Барти Малфоя она, как водится, помнила еще малолетним слизеринцем: капризным, самовлюбленным и требовательным ко всем, кроме себя, ребенком. Собственно, таким, как и положено быть малолетним слизеринцам. Теперь он чуточку подрос, и изменился тоже. Чуточку.
Но в основном, все было примерно так, как можно было ожидать от все того же Барти, который – не изменяет ли память? – выпросил себе у родителей белых павлинов на совершеннолетие. Роскошь. Расточительство. Малфоям, как никому другому, шло все это великолепие. Само слово «великолепие» отдавало малфойщиной, и, как будто, было изобретено именно для них. Громкое и напыщенное слово. Слово, в котором слышится звон галеонов, катящихся куда-то в бездну.
Хэпзибе всегда было сложно определить свое отношение к людям, которые по-настоящему умели пускать деньги на ветер и, что очень важно, наслаждаться этим. Да, эти люди всегда были очень выгодными клиентами, если не ошибиться в оценке их платежеспособности, но за этим никогда дело не стало. Но вопрос ведь не в этом. Не в первый раз мадам Смит пыталась понять, что именно она чувствует, наблюдая за тем, как галеоны Малфоя испаряются прямо на глазах изумленной публики. Удивление? Пожалуй, да, но и нечто большее, конечно. Может, наконец, следовало себе признаться, что часть её души всегда тянулась к таким людям, примерно так же, как притягивает и зовет к себе пропасть. Ты подходишь, смотришь вниз и даже в какой-то мере наслаждаешься тем, что имеешь все возможности просто взять и шагнуть вниз, хотя прекрасно знаешь, что не сделаешь этого. Даже сжимая в кулаке волшебную палочку – не такая уж и плохая страховка. Не потому ли она и сегодня была на этом приеме? Еще раз пройтись по краю финансовой пропасти.
Но не только она, как и следовало ожидать, здесь были все. Цвет нации. И почему большинство из них с усталым видом слонялись из угла в угол, не зная, чем себя занять? В большинстве своем, совсем зеленая молодежь, ну конечно. Кто же еще больше других устает от жизни, особенно если эта жизнь богатая и роскошная? Хэпзибе нравилась их усталость, их скука. На этом фоне не чувствовался такой уж тяжестью собственный возраст, который, как она в один не прекрасный момент с удивлением обнаружила, уже подходил к отметке «почетный». И это тоже было стронно, потому что сколько бы ни прислушивалась к себе, услышать ни одного звоночка о том, что пора уже начинать вести жизнь доживающей свой век пожилой матроны, она не могла.
И опять же, в этом была не одинока. Вот, например, Альбус. Ровесник ведь, пусть и с небольшой погрешностью. И надо же, кто бы ожидал подобного – герой войны! Правда, с осмысленностью его вклада в политическую, а значит – увы и ах – экономическую ситуацию в Европе можно было бы поспорить. Но это же героизм, он и не обязан быть осмысленным. Да, пожалуй, в отношении некоторых магов язык не повернется сказать что-нибудь вроде «на старости лет», и это внушало неподдельный оптимизм.
Оптимизмом, тем более неподдельным, нельзя не делиться. Универсальный механизм, который срабатывает как с деньгами, так и с менее материальными субстанциями. Невозможно преумножить не отдав. Что бы там ни говорили, Хельга знала, о чем говорила. Она, конечно, не упоминала, что для инвестиции следует тщательно выбирать объект, но это было достаточно очевидным, чтобы понять самостоятельно. Хепзиба еще раз обежала взглядом зал и наконец выбрала объект для вложения своего весьма приподнятого настроения. Не без определенных усилий встав из кресла, удерживая одной рукой блюдце с каким-то невероятно вкусным десертом, другой придерживая подол бархатной мантии, ведьма подплыла к стоящему неподалеку молодому человеку.
- Добрый вечер, Альфард. Как вы находите прием?
Старший мальчик Поллукса и Ирмы со стороны казался довольно перспективным молодым человеком. И это был еще один повод перестать наблюдать его исключительно со стороны и прощупать, что он из себя представляет, пусть внешне это и кажется не более, чем пустой светской болтовней.
- Слышала, вы делаете успехи в Министерстве. Планируете переплюнуть своего прадеда-директора и занять кресло министра?
К интересному разговору и интересные собеседники. Лестрейндж был очень кстати, не менее кстати был и бокал вина из подвалов Малфоев, такого же неизменно великолепного, как и все вокруг.
- Ты не находишь, Рэндалл, что Британии не помешает министр-Блэк?
Обычно с Лестрейнджем можно было обсудить темы, интересные более, чем политика. Но сейчас политика переполняла воздух, и так или иначе разговоры ведь все равно сведутся к ней, так зачем медлить? Тем более, что от неё мосток обычно легко перебрасывался на животрепещущие темы. Прибыли и расходы или курс галеона на мировом валютном рынке, например, вот уж о чем можно говорить бесконечно. В крайнем случае, перестановки в гоблинских кланах на континенте, хотя, пожалуй, это можно было обсудить и в более приватной обстановке, информация была слишком ценной, чтобы делиться ею с кем-то, кто не сможет оценить по достоинству. Вот Рэндалл ценить по достоинству умел. Хэпзиба отпила вина и негромко засмеялась, прищурившись от удовольствия.
- Да, ты прав, у Барти талант удивлять, не потому ли мы всегда так легко поддаемся на его уговоры заглянуть на огонек? Может быть, мы даже привыкли к этому настолько, что больше всего удивит нас, если сегодня не произойдет ничего такого, за что с радостью ухватился бы «Пророк», и хорошо, если только светская хроника.

Чем старше становишься - тем интереснее участвовать в таких приемах. Особенно когда ты уже не просто закончил Хогвартс, но устроился на работу в Министерстве, и быстро поднимаешься по карьерной лестнице. Ты вдруг становишься видимым для всех тех людей, которые ранее считали тебя ребенком и никогда не уделяли времени поговорить на взрослые темы. Может, в юные годы Альфард мало что понимал в политике или экономике, но ведь сам факт участия в беседе, которая касалась таких вопросов, уже заставлял чувствовать себя не просто человеком, а важным человеком, чьим мнением интересуются, с кем соглашаются или спорят. Альфард, как и любой Блэк, несмотря на свою "неправильность", тоже любил внимание, нуждался в поддержке и похвале.

Он сомневался, стоит ли приходить, ведь вряд ли на этом приеме встретится с человеком, который разделит его взгляды. Всех этих людей он видел не раз, но все равно чувствовал себя чужим, волком в овечьей шкуре, а, может, и совсем наоборот - овцой в шкуре волка, засланным шпионом, которому нужно разведать обстановку в чистокровном обществе, понять их настроения и сделать уже соответствующие выводы. Конечно, вряд ли дело сдвинулось с мертвой точки, к тому же среди собравшихся были и люди почтенного возраста, а, как известно, чем старше человек и чем больше у него жизненного опыта, тем сложнее его переубедить в чем-то. Альфард был абсолютно уверен, что не способен повлиять ни на Рэндалла Лестрейнджа, ни на Хепзибу Смит. Впрочем, они бы не стали даже слушать всего того, что хотелось сказать Блэку - никакой пожилой человек подобного статуса не позволит всяким юнцам, недавно окончившим школу, учить, как жить, кого любить, а кого презирать.

Пышность и помпезность и приема и Малфоев вообще немного действовала на нервы. Даже если бы Альфард был законченным Блэком, как большинство его родственников, он бы все равно не любил эту семейку. Постоянная показуха, хвастовство и эта аристократичная напыщенность - Малфои этим были похожи на павлинов, которые, будь у них возможность нацепить на шею золотую люстру, так бы и сделали. Блэк не считал, что это делало их особенными, и был уверен в том, что вряд ли им удастся обскакать Благороднейшее и Древнейшее. Впрочем, это не имело значения - цель визита была совсем другая. Имея теперь авторитет не просто наследника второй линии Блэк (Альфард был безмерно рад тому факту, что истинный наследник - Орион; он желал ему счастья, здоровья и множество детей, лишь бы только к самому Альфарду не было претензий), он надеялся на то, что его воспримут как взрослого и перспективного молодого человека, с которым можно обсудить те самые "взрослые" вопросы, которые были ему недоступны ранее.

