Августра решительно застолбила за собой это место за столом Гриффиндора в Большом зале ещё два года назад, будучи первокурсницей с очень важным и незыблемым мнением. Ей показалось вполне естественным, что все должны сидеть не абы где и как, а на своем месте, чтобы не путаться и не выяснять, куда бы приткнуться, когда ещё сонный ползешь на завтрак. Более того, девочка решила, что ещё лучше может быть только табличка с именем и курсом каждого за этим столом, о чем она решительно и яро рассказывала уже где-то на третий вечер в факультетской гостиной. Увы, но идею не оценили, но свое место она отвоевала, а потому наблюдала за очередным распределением первогодок с большим интересном и знанием дела. Нет-нет, да и комментировала кто, куда и когда должен попасть, особенно когда дело касалось чистокровных детишек, с которыми она так или иначе успела ещё в дошкольный период пообщаться. Говорила она с той легкой снисходительностью, которой страдают вчерашние первогодки (но ведь Августа уже третьекурсница! Совсем уже большая) о своих новых товарищах - здесь и дружелюбие, и опека и осознание, что это малышня. Единственное, что несколько выбило её из колеи, так это прозвучавшая фамилия МакГонагалл.
Августа надулась как мышь на крупу, глядя за девочкой с особым пристрастием - в доме Россов рассказывалось о тете, которая очень задорно сбежала из дома ради маггла. И, собственно, Дориан не слишком-то расстраивался по поводу маггла, но до глубины души был обижен, что сестра не посоветовалась с ним, не предупредила, не поделилась, а потом и вовсе забаррикадировалась от всех подальше и изобразила из себя непонятно что. Не то жертву, не то заложницу сомнительного мужа. Дориан даже пару раз являлся в места не столько отдаленные, чтобы проверить, а не бьют ли и не измываются ли над Изабель и не это ли стало причиной такого упорного молчания, но нет. На этом Росс обиделся, а его старшая дочь обиделась вдвойне, потому что надо было иметь собственное мнение по каждому вопросу. Так вот, если верить обрывкам тех бесед, которые Августа краем уха слышала, а иногда и подслушивала, то вышла Изабель как раз за человека с фамилией МакГонагалл, а теперь вот, получите-распишитесь, идет девочка, волшебница будущая. Гриффиндорка надулась ещё больше, когда потенциальная родственница оказалась на одном с ней факультете. Ну то есть это хорошо конечно, потому что Гриффиндор - это отлично, но как-то оно... В общем, ситуация требовала срочных разбирательств, потому что если дуться и дальше, то можно лопнуть.
- Так это ты, значит, дочка Изабель Росс, сбежавшей из дома и кинувшей семью, да? - Со всей гриффиндорской честностью поинтересовалась Августа, подходя к Минерве с деланно-равнодушным видом утречком в Большом зале. Она старалась выглядеть уже взрослой и понимающей, чтобы мелочь всякая ничего не подумала лишнего, а на самом деле едва сдерживала любопытство. - Ну привет. Я твоя кузина.

Августа уже знала, что хамить людям некрасиво, а если очень хочется, то надо улыбаться. Иногда улыбки оказываются хуже всяких слов. Но от этого знания она не переставала быть ребенком, который, вдобавок, ещё и учился на Гриффиндоре, а потому не отличался особой деликатностью. И сейчас ей не нравилось, что первогодка ещё и позавтракать решила, заставляя её ждать. Росс сложила руки на груди, непроизвольно копируя жест отца, когда тот бывал чем-то недоволен, придала лицу выражение независимости и начала постукивать ножкой по полу - кому приятно есть, когда у него за спиной всем видом выражают недовольство?
А Минерва даже и не пыталась выглядеть виноватой, напуганной, растерянной или хоть какой-нибудь - она завтракала. Как на зло в животе Августы тоже заурчало, вызывая ещё большее недовольство у девочки, потому что она же не будет сейчас тоже хватать пирожок и запихивать себе в рот, потому что она маленькая леди. Очень местами леди, конечно, но не будет.
- Что значит отказался? - Августа возмущенно выдохнула, деловито садясь рядом с новой родственницей и очень, очень недовольно на неё глядя - папу обижать нельзя, потому что папа - это папа. Весь гремучий коктейль шатландско-ирландских кровей готов был взорваться гневной тирадой, но пока выжидал момент. - Это сестра его бросила! Как будто бы чужого человека, которому даже на письма отвечать не надо! И на Рождество домой не приезжала! И... И вообще, сбежала, ничего не сказав, как последняя трусиха!
