Общение с прессой было частью работы, и раньше это никогда не смущало Нобби, наоборот, он охотно давал комментарии, делился собственным мнением, которое часто не совпадало с мнением официальным, разъяснял в простых словах законодательные инициативы и вообще считал журналистов с их специфическим взглядом на свободу информации необходимым звеном в цепочке, связывающий народ и его слуг, то есть правительство. Раньше ему бы и в голову не пришло отказаться от интервью, тем более такого, которое берут для радио, то есть того, которое услышат тысячи и тысячи. Но раньше никто не спешил рать у него такие интервью, в первую очередь потому что он был почти совсем частным лицом, а мнение частных лиц редко интересует представителей СМИ, а когда интересует, обычно это лица совсем другого плана. Теперь же Нобби Лич был почти совсем не частным лицом, а главой и представителем государственной структуры, и пресса им наконец заинтересовалась. Но только он сам вдруг понял, что совершенно не хочет проводить эту беседу. Или, может, не сегодня. Или не с Брайаном Гриффитом. Но встреча была назначена, она была назначена на этот день, и она была встречей именно с этим человеком. Поэтому Нобби пришлось задвинуть подальше гениальную идею о том, чтобы сбежать. Поэтому - ну и может еще потому что этот кабинет категорически не располагал к побегам, не имея запасной двери, а единственную существующую уже открывал мистер Гриффит собственной персоной.
- Проходите, пожалуйста, и присаживайтесь, - собрав в кулак всю свою вежливость и то, что осталось от доброжелательности за это лето, пригласил Лич. - Вам предложили чай, правда?
Кофе точно не предложили, потому что Нобби придерживался однозначного мнения о необходимости сохранять лучшие из британских традиций, безжалостно выпалывая все остальные. Поэтому - чай и равенство. И упрямая непреклонная вежливость вопреки тому, что интервьюер, который ему попался, слишком очевидно сочувствовал Кэмпбеллу и его деятельности.

Гости имели право не любить чай, и это тоже было частью свободы их воли, на которую Нобби признавал их полное право. Ничего другого секретарь любезно не предлагал. В знак гостеприимства он мог бы предложить это сам, но как раз сейчас он не хотел проявлять излишнего гостеприимства. В конце концов, ему свобода воли тоже полагалась. Конечно, этого Гриффита, на самом деле, не в чем было обвинить. То есть, не в чем было обвинить обоснованно, но Лич помнил про инферналов, и все еще не верил, что это мог придумать Алан. Кто-то его подтолкнул. Может быть, кто-то принял решение за него. Кто-то...
Наверно, Нобби ожидал чего-нибудь с подвохом, причем сразу. У него не было для этого никаких оснований, конечно, но так бывает часто, называется предубеждением. Раньше он старался следить за тем, чтобы предубеждения были исключительно в позитивном ключе, потом как-то незаметно для себя разучился. Но репортер их не оправдал, эти предубеждения, и начал очень обыкновенно. В общем, Нобби уже отвечал на такие вопросы. В них не было ничего конкретного, но и ничего сложного тоже. Так часто начинали. Он кивнул в знак того, что ухватил стиль, и ответил так же несложно и неконкретно.
- Это закономерный и своевременный шаг в современной британской политике. Стране необходимо новое, более либеральное видение как во внутренней, так и во внешней политике. Во внешней, может быть, даже в большей мере, именно департамент, который я теперь возглавляю, является тем самым лицом, которым Британия сейчас поворачивается к остальному миру.
В таких речах, пожалуй, надо было потренироваться. Обычно у Нобби получались те, которые без подготовки, которые шли прямо от души, в которых было то, чего люди ждали, и было совершенно искренним. Конечно, и сейчас он не лгал, но все слова, которые записывала сейчас аппаратура Гриффита, казались слишком отполированными, слишком правильными. Такими словами говорили его коллеги в отделе законодательства. В особенности те коллеги, на выступлениях которых сложнее всего было сосредоточиться. Нобби все равно сосредотачивался, потому что прекрасно знал, что они могут прятать под этим ворохом блестящих и шелестящих словесных фантиков, и вот сейчас он и сам мусорил ими, только скрывать ему было нечего, оттого это и казалось еще более бесполезным. Хотя Вильгельмина наоборот говорила, что людям это нравится. Кто знает, может быть, она и была права. Или нет.