Все получилось так, как он ожидал, правда, немного в обратную сторону. Вместо того, чтобы говорить о других участников приема, пришлось говорить о себе. Альфард очень не любил это, ведь нельзя было проколоться на своих либеральных взглядах, приходилось врать, что не приводило его в восторг. Он был благодарен, что Хепзиба Смит, которая подошла к нему, начала с простого светского вопроса. Альфард обычно не пил, но, вероятно, чтобы влиться в общество, нужно было взять бокальчик огневиски.

- Добрый вечер, - он склонил голову в приветствии. Сомневался, стоит ли целовать ручку, но все-таки не стал, а вместо этого одарил женщину учтивой сдержанной улыбкой. - Прием весьма... - он отвел глаза слегка в сторону, ища подходящее прилагательное, чтобы не похвалить, но в то же время и не унизить принимающих Малфоев, - неплох.

Пряча взгляд, Альфард поднес бокал к губам, пригубил и снова поднял голову. Он старался держать спину ровно, как и подобало человеку его статуса и фамилии, снова несмотря на политические взгляды. Выслушав вопрос своей собеседницы, он даже немного смутился, ведь совсем не жаждал власти, однако ему польстили эти слова.

- Мне нравится работать, и работать хорошо, - "чтобы получать такие лестные отзывы", добавил он про себя. - Считаю, что представители фамилии, которую я ношу с гордостью, не должны работать иначе.

Подошедшему Лестрейнджу Альфард тоже слегка поклонился, приветствуя. Вот, уже ближе к делу - рано или поздно, тема чистокровности выплывет сама собой, так что молодому человеку оставалось только ждать, кивать и иногда поддакивать. Интересно, с кем потом можно будет побеседовать? Нельзя строить свои выводы на основе лишь одного разговора. Альфард приметил Альбуса Дамблдора - вот уж с кем обязательно пообщается сегодня, если тот даст ему возможность. Он как раз беседовал с Вальбургой, и Блэк отметил для себя, что от сестры, наоборот, лучше держаться подальше - врать ей было сложнее всего, к тому же, она больше других подозревала брата в определенных... странностях. Впрочем, если этим вечером ему удастся заявить о себе, как о будущем министре, возможно, это поможет. А что, действительно неплохое прикрытие.

Утро началось весело и бодро, Нобби был полон уверенности в том, что знает, что делает, и сделает все правильно. Этой уверенности хватило ровно настолько, чтобы в последний момент, быстро собравшись и облачившись в парадную мантию, приобретенную по такому случаю, аппарировать в Хогсмид, где он должен был встретиться с Минервой. И вот тогда он наконец осознал, что зная, что делает, он не вполне понимает, зачем. Зачем пригласили - оно, в общем, понятно. Конечно, ради провокации, спорить по этому поводу с Макгонагалл он и не собирался. А вот зачем он начинает поддаваться на эту очевидную провокацию уже сейчас - это и для него самого было загадкой. В общем, сейчас, высматривая среди жителей и гостей деревни Минерву, Лич радовался двум вещам: во-первых, тому, чтоэти мысли посетили его недостаточно рано, чтобы у него было время передумать, во-вторых, что они пришли недостаточно поздно, чтобы перетрусить и сбежать прямо от ворот Мэнора, по пути распугивая белых павлинов. Сейчас же у него оставалось время позполить панике взять верх, понять, что наверху ей делать нечего, потому что у хаффлпафцев дело с изменением уже принятого решения обстоит весьма плохо, и отступить, давая место веселой злости. Они думают, что Нобби так просто сбить с толку и превратить в посмешище? Не дождутся!
Минерва нашлось быстро, именно там, где и была запланирована встреча. Поздоровавшись и мимоходом сообщив девушке, что она выглядит лучше, чем идеально, Норберт достал из кармана тяжелый ключ, материал которого явно должен был изображать золото.
- Сделать портал из расчески или сломанной вилки - это, видимо, было бы не по-малфойски. Ну что, сыграем по их правилам, но своему сценарию?
И поскольку предмет уже начинал издавать слабое голубое свечение, протянул руку с ключом так, чтобы Минерва тоже смогла прикоснуться к нему.
Поехали.

Портал сработал неожиданно. То есть, Нобби думал, что гости обычно прибывают в какой-нибудь парк или хотя бы в прихожую. Такого рода обстановку он и ожида увидеть, открывая глаза после не самого приятного процесса переноса, но неожиданно обнаружил, что, ухватившись за бесполезный теперь и, как будто даже растерявший часть своего блеска, ключ, они стоят посреди ярко освещенного зала. Судя по выражениям обращенных на них лиц, такой великой чести до них не удостоился никто.
Приехали...
Что делать, Нобби приветственно улыбнулся всем любопытным, и подал Минерве руку, не представляя, что на самом деле должен сделать. Ну, отойти со всеобщего обозрения, пожалуй все же стоило. А отходя, пробежать взглядом по лицам, пытаясь найти знакомые. И они были здесь в большом количестве. Известные по колдографиям в газетах, по личным встречам во время законодательных прений и в других департаментах. Лица с той стороны баррикад, но не все. Свои здесь были тоже. Сначала Лич заметил Альфарда, но, памятуя о желании того сохранить в тайне свои политические предпочтения, не стал демонстрировать радость встречи, а кивнул Минерве, предлагая прошествовать в сторону неожиданно оказавшегося здесь же Дамблдора. Уж в том, что на него и его дружественное отношение можно положиться, сомневаться не приходилось.
- Здравствуйте, профессор, мисс - Дамблдор и правда вел разговор с какой-то богато одетой и нацепившей на лицо выражение собственного превосходства аристократкой, и Нобби посчитал, что это в некотором роде можно будет записать себе как первую попытку контакта с внеземными цивилизациями на сегодня. - Похоже, небольшая промашка с координатами для портключа, да? Даже жаль, что такая незначительная, было бы забавно случайно оказаться сейчас где-нибудь на побережье Средиземного моря.
После таких кратких вступлений Нобби обычно тут же представлялся и всеми возможными способами выпытывал бы имя незнакомки, чтобы перевести ее в разряд знакомых, в окружении которых все же обычно намного уютнее, но, кажется в рафинированных кругах все было намного сложнее.