Всё-таки не выдержав, выпалила Августа. От всей её серьёзности не осталось и следа, вместо этого была разъяренная девчонка с раскрасневшимися от возмущения щеками и горящими глазами. Она не понимала, как эта МакГонагалл вообще такие глупости может говорить про её семью. Взяла бы и признала, что ну нехорошо поступила мама, так и так, виноваты, тогда все понятно. Можно принять и простить, а она вон, ещё и главу семейства Росс решила в чем-то обвинить.
- В смысле? Болеешь чем что ли? Так тогда в Больничное крыло тебе надо, там вылечивали и не таких, - Росс не поняла, о чем была эта фраза, а потому решила её воспринять в буквальном смысле. Если так, то Минерве и с остальными общаться было нельзя, всех заразит. - И как тебя только отправили в Хогвартс, если ты болеешь. О чем вообще думали! Хотя, видимо, у вас так принято - о других не думаете, только о себе. Но я сейчас все расскажу старосте, чтобы тебя отвели.

Все такие серьёзные, когда проблему создали не они. Фактически, сами того не подозревая, столкнулись Изабель и Дориан Росс, но в облике своих старших дочерей, у которых воевать причин не было, но семейная заноза свербила, не давая сидеть на попе ровно.
- Правда - это не оскорбление! - Гордо выдала Августа, приосаниваясь и ощущая себя как минимум рыцарем на белом коне. - Я же не говорю о том, что она предала семью? Отказалась от людей, которые дали ей все, чтобы не узнать их мнения о её выборе. Это храбро, конечно, - На секунду гриффиндорка притихла, позволяя кузине вставить пару оправдательных слов. Августа очень не любила, когда люди не признавали очевидного. С её точки зрения все было понятно в ситуации, а потому и длиться начинала, что Минерва с ней не соглашалась. - Это к магглам? Я тебе хочу сказать, что магглам нельзя рассказывать о том, что мы волшебники. Секретность и все такое... Ну тебе ещё расскажут, чтобы глупостей не натворила.
Августу кидало с великодушно-высокопарной манеры, скопированной у родителей, до детско-гриффиндорского желания решить спор понятным и доступным способом, звезданув собеседнику кулаком по лицу. Предельно честно и почти по-рыцарски благородно.
- Что? Не надо вот оскорблять! - Обиженно вскинулась Августа, до глубины души оскорбленная тем, что урчащий живот был услышен и приплетен к спору. - Что, ответить нечем, поэтому оскорбления пошли? Между прочим, если тебе не говорили, то это невежливо. Или тебя вообще решили ничему не учить, чтобы ещё сильнее выделиться? Тоже мне, леди...
Самое обидное было то, что есть правда хотелось, а судя по тому как складывалась беседа, были шансы уйти на первое занятие не проглотив даже пирожка. А вот МакГонагалл успела, это тоже было обидно, но схватить сейчас что-то из еды и начать есть... Хотя, если преподать девочке урок этикета...
Августа отвернулась от кузины, демонстративно раскладывая на коленях салфетку, накладывая в тарелку кашу, которую из принципа решила есть ножом и вилкой, чего от неё отродясь никто не мог добиться, но чего только не сделаешь из вредности.

- Ох, ну кто же так слушает! - Августа закатила глаза, пытаясь прочесть ответ на волнующий вопрос на потолке. - Откуда ты взяла, что твоя мать маггл, если она из семьи волшебников? Не передергивай, не надумывай того, что я тебе не говорила, это невоспитанно! - Невыносимо говорить с человеком, который ничего не слушает, а только придирается, никакой конструктивной беседы. - Если чего-то не понимаешь, то не говори об этом, а то подумают, что ты дурочка. Ладно? Ну как на чем... На чем там магглы путешествуют?
Росс не видела никаких проблем в том, чтобы на Рождество к ним приезжали хоть на козах, хоть на овцах, хоть на лошадках. Все эти варианты были достаточно хороши, чтобы достичь цели, а ведь явно кое-кто тут не хотел её достигать, отмазывался и вообще вёл себя не хорошо. Августа надулась, обиженная поведением первогодки, считавшей, что она знает больше других.
