Нобби никогда не испытывал затруднений в отношении публичных выступлений. Обычно они получались как-то сами собой. Даже если он не планировал. Поэтому идея заранее (!) и в письменном виде подготовить не только речь, но и ответы на возможные вопросы оппонентов, поставила его в тупик. Однако же Минерва так логично и рационально обосновала (наверняка подготовившись к этому заранее) ответ на недоуменное "зачем?", что Лич решил, что в жизни надо попробовать все, в том числе и говорить по бумажке. Ну или сунуть эту бумажку в карман за минуту до выхода на трибуну, но хотябы подготовить шпаргалку, чисто ради интереса, можно было. С речью кое-что еще получилось. Вряд ли это было именно то, что Макгонагалл имела в виду: никаких особых композиционных приемов, метафор (даже после объяснений это слово скорее заставляло Нобби думать о греческой кухне, а не ораторском искусстве). Он просто представил себя перед аудиторией и начал записывать, вместо того чтобы говорить. С вопросами было уже сложнее.
- Хэй, ты не захватила с собой хрустальный шар? 
Минерва, как несложно было понять, все время, пока Нобби корпел над пергаментом, чинно пила чай, время от времени бросая какие-то подбадривающие реплики. Из-за чего больше всего становилась похожа на какого-нибудь профессора во врремя отработки. А кто сказал, что они заканчиваются вместе с чудесными школьными годами?
Лич посмотрел на (совершенно маггловский) лист бумаги, повертел в пальцах (совершенно маггловский) карандаш и почесал им в затылке. В конце концов, возможность чесать в затылке была важным преимуществом карандаша перед так любимыми магами перьями, а Нобби всегда считал, что преимуществами, какими незначительными они бы ни казались, пренебрегать нельзя.
- Или используем остатки твоего чая для предсказаний? Потому что я не знаю других способов угадать, как мне будут возражать.
В том-то и дело, он знал "что". Аргументы не слишком отличались друг от друга у членов законодательного совета, были уже тысячу раз опровергнуты, но произносились вновь и вновь в той или иной форме. И не было причин полагать, что у тех, кто придет на митинг, аргументы будут другими, вопрос был именно в этой форме, каждая из которых требовала особого подхода к ответу. И пусть этот митинг - не собрание тех, кто принимает законы, едва ли кто-то мог бы переубедить упрямого хаффлпафца в том, что это мероприятие было не менее, если не более серьезным. Но подготовка... все равно шла как-то не очень легко и свободно.
- Ну или ты сама могла бы на полчаса превратиться в ярого магглоненавистника или сомневающегося интеллигента и атаковать вопросами. Там в шкафу над столом есть еще печенье.

Лич резко развернулся и задрал голову, но никакой угрозы сверху не увидел, поэтому как ни в чем не бывало вернулся в исходное положение.
- Мне кажется, ты немного преувеличиваешь. Кто придет на площадь ради дебатов? Кто, будучи окруженным толпой на эмоциональном подъеме, станет высказывать непопулярные у этих людей идеи? А если кто и додумается, я лучше на всякий случай заберу его к себе на трибуну от греха подальше, ну ты сама понимаешь.
Да и что тут понимать. Люди разумны, а толпа - это стихия. Словами толпу можно заставить  разбушеваться, но не остановить. Нобби мог сколько угодно посмеиваться над аристократами, которые пытались спрятаться в свои коконы и не видеть ничего вокруг, кроме своего надуманного удобного им и привычного им мира, но он никогда не считал этих людей, которым удавалось столетиями удерживать в своих руках власть над страной, идиотами, способными стать на пути у смерча, махать руками и приводить доводы, чтобы заставить его утихнуть. 
В ответ на выпад про печенье бывший хаффлпафец только недоуменно посмотрел на Минерву, но вспомнив, что по новым правилам не должен переходить на личности, удержался от вопроса о том, не слишком ли это сложный план для гриффиндорки.