Четвероюродный дядя по материнской линии. И троюродный кузен по отцу.
Родни наконец облегченно выдыхает, закончив сложнейшие и тончайшие расчеты на тему того, в каком родстве с ним лично состоит Бартемиус Малфой, и поздравляет себя с победой. Результатом он вполне доволен - родство достаточно далекое, чтобы не краснеть от стыда за то, насколько нудным получился этот прием. По шкале нудности от нуля до профессора Биннса потянет баллов на десять. Самый нудный день в этом году, даже с учетом четвертого апреля, которое Лестрейндж проспал от полуночи и до полуночи. Здесь хуже. И надо опять придумывать себе занятие. Например, можно добыть всем известную книгу и проверить свои расчеты. Но для этого придется брать в руки палочку, за что потом выслушать от отца лекцию, которая превратит этот день в чемпиона по занудству среди всех дней недолгой жизни Родни.
Он отворачивается к окну, пытаясь рассмотреть пейзаж и угадать, настоящий он или очередная иллюзия, но за окном уже темно, и Родерик не видит ничего, кроме все того же приема, только теперь уже отраженного в оконном стекле. Он видит отца, подходящего к Вэл и перекидывающегося с ней парой слов, и это ему не нравится, он вполне догадывается, о чем могут быть эти слова и мысли старшего Лестрейнджа, и не собирается поступаться в угоду тому ни дюймом своей прекрасной свободной жизни. Он видит столпотворение вокруг Альфарда, перспективного и подающего надежды, кажется, именно эти эпитеты к нему чаще всего применяются - и закатывает глаза, отмечая, что этот жест подхватил то ли от Нотта, то ли от его сестры, и надо бы избавиться. Он видит проплывающий мимо поднос, заставленный бокалами с вином, и, не оборачиваясь, подхватывает сразу два: а вдруг такой подарок судьбы больше не упадет в руки. Отпивает сначала из одного, потом из другого. Вино неплохое, но недостаточно крепкое, придется искать еще. И - наконец - он видит явление прямо посреди зала еще двоих - и уже это заставляет его обернуться.
Да и как не обернуться, если четвероюродный дядя и троюродный кузен наверняка хотел достигнуть именно такого эффекта, настраивая "приглашение". У Малфоев промашек не бывает. Хотя нет, бывают, и с завидной регулярностью,  но исключительно на политической арене, настолько часто, что они уже даже скормили прессе байку о том, что ни один из них никогда и не собирался претендовать на пост министра. Ну конечно, как будто Бартемиус бы отказался! Но не в этом суть, а в том, что в деле устройства вечеринок Малфои были идеальны как палочки Олливандера. Если прием у дяди Барти был нудным - значит так оно и должно было быть, если портключ был настроен ошибочно, значит... Ну, понятно, в общем. Поэтому Родни обернулся. А обернувшись, едва не подавился очередным глотком вина из бокала номер один.
Лица новичков знакомы, и хотя Лестрейндж не может поручиться, где видел мужчину, насчет девушки у него сомнений нет. Дядя Роули в каком-то там Департаменте не сразу внял просьбе два года назад. Наверно, он начал подозревать неладное, когда не далее как через пару месяцев после выпуска из школы племянник начал выпрашивать у него списки анимагов. Или с ним поговорил отец, намекнув, что надо заподозрить неладное. В общем, история была долгой, и закончилась она тем, что родственник отвлекся. Да, он отвлекся на Конфундус. Да, Родни было потом стыдно. Почти. Но так или иначе, списки оказались у него. Хотя нет, "списки" - сказано слишком сильно. Там и было всего шесть имен, шесть колдографий и кратких анкет, которые он изучал потом на досуге. И даже собирался уже писать кому-то из них, но тоже отвлекся, на что-то более интересное. А теперь - ну надо же - один из файлов воплощается в гостя и приходит туда, где его уже два года ждут: прямо в дружественные объятия Родни Лестрейнджа.
Не пытаясь слишком утруждать себя размышлениями по поводу уместности или какими-нибудь еще, Родерик целенаправленно начинает свой путь к Макгонагалл, маневрируя между одними гостями и отодвигая со своего пути других.
- Минерва! - данные из досье всплывают в голове, и Лестрейндж горячо благодарит свою память за верность и преданность. - Приятно видеть тебя здесь. Ты ведь меня помнишь, я учился всего на пару курсов младше, ты еще постоянно снимала с нас баллы, пока была старостой.
Не давая ей опомниться или возразить, Родни вручает девушке тот бокал, который почти полный, ну а дальше, конечно, подхватывает под свободный локоть.
- Да, само собой, Вальбурга  не оставит без внимания твоего друга, - выразительный взгляд Вальбурге: одна штука, - да и мистер Малфой собственной персоной должен бы почтить его своим вниманием как особо почетного гостя. Попробуй вино, оно прекрасное. Профессор Дамблдор, вы не против того, что я уведу от вас одну из приятных собеседниц? - осторожная попытка вырвать ценный источник информации из неподходящей для доверительного разговора среды и мягко увести туда, где поговорить можно спокойно: одна штука. - Кстати, из одного из окон открывается прекрасный вид, хотя я уже забыл, из какого. Предлагаю заодно и найти, пока вспоминаем старые добрые школьные деньки.

Отредактировано Roderick Lestrange (2015-12-18 07:41:25)

Прием неплох. Интересно, выпил бы Барти цикуту, услышав такую оценку от Альфарда Блэка или, может, напоил бы этим недооцененном в магическом мире напитком самого критика? Говорят, времена меняются, но Хэпзиба с высоты своих вечных тридцати лет точно могла сказать, что это совсем не так. Времена и нравы всегда были одинаковыми, Блэки и Малфои всегда рады были дать друг другу такую вот «неплохую» оценку, каждый считал, что он и только он достоин считаться лучшим из лучших, а уж сколько копий было сломано на тему того, у кого кровь почище, и магии в ней побольше. Но, конечно, только за спинами, потому что перед лицом друг друга они сразу становились милейшими людьми. В один совсем не прекрасный момент такие как они наверняка и приведут это блестящее и великолепное общество к головокружительному падению. Жаль, конечно. Хорошо, что Смиты в любые времена будут скромно и с самым сочувствующим видом стоять рядом и подсчитывать навар. А может, и руку кому протянут?
С той же доброжелательной улыбкой Хэпзиба отпила из бокала и, как бы ни было жаль расставаться с десертом, поставила блюдце в воздухе рядом с собой и проследила, как оно уплывает куда-то в сторону владений домовиков. Пожалуй, насчет министра она слегка погорячилась. Возможности у Альфарда неплохие, но вот яркости бы ему... Чего-нибудь такого, что могло бы придать блеска, отличить от других, выделить из толпы одинаковых министерских служащих в одинаковых министерских мантиях. Мальчику не хватало дерзости. Дело, конечно, наживное. Но наживать пора уже сейчас, когда по молодости и неопытности перегибы легко сойдут с рук.
Лестрейндж высказал примерно то же, о чем думала и сама мадам Смит, и, конечно, с той наглой непосредственностью, на которую был способен только он, и которая его так украшала. Вот у кого молодому Блэку стоило бы поучиться хамить, не выходя за рамки светской беседы. Хэпзиба рассмеялась и положила ладонь на плечо однокурсника.
- Рэндалл, ты невыносим! – уж она постаралась, чтобы это прозвучало не иначе как комплимент. – Надеешься приберечь это тепленькое место в первом уровне для кого-нибудь из Лестрейнджей? Альфард взял неплохой старт, но ему необходим шанс проявить себя. Может быть, и небольшая помощь не повредит, - теперь она уже обернулась к Блэку. Улыбка так и играла на её губах, только взгляд стал чуть более цепким, - Вы же знаете, мистер Блэк, что в случае чего, можете рассчитывать на помощь. Добрый совет, а может и что-то более материальное. Это ведь не всегда удобно, финансировать некоторые кампании из денег семьи, вы согласны?
И вовсе незачем так прессовать мальчика. Мальчики вообще ранимые, с ними надо осторожно. Поддержать, восхититься. Вне зависимости от возраста. И тогда они заблистают, тогда будут и свежие идеи, не так важно, в чьей голове они изначально зародились, и силы, чтобы эти идеи осуществить. Она-то знала, вывела в люди двоих своих (не считая старшего мистера Смита, конечно) и не так уж и мало чужих, этих она не считала и не собиралась делать этого впредь.
А вот ностальгические экскурсы в исполнении Лестрейнджа вызывали не радость, как ни странно, а легкую меланхолию. Хэпзиба посмотрела на мужчину искоса, а её улыбка стала немного грустной. Воспоминания цеплялись одно за другое, и поднимались высокой волной, так что ведьма невольно вздохнула, прежде чем ответить.
- Да, Рэндалл, я помню. Это как раз было накануне моего… кажется, двадцать пятого дня рождения? Совсем недавно, – она замолчала всего на секунду, прикидывая что-то в уме, и добавила задумчиво и совсем немного грустно. - Верно, верно, пятьсот сорок галеонов чистыми, если не считать благотворительные пожертвования ответственным лицам министерства и процент тем, кто убеждал ответственных лиц. И это по старому курсу. Иллюзии всегда отлично продавались.
Еще один вздох, но вечер воспоминаний уже не продолжить, слишком внезапно прервало его появление посреди зала еще двух гостей. Да каких гостей! Тут уже томно не повздыхаешь и рассказами о старых добрых годах не поразвлекаешься, хозяин приема задает совсем другой тон бесед. Потому что не узнать новенького сложно, он слишком часто мелькает в газетах, особенно накануне событий, которые – ой чуяло её сердце – не дадут Британии спокойно спать еще долгие годы потом. В общем, интерес любителя белых павлинов и драконов к Норберту Личу был очень предсказуем, наверно именно поэтому никто от него такого и не ожидал. Ведьма допила вино из бокала, пока Лестрейндж говорил, и смогла немного собраться с мыслями за это время. И все равно ровным голосом ответить не получилось, а получилось наоборот, как-то уж очень взволнованно. Не надо заблуждаться, думая, что некоторым людям нет дела ни до чего, кроме денег. Судьбами страны мадам Смит тоже была весьма обеспокоена, хотя бы потому что от этих судеб зависели… ну да, её капиталы.
- О, нет-нет, Рэндалл, у Малфоев не бывает кого попало. Уж если что-то и попало, значит, это входит в сценарий. Барти, Барти, ты наверно шутишь!  Альбус, теперь магглозащитник. У нас сегодня тематическая вечеринка?
Наверно, это казалось ему очень смешной находкой, мол, так мы еще не эпатировали. И народ повеселить, и тем же Блэкам нос утереть. Но теперь-то будет очень обидно, если получится, ведь Хэпзиба только-только начала присматриваться к одному из них. Да и ситуация слишком хороша, чтобы ею не воспользоваться в общих интересах: своих -  посмотреть на старшего сына Поллукса в непростой ситуации, да и его – помочь сориентироваться там, где он мог запросто упустить свой гешефт из-за недостаточного опыта. Женщина еще немного приблизилась к юноше и доверительно заговорила так же, как могла бы давать советы своим детям когда-то. И, что важно, дети эти чаще всего имели достаточно ума, чтобы советам любящей мамы последовать.
- Смотрите-ка, Альфард, разве Бартемиус Малфой не умничка? Только что он дал вам великолепный шанс показать себя перед всеми сливками вашего будущего электората. Давайте же, не упустите момент, скажите что-нибудь или сделайте, покажите, что вы всей душой сопереживаете, разделяете интересы и можете действовать в неожиданной ситуации. Поверьте, они запомнят.
И сразу же, немного отступив и давая дорогу молодым, слегка сжала руку, лежащую на плече Лестрейнджа, вновь привлекая к себе внимание, чтобы потом уже взглядом, чуть приподняв брови, ответить, что только появления для скандала маловато, но, если Барти так этого хочет, то будет просто не вежливо не внести и свою маленькую лепту в этот веселый праздник.