- Эй! - А вот это было по-настоящему обидно. Даже не зная её отца Минерва взяла и оскорбила его, решив, что он в чем-то хуже её собственного. А почему это он должен был быть хуже? Её папа был самый лучший на свете, она была уверена в этом, как и в том, что МакГонагалл обязана извиниться. - Ну-ка... Извинилась немедленно... Ты даже не видела моего отца, чтобы сравнивать! Или ты настолько стесняешься своего, что пытаешься хоть как-то себя убедить в том, что он чего-то да стоит? Да он в подметки не годится моему папочке! Ну вот что, что твой умеет? Я смотрю, даже воспитать не смог прилично! Говоришь с набитым ртом как какое-нибудь жвачное животное! - Августа уже была не просто обижена, она была в ярости и ели сдерживалась, чтобы не начать выдирать выскочке волосы и кулаками объяснить, что так говорить нельзя. Девочка пыхтела, сверля родственницу глазами, щеки пылали от обиды. - Да вы просто недостойны того, чтобы быть нам родственниками. Я видела магглов, они хорошие, а вы... Вы похожи на гоблинов!
Для пущей убедительности она просто взяла и вылила на голову кузине тыквенный сок, чтобы не думала тут, что самая умная и не ела, когда с ней старшие говорят. Утро перестало быть томным, Большой зал постепенно заполнялся людьми, настороженно перешептывающимися и косящимися на двух девочек за гриффиндорским столом, решившим что-то между собой начать делить.

В жизни так бывает, что люди бесят всем своим видом, потому что ты то знаешь, что прав, а оппонент ошибается, а вот он - нет. Дориан Росс относился к подобным жизненным недоразумениям философски, предпочитая закрыться газетой и из-за неё выдать глубокомысленное и осуждающее "хм", потому что для бурной деятельности и темпераментных огорчений у него была Сара, своим ирландским темпераментом превращающая жизнь из скучной сельской в заводную и зажигательную. Августа унаследовала от родителей все самое лучшее... Ну или худшее, тут с какой стороны посмотреть и с какой стороны баррикад оказаться. Поэтому на вскинктые брови кузины она выдала отцовское "хм", в её случае звучавшее едва ли не призывом к бою. Сигнальные системы двух семей поразительно напоминали конфликт кошки с собакой.
- Спасибо за заботу, но с выбором предметов я справлюсь как-нибудь сама, - Густа чопорно надула губки, но тут же опять вернула выражение лица взбешенной белки. - А вот ты, смотрю, подучила пустяковые заклинания? Похвально-похвально. Только дели на тридцать два то, что говорил твой папаша про магический мир. Наверное вообще ели отпустили в школу? - Медленные движения сейчас действовали на девочку как красная тряпка на быка. Бесило все невероятно. - Поэтому не говори о том, чего не знаешь. Не видела гоблинов? Молчи и не позорься, им от твоей толерантности как хвостороге от комара. Иии... А ну стой! Я ещё не закончила! - Августа вскочила вслед за Минервой, сжимая руки в кулаки от злости. Вот только потянувшись за палочкой подумала вскользь, что это плохой вариант, очень плохой, но руки действовали быстрее головы, кастуя заклинание. - Импедимента! А теперь постой и послушай старшего человека, если сама не знаешь, что и как стоит делать или говорить.
Мозг, благополучно дрыхнувший весь предыдущий разговор, просыпался с отчаянным криком SOS и мигал всеми красными лампочками, какие только возможно было представить, рекомендуя срочно провалиться в подпол или ещё куда до выяснения обстоятельств. Увы, но мозгу слова не давали, когда на кону были честь и уязвленное самолюбие, а ещё призраки семьи, которая спала и знать не знала, что тут такие баталии на ровном месте. Отступление было невозможно, нормальные идиоты с Гриффиндора только залихватски перекидывают косицы через плечо - валькирия. Мини версия - ни логики, ни чувства самосохранения.

Августа, конечно, надулась и задумалась о том, что будет, если делить её слова на это огромное число, но что-то результат размышлений ей не понравился, она сердито мотнула головой, условно скидывая с себя ту ересь, которую говорила кузина.
Вот же вздорный характер! Никакого уважения к старшим, чему только её учили?
Молодая Росс дулась и забавно вздергивала к потолку нос, начиная думать о том, что кузину надо проучить и вообще как-то воспитать, если родители решили себя не утруждать подобными действиями. А то нехорошо как-то выходит, некрасиво - тоже ведь, хоть и не совсем Росс, но Росс, потом кто-нибудь на неё посмотрит и скажет, что семья у них не очень, может быть и очень не, а такое допустить нельзя. Отец всегда говорил, что честь семьи надо блюсти. Разумеется, у Дориана были свои представления о чести и том, что допустимо их чокнутой семейке, а что нет, но всё это было заложено уже с молоком матери в Августу, поэтому сумасбродство родителей она воспринимала чем-то нормальным и естественным, скорее удивляясь остальным.
Кузина, конечно, не послушалась. Гриффиндорцы в принципе очень вольно воспринимали всегда указания сделать что-то обязательно, тут не было ничего удивительного, но Августа сложила руки на груди, как это делала мама, когда пыталась объяснить, что что-то где-то пошло не так.