- Не думаешь, что многие из тех, кто придут, будут ждать переходов на личности и прочих развлечений? И они будут очень разочарованы, если я, вместо того, чтобы вести себя как нормальный живой человек, буду вежлив, дипломатичен и зануден? Да и долго ли я продержусь в таком амплуа?
Конечно, все так или иначе пытаются выглядеть иногда лучше, чем они есть на самом деле, но разве это не прямая дорога к поражению? Те, кто хотели видеть в молодом политике "своего", скорее всего будут разочарованы тем, что он слепо копирует парламентские привычки все тех же аристократов. А те, кому такая линия наоборот понравится, будут разочарованы позже, когда маски спадут. В общем, если кто и считал, что политика - это одна сплошная ложь, и правда для неё - смертельный яд, то точно не Нобби Лич.
Макгонагалл переключилась на другую волну как-то слишком внезапно. Но говорила она о деле, так что вместо того, чтобы спросить, да что же что с ней сегодня происходит, Нобби автоматически начал отвечать.
- В яблочко! Только что толку в выборах, пока наше избирательное право - не более чем пародия на него. Я отдаю свой голос за достойного кандидата, глядя на его заслуги перед людьми, а не на то, кем были его предки, но мой голос, твой голос - что они будут значить, пока избирательное право у нас - это привилегия аристократии?
Примерно на этом месте он соотнес лозунги Минервы с реальностью и осознал, какое именно место в ней эти пламенные речи занимали. Было немного обидно, хотя впрочем не все ли равно, если кто-нибудь сказал бы это во время митинга, наверно Нобби ответил бы примерно то же. Ну разве что погромче и с большим запалом. В общем, после осознания того, что он просто попал в неприкрытую ловушку, сделало окончание речи уже куда более скомканным.
- Для этого мы здесь - получить те права, которые позволят нам... - Лич вдруг замолчал, поглощенный совсем другой неожиданно пришедшей в голову мыслью. - Думаешь, в это все и перерастет? Они захотят больше, чем то, с чего мы предлагаем им начать, и мы не сможем удержать ситуацию под контролем?

Во всем этом даже сомневаться не приходилось. И в том, что она пришла бы поспорить, и в том, что одним только споромдейство могло бы не ограничиться. Минерва очень хорошо умела держать себя в руках, но увы, только тогда, когда замечала, что её подначивают. Оставалось надеяться, что провокации на митинге, если они вообще будут, будут достаточно очевидными.
- Ты - да. Но таких, как ты, в мире единицы, а может и вообще больше нет.
Лич попробовал оценить то, о чем говорила Макгонагалл, со всех возможных сторон. Теоретически-то она была права. Теоретически. Потому что представить как какой-нибудь Малфой собирает единомышленников, чтобы в воскресеньепровести время среди магглорожденных, да еще и вступая с ними в отнюдь не великосветские беседы...
- Да, мне не верится, что они станут тратить время и силы на то, чтобы собраться, пойти на площадь и высказать свои идеи перед народом. Эти люди для них - плебс, на который не стоит тратить время и силы, понимаешь? Они просто не воспринимают нас всерьез. Если захотят повеселиться, они скорее меня озовут на какую-то из этих своих вечеринок. Чтобы слушать и обсуждать с комфортом и на своей территории.
Нобби поудобнее устроился на диване, на котором сидел, откинулся на спинку, уставился в потолок  и закинул ногу на ногу. Рассматривать написанную речь не было ни малейшего смысла. Она была явно не для тех, кто собирался прийти на манифестацию, чтобы расссмотреть политическую ситуацию с разных сторон и вынести взвешенное мнение. Да и ходили ли вообще такие люди на манифестации, вот в чем вопрос. Минерва была уверена, что да. Лич очень сомневался. Рационалисты обычно остаются там, где безопасно, чтобы выступить тогда, когда определится победитель. Или не выступить вообще, если эти рационалисты очень совестливые, а победитель не тот, на которого они надеялись.
