто ведь до сих пор не знает, где он. Уже давно.
Его, конечно, искали, но так, как ищут преступников, а не пропавших без вести. Возможно, самое время было сменить тактику. И все равно Нобби не был уверен, что будет хуже: если окажется, что Кэмпбелл ни в чем не виновен и погиб, или что с ним все в порядке, а значит, он причастен ко всему, что связывают теперь с его именем, в конце концов ведь не знать он не мог, слишком много шума вокруг всего этого.
В стратегиях, которые предполагал однокурсник, определенно был здравый смысл - конечно, только лишь для тех, кому необходимо было подорвать доверие к Тафт. Еще хуже было то, что описанные стратегии пока что успешно работали, а аврорат оказался слишком неповоротливой машиной для того, чтобы пресекать почти партизанские атаки, и установить контроль над ситуацией. Здесь надо было думать о качественно новой модели, и думать быстро, но для начала, конечно, признать проблему. Нобби наклонился над столом и понизил голос. Вряд ли кто-то из посетителей приходил в "Котел" подслушивать, и все же, волшебное "на всякий случай" редко бывало лишним.
- Насколько мы не в состоянии навести порядок, Аластор? Скажи мне прямо, насколько ситуация под контролем и чего не хватает для того, чтобы взять ее под контроль полностью? Людей? Можно организовать народные дружины, ты же знаешь, что это, так? Добровольцев я найду, надо будет только обучить их немного и объяснить, что они могут и не могут делать. Нельзя позволить сорвать выборы.
Жаль, что оба они не имели достаточно полномочий, чтобы решить этот вопрос прямо здесь и сейчас, не сходя с места и не привлекая к нему внимания. Когда-нибудь, скорее всего, так и будет, но зато сейчас каждый из них мог донести идею до ушей собственного начальства. Муди - до главы аврората, Нобби - а он, собственно, уже делился мыслью с Тафт. Вильгельмина ответ пока не дала, и поддержка авроров в вопросе была бы весьма кстати. Потому что некоторые вещи просто нельзя пускать на самотек.
Лич, задумавшись над словами Аластора, кивнул. Собственно, однокурсник говорил примерно то же, о чем думал и он сам, но только задавал вопросы и выдвигал проблемы, не предлагая решений, а Нобби был уверен, что решение должно быть где-то здесь, совсем рядом, надо только протянуть руку. Он протянул, но ухватил только свое пиво, которое так же рассеянно понес ко рту, но не донес, отставив в сторону на полпути, и оглянувшись - опять на всякий случай - заговорил еще тише, отгоняя назойливую мысль о том, что если и дальше так пойдет, то для максимальной секретности им придется писать друг другу записки и тут же закусывать ими пиво.
- Надо выяснить. Слушай, Аластор, я знаю, что правила аврората не допускают, Минерва уже сто раз мне об этом рассказывала, но все же, если бы я мог быть как-то полезен в этом... ну, ты понимаешь, о чем я, какая-то провокация, которая поможет выявить тех, кто стоит за беспорядками. Ведь тогда с Ноттом получилось, он клюнул и напал. Потом что-то пошло не так, но сначала же сработало. Что если попробовать еще раз, только теперь все хорошо продумать, а?

Если Муди собирался загнать Лича в тупик вопросом о том, доверяет ли он каждому из своих людей, то где-то он промахнулся. А если доверие могло успокоить его, то знаменитая подозрительность, очевидно, дала осечку, каких Нобби за другом еще не мог припомнить. Однако сейчас было не до того, чтобы рефлексировать о непривычном поведении товарищей,  сейчас важно было объяснить, почему, несмотря на все риски, стоит попробовать. А Нобби был уверен, что действительно стоит, и не только, да и не столько потому, что верил в целительную силу патрулей. А хотя бы потому что наиболее деятельных надо было занять чем-нибудь очень общественно важным. Пока общественно важным их не занял кто-то другой. Это тоже было ни больше ни меньше - о контроле над ситуацией.
- Я буду предлагать в такие отряды только тех, кому доверяю, хотя, думаю, моего доверия будет недостаточно для твоего спокойствия. Но это же не секретная служба какая-то, каждый из них будет учтен в министерстве, каждого проверит аврорат - и все они будут у аврората на виду. Даже на рождественском балу в Большом зале проще совершить преступление, чем в таких условиях. Будет пара десятков, может, четверть сотни. Это не так много, но мы ведь и не ставим задачу приставить личного соглядатая к каждому, кто придет на выборы или просто прогуляется по Косому, верно?
Нет, смысл во всем этом был совсем другой, тоталитаризм не входил в планы Тафт, в планы Нобби - тем более, да и люди совсем не такие, чтобы терпеть это. На самом деле, целей было несколько, и все они должны были послужить на благо, просто одна - усиления аврорских отрядов и патрулей - была наиболее очевидная и важная. Тут уж правда была в том, что авроров и самих было не так уж много, чтобы отказываться пусть от небольшого, но все же подкрепления из тех, кому действительно было не все равно.
Вот Нобби, скажем, вообще первому было не все равно, поэтому однокурснику, если тот правда хотел напугать его, следовало бы придумать более высокий аргумент, чем поднятие ставок. На кону судьбы страны, так что куда уж выше. Тем более, Лич давно уже все обдумал, ну может, пока что не очень тщательно, но тактика "главное - начать, а там видно будет" всегда была ему ближе, чем подробное и детальное планирование. И срабатывало же. Поэтому сейчас он решительным взмахом руки отмел все неубедительные аргументы разом.
- Ну да. Только самый простой способ избежать волнений - взять их под контроль, а самый простой способ взять под контроль - это создать превентивные, такие, которые позволят выявить и нейтрализовать очаги. Поднять ставки несложно, и не обязательно брать массовостью. Может быть, будет достаточно сделать это, - Нобби продемонстрировал запястье с браслетом-маячком, - не таким заметным и прогуляться где-нибудь, где меня, скажем, не очень хотели бы видеть. Они не смогут упустить такой шанс, давно ведь пытаются от меня избавиться.