Альфард осматривал зал в перерыве между ответами на расспросы о карьере. Сестра уже была здесь, Родерик тоже... Прибыл и Нобби, с которым Блэку ужасно хотелось поговорить хотя бы просто ни о чем, чтоб немного отвлечься от одинаковых светских бесед. Но делать этого нельзя, ведь официально они малознакомы и, если разговаривают, то только по работе.

Вопрос Рэндалла Лестрейнджа немного застал парня врасплох, ведь в действительности он в министерское кресло не метил, поэтому и не думал о том, что бы он сделал, если бы таки стал министром. Однако, если уж и задумываться над этим, то у Альфарда были конкретные цели, которых он пытался бы добиться, будучи на этой должности. Впрочем, мистеру Лестрейнджу о них знать было не нужно, поэтому придется ограничиться весьма туманным ответом.

- Пожалуй, занялся бы образованием в первую очередь. Качество обучения сейчас хорошее, но всегда есть к чему стремиться, - Блэк скромно улыбнулся. - Еще я бы дал больше свободы малому и среднему бизнесу.

Отпив из своего бокала, Альфард выслушал и Хэпзибу Смит. Он немного расслабился, находиться в данном обществе уже не казалось таким испытанием, как в минуты его прибытия.

- Пока что помощь не нужна, но благодарю Вас за предложение, - он вежливо и даже как-то наивно улыбнулся и Хэпзибе.

Разумеется, имея такое окружение, любой Блэк добился бы кресла министра за пару лет. Однако Альфард не любой, и этого кресла не желал, впрочем, как и делиться истинными взглядами на мир и планами на будущее, ведь аристократы будут предлагать ему помощь лишь до той поры пока будут уверены в ответной реакции. Смену старых порядков, которые так рьяно сохраняли все те, кто поддержали бы его в случае желания стать министром, вряд ли можно назвать достойной благодарностью. И, даже если это в интересах самого Альфарда, пойти на это не просто нечестно, но и глупо, ведь, быстро потеряв поддержку, он не сможет добиться того, к чему стремился.

В этих размышлениях Блэка застает врасплох еще один знакомый, которого он ранее не замечал. С Маркусом Ноттом они мало общались в школе и, если честно, Альфард не понимал, с чего это вдруг этот парень так обрадовался их встрече. Однако, из вежливости не изобразил даже удивления, натянув улыбку и делая вид, что также рад видеть школьного знакомого.

- Здравствуй, Маркус, - поздоровался он. - Благодарю тебя. После школы всегда очень трудно поддерживать связь с кем учился, ведь работа отнимает много времени, - Альфард попытался придать голосу каплю сожаления.

Нельзя сказать, что Блэк очень жалеет о том, что не общается со школьными приятелями. Скорее было даже наоборот - во-первых, в школе общение ограничивалось темами, которые касались непосредственно учебы, во-вторых, имея несколько другие ценности, трудно поддерживать отношения с людьми, с которыми, в общем-то, кроме школы и обсудить нечего. Альфард не любил беседы ни о чем, но на приеме все только и делают, что ведут светские бессмысленные беседы, и раз он сюда пришел, то не мог стать исключением. Да и Блэк был слишком вежлив, чтобы не поддерживать беседы с кем-угодно, даже с домашним эльфом.

- А как у тебя складываются дела с работой? - Альфард никогда не интересовался, где работают выпускники его года, но спрашивать, где конкретно работает Маркус, было неудобно, поэтому он выбрал нейтральный вопрос.

Лучше всего было бы сменить тему, но, так как больше ему не о чем было разговаривать с присутствующими здесь людьми, Блэк ограничивался разговорами о работе.