- Я хочу привлечь всех. Любители развлечений, когда поймут, чем им на самом деле может быть полезно принятие этих законов, останутся с нами. Если же развлечения им с самого начала предложит кто-то другой...
В конце концов, предложат ведь. Рано или поздно, может быть тогда, когда уйдет на покой совсем уж замшелое старое поколение, которое не может увидеть в этих людях силу. Придут другие, которые эту силу увидят, хоть и не увидят в них равных. Будут смотреть свысока, будут бросать подачки. И на какое-то время опять смогут сдержать перемены.
А так придется сдерживать их своими руками? Выбор не из простых.
- Мы должны их удержать. Если нет... - Нобби нахмурился и потер переносицу, пытаясь сосредоточиться. - Их не так много, не сравнить с маггловскими революциями. Но каждый из них вооружен. Дело вовсе не в дискредитации движения. Беспорядки наоборот могут наконец напугать правительство, заставить действовать. А если их подавят, то недовольных станет только больше, и все это может вылиться в настоящую революцию. Но скольких жертв она будет стоить? Разве мы добиваемся этого?
Сказать-то просто. А вот как сделать? Ставить заслоны и держать тех, кто по доброй воле придет туда, как овец в загоне? Даже если бы у них было достаточно сил для этого - нельзя так. Но что-то делать все же надо. замкнутый круг, как и обычно. Нобби резко поднялся со своего дивана и прошелся по комнате. Обычно так думалось лучше, но на этот раз гениальные идеи не спешили заполнить голову.
- Нет, мы должны удержать. Нам нужны будут свои наблюдатели среди людей на площади, чтобы отследить обстановку и вовремя отреагировать если что.

Может быть, корень всех бед мира и в самом деле крылся в том, что по улицам ходили не только точные копии Минервы Макгонагалл, Лич не мог бы точно поручиться. Они, наверно, неплохо находили бы друг с другом общий язык.ю и уж точно не устроили бы войн и революций. А может нет? Кто бы на самом деле мог быть уверен в том, что сделает Минерва, по-настоящему оставшись наедине с собой.
Но сюрреалистические картины ненадолг задержались в воображении хаффлпафца, уступая место куда более земному и почти осязаемому удивлению.
- Преференций? Привилегированных слоя?
Вот так в один прекрасный момент понимаешь, что политик из тебя не очень, если ты не можешь донести протую мысль даже до тех, кто, в общем, расположен к тебе весьма положительно. Может быть, в этом крылась проблема? Может, поэтому в департаменте законодательства не хотели принимать те вещи, которые ему казались очевидно положительными: просто он не мог доходчиво объяснить всю выгоду ситуации. Сможет ли там, перед людьми? Нет, точно, Макгонагалл была права, надо было тренироваться, но сначала объяснить... Или это опять провокация?
- О каких привилегиях может идти речь, когда мы идем к тому, чтобы вообще отменить этот критерий? не преференции - равенство. Те двадцать процентов квоты, что мы требуем - а получим, сама понимаешь, не больше десяти в самом лучшем случае - это всего лишь способ показать, что магглорожденные могут работать на равных на благо страны. Не бездельничать на равных в поместьях, не плевать на равных с высокой колокольни на головы полукровок, нет, Минерва, работать. Раздражение - это переходящее, даже те, кто не на нашей стороне, быстро поймут свою выгоду. Мы ведь не собираемся ничего отнимать - только делать вклад, но они обязаны дать нам эту возможность!