- Что? - И тут ей стало смешно. - Глупенькая, ну как я могу быть похожа на гоблина? У меня совсем нет таких ушей или носа!
Августа рассмеялась, после чего автоматически прекратила злиться - это был маленькая тонкость по работе с Росс. Достаточно было её рассмешить даже в момент уже безудержного гнева, когда камни начинали плавиться под её взглядом, как она переставала злиться и всё, обратно в это состояние вернуться она не могла. Другое дело, что в тот момент, когда из тебя пытаются выдернуть все волосы, засветить в глаз и отбить почки, попутно пытаясь кинуть заклинанием, не всегда получается удачно подобрать шутку, чтобы отвлечь гриффиндорку.
- Ой ты горе-то луковое! - Гнев Августа сменила на милость и гипертрофированную заботу за полсекунды. Тоже очень характерное для неё явление. Она подбежала к Минерве, направила палочку на ноги, присаживаясь на корточки около девочки. - Finita! Ну, вот и всё. Вставай давай, на уроки опоздаем.
Менторский тон, впрочем, никто не отменял, но ведь Августа решила взять шефство над своей непутёвой родственницей, а там уж она точно знает, кто из родителей был неправ.

Во всё время разговора
Он стоял позадь забора
Нельзя сказать, чтобы конфликты в первые дни учебного года были каким-нибудь неординарным событием. Они были вполне в порядке вещей. Более того, они были важным структурообразующим фактором, на котором потом основывались лояльности или соперничество, определяющие внутришкольную неформальную систему отношений, а иногда и простирающиеся далеко за пределы учебного периода. Поэтому конфликты всегда представляли собой предмет особого интереса отнюдь не только с дисциплинарной точки зрения.
Трудно было судить о том, в какой момент и из-за чего завязался этот конфликт. Большой зал действительно большой, и хотя за ранним часом он был не очень многолюден, разговоры присутствующих уже сливались в ровный невнятный гул. А вот его переход в эксплицитную форму ознаменовался едва уловимым и мимолетным спадом звуковой волны. Настолько мимолетным, что его легко можно было проигнорировать как ничего не значащее событие. Но Дамблдор, несколько минут назад вошедший в зал через дверь, расположенную за преподавательскими столами, повернул голову, инспектируя местность на предмет конфигурации, послужившей этому событию поводом.
В некотором смысле примечательные вещи происходили за гриффиндорским столом. Точнее, на первый взгляд, опять же, ничего вопиюще незаурядного не было в том, что первокурсница, вчера только определенная на вверенный Дамблдору факультет, достала волшебную палочку и что-то скастовала. В конце концов, многие первокурсники стремятся повысить свой престиж демонстрацией навыков, полученных еще до школы.
Но в сочетании с предшествовавшим звуковым эффектом ситуация напрашивалась на более внимательное рассмотрение. Например, рядом с первокурсницей находилась Августа Росс, которая в этом году была уже на третьем курсе. В свою очередь, первокурсница была дочерью Изабель Росс. Изабель так и не восстановила связь со своими родственниками после разрыва, и это означало, что двоюродные сестры, скорее всего, встретились впервые. Взаимное любопытство - вполне достаточный повод для знакомства и дальнейшего общения, хотя, конечно, дело может омрачаться семейной историей.
Между тем, дочь Изабель встала из-за стола и пошла к выходу. После чего дочь Дориана извлекла палочку и запустила в спину дочери Изабель заклинание, которое по эффекту отчетливо напоминало Impedimenta. На этот раз имел место гораздо более внушительный звуковой перепад. Хотя обстановка по формальным признакам не выходила за пределы компетенции старост, Дамблдор направился к месту событий сам. Ситуация была действительно в своем роде выдающейся. То, что характер у Августы не самый сдержанный, было, конечно, хорошо известно. Но даже при всей ее вспыльчивости было трудно представить себе, чтобы она напала, во-первых, со спины, во-вторых, на человека, заведомо уступающего ей по силе, возрасту и навыкам. Это означало, что первокурсница Минерва каким-то образом произвела на нее настолько могучее впечатление, что начисто сбила ее принципы и установки. Естественно, Августа сразу бросилась исправлять содеянное. Минерва, в свою очередь, как только снова обрела способность к оперативным действиям, тут же закрепила эффект, выписав Августе оплеуху и подтвердив тем самым, что она, как и Августа, именно из тех кадров, к которым стоит с самого начала присмотреться повнимательней.
- Августа, Минерва, что случилось?