Подвох действительно случился, но не от профессора Дамблдора, а от Барти Малфоя, который был в своём репертуаре и, в общем-то, начинал действовать на нервы эпатажем и привычкой поражать публику дивными сюрпризами. Вальбурга была возмущена до глубины души, когда, обернувшись, увидела новых гостей, которым здесь было не место. Она начинала чувствовать себя участницей отвратительного балагана, где ей отведена даже не роль зрителя, а марионетки, потому что любое движение, каким бы оно ни было, сейчас будет против неё: устроит скандал Малфою и уйдёт - об этом напишут, непонятно как вывернут, промолчит - об этом напишут, тоже сделают выводы. Ненавистная пресса иногда была отличным инструментом для поддержания лица семьи Блэк, а в остальное время домокловым мечом висела над головой и угрожала сорваться в любой момент.
Мысленно она пожалела, что оказалась именно в этот момент около Дамблдора, к которому тут же устремились новые гости, включая мерзкую гриффиндорку, которая неоднократно снимала баллы и вела себя возмутительно. Хотя чего ещё можно ждать от отребья человеческого, не блещущего кровью и происхождением? Никаких манер... Зато вот Вэл пришлось применить всю свою выдержку, чтобы выражение её лица не превратилась в такое, будто бы только что ей подали канапе с живыми червяками в качестве главной закуски вечера, когда МакГонагалл с ней заговорила, как будто бы вообще была ровней. Хуже было только то, что появившийся Родни, который мог спасти положение забрав её из этого дурного общества, забрал, но не её, а Минерву, которая тому зачем-то потребовалась. Зачем?..
- Разумеется, - Блэк с приторной улыбкой полуотвращения, полувежливости, полу-чего-то ещё обернулась к Норберту Личу. Она бы тоже не возражала, если бы протключ допустил иную промашку, отправив этих умников куда-нибудь ещё, где им и место. Девушка быстро скользнула взглядом по зале, выискивая Малфоя, чтобы растерзать того глазами, раз уж руками и магией сейчас было нельзя, но тот где-то в укромном месте наслаждался казусом.
Чтоб вас, мистер Малфой, да ваших деток будущих Моргана с Мерлином по очереди в зелье кидали...
Разумеется, выражаться вслух приличной девушку было нельзя, но думать никто не запрещал, пока об этом не становилось известно общественности. Родерик, разумеется, ещё объяснится с ней, зачем ему потребовалась эта девица, что он совершенно не побрезговал любезно ворковать с ней, бросив её вот с этим... Но оставалось надеяться, что Лестрейндж-младший в своём уме, а не ради баловства всё затеял, иначе она сама на нём начнет отрабатывать некоторые особенно мерзкие заклинания.
Вэл сделала глоток из бокала, беря тем самым ещё пару секунд времени, чтобы задушить бушевавшую внутри ярость, грозившую вылиться в грандиознейший скандал. Альфарад же продолжал радовать старшее поколение и никак не пересекался с этими новенькими, что не могло не радовать. Она покосилась на брата, краем глаз заметила явление миссис Лестрейндж, любезно обогнувшей её, тем самым дав повод не здороваться, снова улыбнулась, на этот раз приятнее.
- Волнуетесь, наверное? - Она осмотрела костюм мистера Лича, убеждаясь в том, что портключ не ломался, а их держат за дураков, если считают, что они поверят в то, что в выходных мантиях и отправляются на пляж. - Видимо это ваш костюм заставил портключ поменять координаты, не иначе. Выпейте, такое вино вы вряд ли ещё где-то попробуете.
У вас даже денег не хватит на фужер, наслаждайтесь.

В небе зажглись первые звезды, когда леди Поттер, в новом платье из бледно-розового атласа и серебристо-серого шифона, с мягкой полуулыбкой на губах, ступила под своды роскошного особняка, где уже собрались почти все приглашенные. Приемы, что устраивались Малфоями, всегда составляли «событие» светской жизни, подготовка к появлению на них требовала длительного времени, поэтому Дорея чуть задержалась, однако не настолько, чтобы Барти мог счесть её опоздание проявлением неуважения к себе. Женщине не пришлось искать хозяина, чтобы поблагодарить за приглашение и выразить восхищение организацией мероприятия, как того требуют правила приличия, – она столкнулась с ним, едва войдя в залу. После обязательного обмена любезностями, Бартемиус с коротким смешком шепнул, что сегодня состоится «дебют» в высшем свете одного весьма интересного молодого джентльмена и очаровательной леди, его спутницы на этот вечер. Намекнул – и ушел, вернулся к исполнению обязанностей радушного хозяина, оставив Дорею терзаться любопытством и строить догадки.
Миссис Поттер медленно обвела глазами залу, примечая лица собравшихся, обмениваясь вежливыми кивками и мягкими улыбками со знакомыми и силясь вычислить неведомо-загадочных «новичков», о которых туманно обмолвился Бартемиус. Её цепкий взгляд выловил из толпы лицо племянника, Альфарда, стоявшего в окружении весьма достойных и уважаемых людей. Общение с Лестрейнджем-старшим, Хепзибой Смит и младшим Ноттом способствовали появлению полезных связей. При взгляде на Альфарда, в памяти невольно всплывал давний разговор между ними, полный недосказанностей и недомолвок, после которого в душе Дореи поселились какие-то смутные, неясные подозрения в отношении среднего сына брата. Она никак не могла понять Альфарда – не было в нем чего-то такого, что было в ней самой, в Вальбурге, в её отце… Право, я себя накручиваю. Дорея чуть склонила голову и наградила Альфи одобрительной улыбкой. Сомнения, впрочем, никак не желали униматься, и До пришлось пообещать себе, что она не станет в течение вечера портить себе настроение дурными мыслями. Леди Поттер очень вовремя отвела взгляд от небольшого кружка, в котором находился ее племянник, потому что в противном случае ей пришлось бы встретиться глазами со старой подругой, что было бы совсем лишним, памятуя об их прошлогодней размолвке. Иногда Дорея подумывала, что стоит переступить через обиду и милостиво простить Элейн за её несправедливые слова, но фамильная гордость не давала сделать первый шаг навстречу примирению.
В поисках достойной и приятной компании для беседы, Дорея неторопливо отправилась по зале, не забывая на ходу раскланиваться с многочисленными знакомыми. В отдалении мелькнул краешек сверкающе-серебристой вышитой материи, напоминающий чешую экзотической рептилии. Дорея догадывалась, кому могло принадлежать подобное платье, и пожелала убедиться в том, что достаточно хорошо знает вкусы племянницы. Благо, что материя, переливающаяся в мягком свете свечей, служила отличным «маячком». Подобравшись ближе, миссис Поттер порадовалась своей прозорливости – в прямом и переносном смысле Вальбурга, в облегающем черном платье с серебристым чехлом, разумеется, по самой последней моде, была ослепительна. Определенно, девицам из рода Блэк не было, нет и не будет равных ни в красоте, ни в талантах.
Собеседника племянницы Дорея узнала не сразу, а ведь они были знакомы без малого пятнадцать лет! Миссис Поттер едва удержала на лице улыбку, в любую секунду грозившую обернуться заливистым смехом. Ну, Барти-и-и! Превзошел самого себя! Она даже подумать не могла, что Малфою придет голову пригласить на прием Норберта Лича. Впрочем, Малфои умели и любили всячески эпатировать общественность. А вечер обещает быть не скучным!
- «Ведьмин досуг» и «Спелла» уже завтра напечатают твои колдографии, и волшебницы со всей Британии лишаться сна, потому что все их мысли будут только о том, как бы повторить твой образ, - вместо приветствия произнесла леди Поттер, подходя к племяннице. Вот, кого она была рада видеть всегда. Вот, кто никогда не вызывал у неё сомнений. - Привет, дорогая, - она невесомо коснулась губами щеки племянницы, после чего, наконец, соблаговолила заметить Нобби. Внешне соблюдая все правила приличий, Дорее хотелось напомнить досточтимому гостю, что он оказался здесь исключительно по прихоти хозяина.
- Какая неожиданная встреча! Собираясь сегодня к Малфоям, не могла и подумать, что увижу вас здесь, - слова До, произнесенные живым и веселым тоном, контрастировали с улыбкой, от которой веяло арктическим холодом, - Вэл, мы знакомы с мистером Личем. Он учился на курс младше меня, - она обернулась к племяннице, чуть-чуть дернув краешком брови, как бы вопрошая: «Не поставить ли нам на место этого маггловского выскочку?»