Как будто озвучивая восклицательный знак, Лич стукнул кулаком о косяк двери. Было больно. Зато заставило его очнуться и заметить, что все время своей пламенной речи он расхаживал по комнате и, наверно, у Макгонагалл началась уже морская болезнь: помещение-то было не слишком большое, а значит и траектория хождения не очень-то разнообразная и пролегала в основном перед глазами девушки. А еще заметить почтовую птицу, которая нетерпеливо перетаптывалась на подоконнике, но стукнуть клювом в стекло, видимо, считала выше своего достоинства. Нобби подошел к окну и взялся за ручку, но опять отвлекся на слова Минервы. несколько секунд молчал, глядя на нее, потом только понимающе кивнул.
- Значит, придешь как аврор?
Человек Министерства.
Кажется, в его голосе все-таки прозвучали те интонации разочарования, которые он пытался покрыть толстым слоем безразличия. Собственно, а на что надо было надеяться? Что Минерва встанет рядом с ним на трибуне? Ну нет, это было наивно и самонадеянно. Очень по-хаффлпафски... Может и в самом деле вместо большой политики и далекой цели за горизонтом поселиться ближе к кухне? Образно говоря.
Но нет, долго предаваться самобичеванию Лич тоже не умел. Вместо этого он подошел к окну, в которое уже с полминуты нервно стучался белый филин с письмом. Нобби наконец впустил птицу в комнату и протянул ей печенье. И вдруг понял, что сегодня день открытий - до этого дня он был совершенно уверен, что эмоции не могут быть написаны на... морде (лице? клюве?) птицы. Да что там, они вообще способны на эмоции? Но филин смотрел так, как... смотрели на Норберта некоторые коллеги с самыми громкими фамилиями. Ну что ж, нет так нет, угощение можно оставить и для менее привередливых почтальонов.

В чем состоял побочный эффект способности привлекать других на свою сторону, так это в том, что и сам Лич очень увлекался. Пожалуй, даже слишком. Он уже даже не пытался угадать, инсценирует ли Минерва вопросы, которые должны были бы прозвучать наплощади или действительно говорит от себя. Это был уже не подвох, это был вызов. А на вызовы Нобби Лич отвечал практически всегда. За исключением разве что тех случаев, когда говорить был не в состоянии и написать тоже не мог. Но сейчас, когда здесь, в его доме, звучали такие невозможно странные вопросы, как же не ответить! Оратор подвинул себе какой-то стул, оперся на него локтями и склонился над столом, как будто так его объяснения станут понятнее.
- В квотах для полукровок и чистокровных нет смысла. Они ведь и сейчас легко устраиваются на работу, если проявляют необходимые навыки. При тех же навыках у магглорожденного нет шанса. При лучших - иногда есть. Иногда. Чтобы соревноваться на равных, надо быть на две головы выше. Что приводит нас к чему? Верно, к тому что талантливые маги оказываются на должностях уровня подай-принеси. Зато на отдельных кабинетах висят таблички со всем известными именами. Из года в год. Из поколения в поколение.
И вот это точно не было переходом на личности, это было неоспоримым фактом, о котором знал любой, кто хоть раз читал эти самые таблички. Или тот, кто пытался найти в таких кабинетах правду, особенно если с другой стороны правду искал кто-то из аристократии. О да, они умели постоять друг за друга. Из-за чего ко всему перечисленному букету добавлялись кумовство и коррупция. Однако без прямых доказательств на руках такими аргументами Нобби бы оперировать не решился. Здесь уже недалеко и до обвинений в клевете.
- Все очень просто. Выгода - в лучших специалистах. Если мы получим квоты, мы сможем расчитывать на конкуренцию, в которой статус крови не будет единственным фактором. А конкуренция - это всегда повышение качества. М...думаешь, надо будет разъяснять, почему?
Надо сказать, пить чай у Минервы получалось убийственно. Испепеление взглядом - это прошлый век. Она умела испепелять чаепитием. Да, печенье несло бы слишком разрушительный эффект
- Я не говорил о репрессиях. Но Министерство...