- Министр Тафт сформировала правительство из тех людей, которые, по ее мнению, смогут  быть наиболее полезны стране сейчас, а условия для их работы, вы сами знаете, сложились весьма непростые. То, что вы называете разнородностью правительства, ярко демонстрирует, что мы наконец пришли к тому плюрализму, который необходим для того, чтобы видеть любую проблему со всех сторон и решать ее наиболее эффективно.

Нобби с сожалением покачал головой. как же так получалось, что даже Гриффит, человек Кэмпбелла, который всегда имел четкую, непримиримую даже позицию в отношении равенства - даже он не мог запомнить одну простую штуку: на посты назначают не магглорожденных или чистокровных, политика делается не для магглорожденных или чистокровных, по улице ходят не магглорожденные или чистокровные. Это все люди, просто люди, и их родословные не делают их хуже или лучше других людей.
- Нас ждут новые назначения. А еще рано или поздно нас ждет понимание того, что назначают не по статусу крови, а в соответствии с возможностями конкретного человека. И чем раньше это уложится в понимании британцев, тем лучше, мистер Гриффит. Думаю, прессе самое время пойти навстречу этой тенденции и перестать ставить во главу угла происхождение человека, какой бы ключевой пост он ни занимал.
И почему у всех репортеров вопросы были такие, как будто они не подготовились и решили списывать друг у друга. Лич уже столько раз отвечал насчет курса нового правительства, что устал придумывать свежие формулировки. Вообще-то он был уверен, что за месяц ответил уже всем, но оказывается нет, находились опоздавшие, а значит надо было поднапрячься и спеть старую же песню новыми словами.
- Равенство возможностей, разумеется. До сих пор это наблюдалось, пожалуй, только в сфере школьного образования. Сейчас правительство ставит перед собой задачу добиться того же во всех сферах: политической, экономической, социальной. Именно благодаря равным возможностям для всех, благодаря здоровой конкуренции, страна выйдет на совершенно новый уровень и заявит о себе как современное  демократическое государство. Мне кажется, давно пора, вы как думаете?
Ответ о составе нового правительства, которое и в самом деле было сформировано таким образом, чтобы быть наиболее эффективным - то есть, в первую очередь не прерывать работу на перестановки из-за недовольства той или иной группы избирателей - вызвал у журналиста недоверие. Только недавно выработанное Личем для общения с прессой лицо не пережило первого же серьезного удара, и он удивленно поднял брови. Глупость, которую допустил тогда Блэк, была замята, и точно не должна была дойти до прессы или просто просочиться в виде слухов. Главы департаментов были достаточно умны, чтобы не болтать, во всяком случае, у Нобби создавалось такое впечатление, да и вообще он привык видеть в людях лучшее. И все же Гриффит откуда-то знал, и оставалось только гадать, откуда. быстро заставлять себя придать лицу стандартизированное выражение Лич не стал: удивление вполне вписывалось в то, что он собирался сообщить.
- Боюсь, слухи о конфликте несколько преувеличены, мистер Гриффит. Работа всех подразделений Министерства направлена на совместное достижение одних и тех же целей. Она не просто продолжается в обычном режиме, она кипит.
И иногда обдает неосторожных кипятком, но об этом журналистам знать совершенно ни к чему. Кабинет должен был сам справиться со своими проблемами или хотя бы научиться не обращать на них внимания тогда, когда на повестке дня стояли действительно важные вещи, а выносить сор из избы всегда было плохой, очень плохой привычкой. Хотя уже после следующего вопроса Нобби начал думать, не преувеличил ли он опасность. Вопрос был неплохим, такой мог бы задать какой-нибудь человек из тех, например, кто собирался недавно в Атриуме. То есть кто-нибудь... из народа. Очень из народа. И все же на этот раз удивление с лица пришлось убрать.
- Увы, мистер Гриффит, боюсь, вы не совсем точно представляете себе организацию работы кабинета. Нынешнее правительство имеет вполне определенный курс, в соответствии с которым уже сделаны первые значительные шаги.  Мои планы в этой должности: первоначальные, настоящие и будущие - соответствуют этому курсу. Иначе, как вы, должно быть, понимаете, кто-то другой сидел бы в этом самом кресле и давал бы вам интервью. Сейчас, как я уже упоминал, этот курс направлен на равенство возможностей, что, в свою очередь спровоцирует быстрый прорыв в экономике, политике и, конечно, взаимоотношениях с другими государствами. Разумеется, Департамент международного сотрудничества в целом и Отдел законодательства в частности - это флагман перемен.