Отредактировано Dorea Potter (2016-01-28 09:44:46)

Да уж, в деле испепеляющих взглядов Вальбургу до сих пор никто не мог превзойти. Хорошо, что у Родни к ним иммунитет еще со школьных времен. Объяснять сейчас ей, что по-одиночке этим новоприбывшим будет куда неуютнее, тоже некогда, да она должна и сама догадаться. А в том, что Вэл хочет сделать им неуютно, сомнений быть не может: толковать эти испепеляющие взгляды Родни тоже немного умеет. Если бы еще знать, зачем Малфою понадобились здесь эти непонятные люди... Хотя, если оглянуться, можно заметить, что далеко не для всех новенькие оказались незнакомыми. Зал совершенно определенно отреагировал. Лестрейндж напрягает память, и тогда ему даже начинает казаться, что и лицо второго ему даже знакомо, кажется, мелькало совсем недавно в прессе. Но где именно, и о чем шла речь - то ли о кубке Британии, то ли о героическом спасении раненного единорога, он припомнить не может, да и не очень сосредотачивается на этом вопросе, сейчас есть намного более интересные. Он весело улыбается.
- Не думаю, что смогу когда-нибудь забыть школу. Да и зачем, кажется, там было много занятного. Даже среди предметов. Смотрю, ты до сих пор общаешься с Дамблдором?
Он кивает куда-то в ту сторону, где остался профессор вместе с Вэл. Может, и стоило ненадолго остановиться там, рекомендация гриффиндорского декана могла бы быть весомым аргументом для дальнейшей беседы, но, в любом случае, уже поздно что-то менять, да и Родни узнан и в представлениях не нуждается. Удивительно, он не думал, что настолько сильно засветится во время обучения, что его будут узнавать всякие старосты других факультетов.
- Заслуженно? Это ты про плохо повязанный галстук? Я никогда особо не интересовался факультетскими баллами, хотя, честно говоря, очень старался. Прости, совсем не помню, за что именно мне их снимали.
Он с улыбкой качает головой, вспоминая те дни. Разве не забавно: они пытали и убивали магглов, подстраивали несчастные случаи грязнокровкам и гриффиндорцам, а наказания получали за нарушение школьных правил и несданные вовремя рефераты. Хорошие времена, и прошли, как и все хорошее, слишком быстро. Теперь перед ними совсем другие цели, и было бы даже жаль тратить время на таких вот вечерах, если бы эти вечера не подбрасывали приятных сюрпризов, например, такие вот знакомства.
- Кажется, оно было большим и застекленным. И под ним гуляли павлины. В общем, кандидатов на звание лучшего окна у нас довольно много, мы успеем спокойно поговорить. Если, конечно, ты не возражаешь, что я бесцеремонно забираю тебя у твоего спутника. Кстати, почему вас занесло сюда? Приемы у Бартемиуса - не лучшее развлечение, если только ты не любишь поговорить об охране несчастных обездоленных драконов.
Макгонагалл сама дает повод для продолжения разговора, причем, именно в том направлении, которое интересно Родни. Вопрос просто из вежливости? Возможно, но, никто ведь не мешает использовать его в своих интересах, не превращая беседу в разговоры о погоде.
- Кажется, в основном тем, что давал отцу поводы для разочарования, - Лестрейндж оглядывается как раз вовремя, чтобы перехватить взгляд родителя, и, конечно, даже сомневаться не стоило, что взгляд этот будет недовольным. Он только картинно улыбается в ответ и салютует бокалом, из которого и отпивает, сразу же возвращаясь к обсуждению тем намного более интересных. - В основном, путешествовал, изучал небританскую магию: артефактология, трансфигурация. Надо видеть, как с этим управляются в Мексике! Да и на севере Африки на такое насмотришься, что невольно ставишь под вопрос все те утверждения, которые нам выдавали на лекциях в качестве аксиом.

Рэндалл прекрасно знал, что он невыносим. Он был невыносим всю жизнь и даже гордился этим, поскольку определенная степень невыносимости только украшает людей. Он невозутимо пожал тем плечом, на котором не лежала рука Хепзибы, сделал глоток из своего бокала и посмотрел на Альфарда, ожидая отпора или хотя бы ненавязчивого несогласия, но увы, увы... не дождался. В чем же прелесть продолжать дразнить человека, который не замечает этого, и в чем же прелесть предлагать ему помощь. Рэндалл закатил глаза в той манере, которая предполагала, что он вроде бы старается скрыть этот жест, но не очень.
- Присоединяйтесь, Маркус, мы как раз говорили о перспективах молодежи, - и пожалуй, послушать версию Нотта было бы гораздо интереснее. У этого юноши по крайней мере хватало энергии и решительности, чтобы отстаивать свои интересы, а также ума делать это адекватным образом. - Порадуйте нас своим честолюбием.
Присоединяться к ностальгии, которая внезапно охватила Хепзибу, ему было неинтересно. Уж кто-кто, а Хепзиба вроде бы умела наслаждаться каждым днем из своих семидесяти, а значит, можно было просто не заметить этой хандры и подождать, пока она вернется к своему обычному состоянию.
Рэндалл окинул зал взглядом, убедился, что грязнокровок уже умело разобщили и скоро начнут подвергать остракизму по отдельности, как того и следовало ожидать. Заодно он убедился, что в зале появилась Элейн, задержавшаяся по своим делам в редакции, и отсалютовал ей бокалом.
- Бизнес, образованние... Это интересно, Альфард. Но почему вы тогда выбрали работу, никак не связанную ни с тем, ни с другим? В сфере правопорядка вы оставили бы все без изменений?
Элейн наконец пробралась к ним, с невинным видом не заметив Родни. Рэндалл слегка пожал ее руку, чокнулся с ней бокалами и широко улыбнулся Родни, который удалялся под руку с неизвестной девицей. Да, сынок, папа недоволен, но не настолько, чтобы портить вечер себе и своей молодой красивой жене.
Но разумеется, этот вечер все-таки продолжал портить Барти Малфой со своими отнюдь не оригинальными идеями взаимоуважения, нагло списанными, разумеется, с Дамблдора, который тоже сюда заявился. Приглашать в свой дом он мог кого угодно, хотя не мешало бы думать и об удобстве прочих гостей. Но мешать прочим гостям вежливо игнорировать происходящее - это уже переходило все границы.
- Барти, - сказал Рэндалл спокойно, но достаточно громко, чтобы быть услышанным, - избавь, пожалуйста, порядочное общество, и прежде всего дам, от необходимости комментировать твое неуместное гостеприимство. Вряд ли воспитание позволяет им высказаться в тех выражениях, которых созданная тобой ситуация заслуживает, а самым деликатным может помешать еще и желание позволить тебе сохранить лицо.