Но Министерство не на их стороне. И если будет приказ разогнать людей или наоборот, не разогнать, а оставить, скажем, до выяснения, авроры будут этот приказ выполнять. Официальные полномочия - это ведь палка одвух концах. Впрочем, обвинять Макгонагалл в том, что ей еще, возможно, только предстоит сделать, было до крайности глупо.
- Впрочем, да, ты права. Прости, я не должен был говорить этого.
Разворачивая принесенный совой пергамент, Норберт не совсем понимал, при чем здесь Малфои. Как-то не слишком хорошо в сознании совмещалась их фамилия вот с этими словами "тебе пишут". Смысл терялся. И не сказать, чтобы он был обретен после прочтения письма. Письма, в котором эти самые Малфои в лице всем известного Бартемиуса сердечно приглашали мистера Лича со спутницей присоединиться к небольшому и неформальному празднику для близких друзей (торжественная мантия требуется). Брови вышеназванного мистера уползли куда-то на лоб. Молча он протянул пергамент Минерве, но потом все-таки не выдержал и добавил
- Нет, чая определенна мало. Нам все-таки нужно печенье, - а потом покосился на саркастически ухнувшую птицу. - Думаешь, он ждет ответа?

- И сколько  жить одними только традициями? Традиции - неплохой фундамент, но в доме, где ничего, кроме фундамента, нет, жить не слишком уютно. А мы сидим на этом фундаменте веками, и похоже, некоторые не планируют не только строить дальше, но и давать строить другим.
К этому надо было и раньше быть готовым: маги ничего не понимали в экономике. Может, из-за этого они сейчас и боялись любых напоминаний о маггловском мире - а чтотакое ненависть, если не страх - потому что не знали о нем ничего? Может, надо было начинать с просвещения? Но сейчас уже было некогда, так важно не упустить удачное время, чтобы не растянуть всю борьбу за равноправия на долгие десятилетия, если не века? Значит, придется быть кратким в объяснениях.
- Хорошо, подумаю над тем, как пояснее сформулировать такие вещи. Вот тебе и "общество, основанное на нерушимых традициях". С экономикой на уровне натурального хозяйства.
В общем, он и сам не слишкот-то разбирался в экономике, на уровне человека, который сталкивается с ней пару раз в год, приезжая погостить у родителей или встречаясь со старыми друзьями. Но ведь на то друзья и есть, Нобби точно знал, что среди знакомых обязательно найдется человек, который сможет растолковать все не только безошибочно, но и просто для понимания.
С Министерством было сложно. Да, они оба были частью министерства, но все было не так просто. Эта структура больше не была отлаженным механизмом, и некоторые её винтики уже не хотели быть винтиками. Нобби выполнял распоряжения - но лишь те, которые не оспаривал. А что может оспорить аврор, чтобы остаться после этого аврором? И может ли гриффиндорец в ответственный момент пойти против своих же, оставшись гриффиндорцем? Вопросы философские, но неожиданно получающие  практическую ценность. Наверно, их надо было серьезно обдумать, Макгонагалл в первую очередь, чтобы в сложной ситуации, которая все равно настанет рано или поздно, не пытаться на месте принять решение, с кем из своих идти дальше и какие идеалы дороже. Но спраивать о таком Лич бы не стал. Пожалуй, это совсем не то, о чем стоит спрашивать.
А Минерву, кажется, письмо ничуть не удивило. Может, она вообще все знала заранее или - о! может, это шутка? Но представить, например, ту же Макгонагалл или Августу, подробно изучающих малфойскую печать, чтобы сделать точную копию, было довольно сложно. Проще представить себе, что это просто провокация. А может и нет. Были же "не такие" среди аристократов. ЬБыл Финеас Блэк, Альфард был, была Люси, в конце концов. Может быть, и Малфои наконец одумались? Вообще-то, звучало довольно странно, и даже невероятно. Но слухи ходили разные, например о том, что всего пару десятков лет назал один из них тоже отличился весьма либеральными взглядами. Правда, его почти сразу объявили не вполне здоровым, а значит неспособным вести дела семьи, а потом и вовсе предпочли забыть об этой истории. Но времена изменились. Могло ли вместе с временами измениться одно из самых консервативных, если не сказать ретроградных семейств магической Британии? Может быть, им как раз нужна была помощь в этом? В помощи Нобби отказать не мог, даже если дело сильно попахивало подставой.