Ответ Вальбурги был обстоятелен, сентенциозен и образцово неинформативен. По крайней мере, неинформативен в положительном смысле. В орицательном он не содержал в себе ничего, что бы наводило на мысль об отсутствии у нее каких-либо контактов с людьми из ее поросшего условным быльем школьного прошлого. Дамблдор улыбнулся.
- Ты полностью права. Но, с другой стороны, совершенно ведь необязательно оглядываться назад, чтобы встретиться с людьми из прошлого. Как сейчас, например.
Среди прочего, между Вальбургой и ее братом Альфардом произошел презанятный обмен взглядами. У Вальбурги при этом был вид доброжелательный и несколько покровительственный. У Альфарда - несколько напряженный. Всё ли дело в возрастной разнице, когда сестра уже взрослая, а брат вроде бы тоже, но еще не совсем, или здесь имеет место продолжение какого-то не совсем равноправного диалога, или никакого особенного обмена на самом деле не было, а была только кажимость, - так или иначе, это впечатление следовало оставить на память, дабы при случае им воспользоваться.
Демонстрация, между тем, шла полным ходом. Лица присутствующих выражали спокойствие, вежливое удивление, скуку, иронию и в общей сложности создавали требуемый эффект рутинной вальяжности, которая не допускает ни малейших сомнений в том, что эта среда абсолютно неуязвима к внешним воздействиям в виде эфемерных общественных конвульсий.
Впрочем, нет, создавала, по всей видимости, далеко не в достаточной мере.
Появление среди зала двух представителей противоположного общественно-политического полюса было громким аккордом. Настолько громким, что великосветская рутина на мгновение оказалась на грани скандала. Еще несколько мгновений она поколебалась на этой грани - и вернулась в равновесие. Теперь была продемонстрирована не просто ее отвлеченная сила, но и эта сила в действии.
- Нобби! - ответил Дамблдор на приветствие Нобби, выражая лицом, с одной стороны, удивление, с другой стороны, радость узнавания.
И Минерва. Минерва держалась немного напряженно, но, кажется, уже начала включать исследовательский режим взаимодействия с миром, что почти всегда, за неимением лучшего, позволяет занять довольно выгодную позицию.
- Я тоже очень рад тебя видеть, Минерва. Спасибо. Габриэле при случае большой привет от меня. И да, конечно, мне было бы интересно узнать подробности ваших планов на исследование.
Вмешательсво в разговор Родни Лестрейнджа было, по меньшей мере, грубым. Но как раз в грубости со стороны и без того довольно развязного Родни ничего удивительного не было. Удивительно скорее было то, с какой живостью он попытался завязать с Минервой разговор. По всему выходило, что у него была в этом разговоре большая заинтересованность. А это говорит о каком-то неочевидном процессе, которому, вероятно, стоит уделить внимание. И, конечно, стоит его обсудить наряду с темой любопытного исследования в сфере анимагии.
Итак, общая картина. Рэндалл Лестрейндж, судя по снисходительному виду, вторжением внешних сил недоволен. По виду Хепзибы трудно определить, что сильнее: недовольство или, наоборот, наслаждение курьезной ситуацией. Ее взгляд в сторону Дамблдора как бы намекает на то, что она находит тематическую связь между его присутствием и явлением маггло-либералов. Хозяин вечера Бартемиус сияет от удовольствия. При этом, что характерно, на подрастающее поколение явление сильного впечатления не произвело. За исключением, разве что, Вальбурги, которая с нейтральным видом излила на голову Нобби потоки превентивного презрения.
Теперь, когда Минерва удалилась обогащаться инсайдерской информацией в обществе младшего Лестрейнджа, центром притяжения внимания стал Нобби, чему немало способствовал провокационный демарш Бартемиуса.
- Откуда такая категоричность Рэндалл? Ситуция самая что ни на есть жизненная, и то, что Бартемиус позволил ей сложиться, лишний раз показывает его незаурядное остроумие. И, конечно, незаурядную щедрость, - последнее замечание относилось к высказанному Хепзибой предостережению о возможном перераспределении уважения.
Пожалуй, наиболее интересным сейчас был вопрос о том, какие именно цели преследовали Нобби с Минервой, приняв приглашение в стан идеологических оппонентов.

На лице юного Нотта сияла довольная улыбка еще несколько минут после того, как ему удалось сбежать от любимого дядюшки, и даже растерянный вид Блэка, который Альфрад позволил себе всего на несколько секунд, не мог испортить поднимающееся в гору в настроение. «Может быть этот вечер еще можно спасти. Может быть…»,- в голове Маркуса крутилась только эта мысль, пока он в пол уха слушал своего старого школьного знакомого, которому так обрадовался. Юноша еще раз пробежался взглядом по лицам старшего поколения, окончательно убеждаясь, что никакую личную беседу с молодым и перспективным Блэком он не нарушил, а значит, его не попросят оставить однокурсника в покое и идти искать новое убежище, что сделать, кстати, могло бы быть не очень просто.
- Да-да, ты абсолютно прав. Работа в Министерстве отнимает много времени и сил, что порой и правда не хватает время на общение с хорошими приятелями, а жаль. Раньше я упорно отказывался  в это верить, хотя у меня и был пример перед глазами – Флавия, ну что же, сейчас расплачиваюсь за свою глупость. А так, спасибо, все очень даже не плохо. Мне нравится у себя в Отделе, - еще одна, последняя, слишком довольная улыбка последовала, после этого быстро проговоренного ответа, и Маркус перевел взгляд на подошедшую к ним еще одну фигуру.
- Миссис Лестрейндж,- сдержанный кивок головы, и юному Нотту опять несказанно везет, потому что после такого приветствия, наверняка, должно следовать что-то вроде «Вы прекрасно выглядите», но юношу отвлекает муж Элейн и дальнейшее общение с этой женщиной может быть отложено на неопределенный срок. К самой Элейн Маркус не питал никаких отрицательных чувств и был достаточно сух и сдержан с ней, но при этом и подчеркнуто вежлив из-за Родни. Его друг не очень признавал свою мачеху, и Нотт видел в его неприязни к новой жене отца объективные причины, поэтому и не старался на него повлиять, а сам же предпочитал не вмешиваться в семейные разборки Лестрейнджев – дело не приятное и не благодарное.
- Спасибо, мистер Лестрендж. Да? Оцениваете, величину потопа, который наступит после Вас? Увы, я бы предпочел, чтобы мои перспективы остались за закрытыми дверьми отдела Тайн (Вы же понимаете?). Чтобы ублажать свое честолюбие мне следовало бы выбрать другую сферу деятельности, например, политику, это сейчас модно. -  Маркус закончил фразу и чуть отвлекся от собеседников, чтобы взять бокал, на проплывающем мимо подносе, но не пропустил ни слова из беседы молодых людей. Замечание Рэндела в очень мягкой форме показалось Нотту забавным, особенно после его недавнего разговора с Норбертом Личем. «И правда: грязнокровки, образование – какие глобальные вопросы следует решать магической Британии? Видно, потопу все-таки быть», - Маркус хотел было снова встрять в разговор и выступить в защиту школьного товарища, но тут зазвучал громкий голос дядюшки. Юноше пришлось обернуться к родственнику и, как и всем, выслушать еще одну его задушевную речь. Было видно, что Барти получал удовольствие от происходящего – Нотт чуть усмехнулся сам себе, наблюдая довольное лицо дяди, и обошел взглядом всех гостей, наблюдая за их реакцией, а встретившись взглядом с мистером Личем, Маркус чуть кивнул головой и приветственно отсалютовал бокалом. Публичное приветствие… Достаточно рисковый шаг, если учесть в окружении каких людей он находится, но Нотт хотел, чтобы Норберт не забыл о данном ему обещании. Маркус надеялся на вторую встречу и на третью, ведь куда проще будет оппонировать ему, зная слабые места, которые видны только из близи. Тем более после вчерашнего разговора со старшем Лестрейнджем, которому юноша подробно изложил свой план действий, этот жест будет проще оправдать, наверное. Особенно, если достаточно громким шепотом, таким чтобы слышали ближе стоящие собеседники, спросить у Альфрада Блэка о вещах, не имеющих никакого отношения к политике.
- Вчера мистер Лич заглядывал в мой Отдел за статистикой. Мы говорили об истории и литературе. Мистер Лич заинтересовал меня произведениями  Хемингуэя. А ты читал? Мне вот только предстоит познакомиться с этим автором.