- Что делать? Сходить в Косой за парадной мантией, конечно. У меня былатакая в школе, но я с тех пор вырос. Тебе тоже нужна?

Лич пожал плечами. Сколько ему ни приходилось по долгу службы соревноваться в красноречии, оно никогда не было полностью абстрактным. Так или иначе приносило свои плоды ничуть не худе, чем разговоры "в лоб". А с некоторыми людьми, которые прожили в окружении политики достаточно давно, другой способ общения вообще был невозможен, они просто принимали отсутствие метафор то за грубость, то за скудность ума. Да и вообще за средство выразительности было немного обидно. Оно-то чем провинилось, чтобы прямо вот так, с корнем?
- А мне они всегда нравились. Я имею в виду метафоры. Иногда дают возможность посмотреть на вещи свежим взглядом. Но если хочешь, то хорошо, скажу прямо: о некоторых традициях не стоит забывать, на них можно опираться и даже нужно. Но есть такие, которые полностью себя изжили, и традиция унижения тех, чьи предки не вписываются в какие-то бессмысленные каноны, как раз одна из таких. Людям давно пора прекращать искать поводы ненавидеть друг друга.
Да, с экономикой было сложнее. "Это мы пока уравнивать не будем" было хорошим решением с учетом того, что уравнять это, по большому счету, было невозможно. Маги не могут сами выращивать для себя еду. Точнее, могут, но не станут делать этого. Маги не могут производить что-нибудь в промышленных масштабах. Магов просто слишком мало, чтобы выравнивать их с магглами. Здесь, скорее, надо было говорить о взаимоподдержке (и "взаимо" здесь было ключевым, потому что пока что это была игра в одни ворота). Маги используют маггловские продукты и, скажем, одежду, магглы получают, допустим, зелья от тех болезней, с которыми в Мунго успешно справились еще столетия назад или ускоряют рост лесов где-нибудь в дельте Нила. Все довольны, все счастливы. Статут? Летит к чертям, конечно, но, может, ему и пора бы уже?
Письмо почему-то вовсе не вызвало у Минервы прилив энтузиазма. Вот скепсиса - это да. Норберт вздохнул. Ему очень хотелось бы верить, что исключительно его собственная подозрительность пытается сейчас прикинуться здравым смыслом и рассказать ему, что это все - плохая, очень плохая идея. Но, кажется, все же нет. Хотя и это не имело решающего значения. Кому бы ни принадлежала идея написать это письмо, он точно знал, что бьет в обостренное хаффлпафом чувство долга. И не промахнулся, попал прямо в яблочко.
- Провокация, да? Вы с Августой говорили о чем-то в таком роде? - Лич посмотрел на распластанное на столе приглашение, на Макгонагалл, на сову, и опять на письмо. - Нет, не уверен. Но пойду. Пойду, если есть хотя бы один шанс из миллиона, что это может что-то изменить - пойду. А ты толкала бы меня локтем всякий раз, как я мог бы сказать или сделать глупость, поэтому этот бол не будет для нас развлечением, а работой, не менее важной и сложной, чем митинг. Но ты права, - Нобби подошел к ней и с самым серьезным взглядом взял её руку в свои. - Дорогая Минерва, не будешь ли ты столь любезна, чтобы составить мне компанию на нуднейшем мероприятии среди напыщенных павлинов, среди которых нам надо будет отыскать того человека, который способен видеть дальше своего носа и направить его по пути перемен? Я что-то подзабыл, на одно колено надо становиться или это не тот случай?