Совершенно непонятно, о чем и зачем было говорить с гостем Малфоя, неуместным гостем Малфоя. Интересно, выкрутится ли он и в этот раз, неведомым образом извернувшись и сохранив репутацию? Вальбурга подозревала, что выкрутится, хотя эту семью давно бы пора выкинуть из числа приличных и уважаемых – они сами себя не уважали, позволяя подобные выходки. Самым правильным сейчас было бы забрать верхнюю мантию и покинуть Мэнор, выражая позицию Блэков на такое поведение, но она не понимала, зачем Родни сдалась МакГонагалл, нужно было подождать.
- Вы находите? Возможно, - она проследила за его взглядом, едва заметно поморщилась – не в честь Лича она так одевалась и прихорашивалась, в его оценке она не нуждалась. – Нет, разумеется нет. Видите ли, это достаточно спорные развлечения. Моя семья предпочитает иной досуг, - Вэл растянула губы в улыбке. Отчасти Норберт её забавлял, но лишь отчасти, потому что за всей его болтовнёй он оставался глупой зверушкой, которую притащил Бартемиус. Понимал то Лич или нет, но он был просто марионеткой в руках более влиятельного человека, который решил таким образом привнести «остроту» в очередной званый вечер, а когда ему надоест, то выкинет и не вспомнит. Если он этого не понимает, то вдвойне дурак. – Я предпочитаю красное, - она пожала плечами. – Но можете попробовать и белое.
Впрочем, уговаривать его она не собиралась. Ещё чего не хватало. Внимание Блэк переключилось на куда более приятного собеседника, а вернее собеседницу  - Дорея Поттер была урожденной Блэк, а это многое значило. Несмотря на то, что она приходилась Вэл тётей, разница в возрасте была столь незначительной, что воспринималась больше как старшая сестра и подруга.
- О, пожелаем им успехов в этом деле, - Вальбурга искренне улыбнулась, на долю секунды касаясь запястья Дореи кончиками пальцев и чуть вздергивая брови. – Это их иными не сделает. Да? Надо же, какая неожиданная встреча!
Старшие курсы, обычно, воспринимаются просто старшими, поэтому Вэл плохо разбиралась, кто был старше на год, а кто на два. Это было не так важно, а вот предложение поставить выскочку на место она считала забавным.
- Это какой-то… маггловский писатель? – с холодной вежливостью поинтересовалась она, совершенно не интересуясь ответом. Лич мог ей и не отвечать, ничего бы не изменилось. А вот на Нотта она покосилась уже с куда большим интересом: друга и товарища по забавам она не подозревала в том, что он их наглым образом дурит, на самом деле обожая грязнокровок, но вот то, что они ей чего-то не договаривают с Родериком – очевидно. Кажется, нужно бы после приема серьёзно поговорить и прояснить ситуацию, потому что сейчас она чувствовала себя полной дурой, а ей это ощущение совершенно не нравилось. – Полагаю, что можно отложить обмен книгами до другого случая… Мой брат работает в Департаменте обеспечения магического правопорядка, где работает Минерва я не знаю, - и знать она совершенно не хотела, как и думать, что Альфарад контактирует с грязнокровками. Не сдержавшись, она бросила обеспокоенный взгляд в сторону брата, находившегося сейчас в обществе прекрасных и уважаемых людей, но что-то не давало ей покоя в его поведении. Впрочем, оснований для каких-то подозрений тоже не было, только предчувствия. – И он… - Вэл не закончила фразу о том, что Альфарад занимается интеллектуальным трудом, а не живой мишенью, отвлеклась на выступление хозяина вечера. Стоило немалого труда сохранить безразлично-радушное выражение лица в ответ на радостные речи Малфоя. Мистер Лестрейндж высказал то, о чем сама она молчала даже не по собственному желанию, но сейчас она была ему благодарна за то, что слова были озвучены. Она улыбнулась, чуть склонив голову набок, слушая его речь. – О, Лукреция, - и ещё одна рожденная Блэк, но… Вальбурга сжала губы в полоску, награждая родственницу весьма красноречиво-неодобрительным взглядом – как низко пала. Ещё в школе про неё ходили какие-то туманные слухи, чуть ли не про свидания под луной всё с тем же Норбертом Личем, которого она сейчас искренне рада видеть, похоже, и зачем-то пытается прикрыться работой. – Работа подождет, моя дорогая. Я уверена, что мистер Лич со мной согласится, ведь так? Попасть на такой великолепный прием, чтобы говорить о работе? Нет-нет, я решительно не позволю заниматься такими глупостями! – нет, вот отпустить теперь Нобби она не могла. Лучше она ещё немного пострадает от его общества, чем будет потом очень долго страдать от того, что женщина одной с ней крови позволяет себе при всех так любезничать с грязнокровкой. – Как твой муж, Люси? Что-то я сегодня не вижу здесь.
Вэл подхватила два бокала, один из которых протянула Пруэтт, второй тетушке – со стороны должно было бы выглядеть крайне безобидно, но она была готова в один из бокалов подлить яду, если бы у неё был. Лукреция явно была из какой-то порочной ветви Блэков, вырождавшейся и загнивающей. Слава Мерлину, что родители сочли, что таки внутрисемейные браки могут плохо сказаться на детях, а потому кандидатуру Ориона больше не рассматривали.
А Барти был невыносим.

Собеседника Минервы явно развлекало, что он выгуливает ее тут по залу. Минерву развлекало то, что этого достаточно, чтобы кого-то развлечь, и то, что из этого, судя по некоторым взглядам, уже можно было сделать определенные выводы. Ну, допустим, их с Нобби разделили, но его это пока не деморализовало, а ее тем более, и в чем же тогда дело?
Она бегло оглянулась на бывшего преподавателя и согласно покачала бокалом.
- Да, мы обсуждаем некоторые вопросы трансфигурации. Надо думать, ты тоже поддерживаешь связь с деканом?
Намек на то, что к бедным-бедным слизеринцам по мелочам придирались старосты других факультетов, был очень прозрачным, но в сравнении с тем, что Минерва готовилась сегодня выслушивать, - еще и очень невинным. Почти настолько, чтобы немного снизить бдительность, впрочем, снижение бдительности всегда почему-то оборачивалось тем, что ей было нечего сказать, поскольку ответа по сути чужая реплика не требовала, а продолжать пикировку ради пикировки - далеко не так интересно, как иногда кажется.
- За галстуки снимали баллы? В мое время таких правил еще не придумали.
Лестрейндж улыбался чему-то, Минерва по такому случаю улыбалась тоже. Возможно, этот поход на поиски одного из множества окон был затеян безо всякой цели, а просто по наитию, как часто делают люди определенного типажа, представителем которого Родерик ей сейчас казался. Подтверждать, что она не против похищения, и давать повод еще дальше увести себя от основных событий, тоже совершенно не хотелось.
- Возможно, мне просто было интересно посмотреть, чего мистер Малфой добивался, приглашая нас в такое достойное общество, - Минерва приятно улыбнулась. - Так о чем же мы будем спокойно говорить?
Она тоже оглянулась на отца Родерика, с которым никогда не была знакома лично, но известные в обществе люди всегда отличаются тем, что ты откуда-то знаешь их в лицо, а откуда - понять совершенно невозможно.
Африканская трансфигурация действительно была интересна, равно как и мексиканская, и Минерва с удовольствием выслушала бы о них как можно больше. И все же что-то подсказывало ей, что если Родерик ищет собеседника только ради этого, ничто не мешает ему чуть позже написать ей обстоятельное письмо с подробным рассказом, а сейчас все же лучше следить за происходящим. Так что она снова улыбнулась и только вопросительно приподняла брови.
Хотя, впрочем, можно было втягиваться в в любую дискуссию, спокойное течение вечера уже через несколько секунд взбаламутил лично хозяин дома. Минерва остановилась, не позволяя Лестрейнджу увести себя дальше и ожидая реакции зала. Зал отреагировал в достаточной степени пренебрежительно, чтобы это могло задеть, и даже ответ Дамблдора, казалось, прежде всего преследовал цель поддеть Малфоя и Лестрейнджа-старшего. Минерва повела взглядом по залу и обнаружила среди присутствующих в том числе Альфарда Блэка, про которого хорошо отзывался Нобби, и Маркуса Нотта, про которого тоже вроде бы отзывался. Оба как ни в чем не бывало делали вид, что ничего не происходит. Если так реагировали перспективные люди, которых Нобби хотел сподвигнуть на общественные перемены и сопряженные с ними потрясения, то у него были определенные проблемы с оценкой политической реальности. Что ж, стоило прийти на этот вечер, чтобы лично в этом убедиться. Минерва посмотрела на Родерика и на руку, которой он уверенно вел ее на поиски окна.
- Кажется, ты снова огорчаешь папу?
Этот момент Нобби выбрал, чтобы осчастливить Малфоя ответным приглашением, а Минерва - чтобы поставить свой бокал на проплывавший мимо поднос и больше не рисковать разбить чужой хороший хрусталь.
Она не могла придумать, как реагировать на такое начинание, кроме потрясенного смешка, но в том, что это отличный ответ хозяину, сомневаться не приходилось. Так что она попробовала двинуться назад, к эпицентру социальной катастрофы.
- О, а вот теперь мне придется вернуться к мистеру Личу. Вдруг они пожелают обсудить программу встречи и меню.