Ещё три дня назад, обдумав своё поведение в кабинете у Уркхарта, Антонин твёрдо решил, что не станет напоминать о себе и будет терпеливо ждать, пока Муди сам про него не вспомнит, если вообще захочет вспоминать. Ну хотя бы дней пять не будет, а там посмотрим. Легилимент-Родни очевидно выудил эту мысль из головы Долохова, и они с Вэл от щедрот широких душ решили помочь ему с этим намерением. И надо сказать, они в этом неплохо преуспели. Едва только он пришёл на работу, как известие о том, что сбежавшая сквибша жива и уже побывала в объятиях любимого брата, оставило в мозгу ровно один вопрос: как бы так срочно и не вызывая подозрений сбежать, чтобы предупредить этих двух чрезмерно деятельных остолопов? Нет, у него и в мыслях не было осуждать друзей за похищение и пытки сквиба - ну разве что самую малость, за опрометчивость, - напротив, избавив род Уркхартов от этого позорища, они бы оказали чистокровному сообществу весьма ценную услугу. Но они не оказали, в этом и состояла проблема. Эти умники упустили сквиба. Сквиба! Сиделку из Мунго без капли магии в крови!
К счастью, прежде чем Антонин успел что-либо предпринять, любители сплетен, которых в любом отделе министерства хватает, довели до его сведения, что сиделка ничего не помнит о нападавших. Что ж, это было уже кое-что. Можно было хоть чуть-чуть выдохнуть и убедить себя, что время ещё есть. Он честно попытался занять себя внимательным изучением дел, которые выдал ему Уркхарт, но вместо этого в нехарактерной для себя манере большую часть времени проводил за обсуждением с коллегами последних событий. Группки беседующих регулярно сменялись. Когда одни авроры теряли интерес к болтовне и возвращались к делам, другие решали устроить внеочередной перерыв, и Антонин жадно ловил любые упоминания Арабеллы Фигг.
Ближе к обеду он отлучился из министерства, чтобы передать сообщение Вальбурге. Арабелла жива, но не помнит, кто на неё напал. Аврорат в растерянности, и если что-либо изменится, он сообщит немедленно. Пока что пусть сидит тихо, занимается своими делами, и ни в коем случае не лезет в Мунго. Писать Родни смысла не было, а бросаться в бега этим двоим пока что было рано. И более того, не факт, что вообще стоило, ведь даже если Фигг недвусмысленно заявит, что её похитили Лестрейндж и Блэк, показания девушки в таком очевидно неадекватном состоянии, да ещё и сквиба, можно будет оспорить, и вряд ли кто-нибудь сможет сделать это лучше, чем отцы Вэл и Родни. Наверно, лучше всего было бы вообще не предупреждать для пущей естественности, но тогда Вальбурга могла бы и сама узнать откуда-нибудь эту новость, что наверняка пошатнуло бы её доверие к Долохову.
Вернувшись в отдел, Антонин продолжил бессовестно увиливать от прямых обязанностей в очередной болтливой компании, где его и застукал Муди. Нет, старший аврор оказался слишком занят - в отличие от некоторых вчерашних стажёров, у которых, очевидно, слишком много свободного времени, - чтобы лично ставить перед Антонином задачи и отвечать на неизбежные вопросы, так что шёл бы аврор Долохов к аврору Макгонагалл, у которой, помимо прочего, мог бы поучиться, как правильно распределять рабочее время. Оспаривать приказы вышестоящего аврор Долохов не стал и дисциплинированно пошёл, куда велено. Макгонагалл обнаружилась за своим столом, и Антонин, не спрашивая разрешения, сел рядом, подтащив чей-то пустующий стул.
- Минерва, мы с тобой, похоже, будем вместе работать по делу Ма… по делу Нотта, - начал он с наигранной бодростью, ещё и ненадолго задержав дыхание, отчего к лицу прилила краска, но споткнувшись об имя друга заметно помрачнел. - Муди сказал, чтобы ты мне объяснила, что нам известно на данный момент.
Ну, допустим, он не совсем так сказал, но это был достаточно приблежённый к оригиналу пересказ. Главное, правильно определить границы понятия "достаточно".
Только сейчас он взглянул ей прямо в глаза, снова покраснел и, выдохнув, перевёл взгляд на её руки.
- Я ведь могу помочь с расследованием, ты же знаешь...
Что именно она должна знать, уточнять он не стал.

Слова Макгонагалл красноречиво дали понять, что он перегнул палку. И действительно, пора бы уже забрасывать этот образ зелёного и смущающегося новичка куда подальше. Он, конечно, хорошо может помочь оставаться вне подозрений, но во всём остальном - скорее помеха. Да и ощущать себя идиотом уже начало надоедать.
Антонин встрепенулся и заставил себя смотреть прямо в глаза Минерве, и тут же не пойми откуда возникло зудящее желание показать ей язык. Нервное, наверно. Долохов слегка мотнул головой, отгоняя его.
- Прости, - отрывисто проговорил он, и тут же перешёл к делу. Пускай к чему хочет, к тому его короткое извинение и относит. - Четырнадцатого… - Долохов запнулся, соображая, правильно ли он назвал дату, кивнул своим мыслям и продолжил: - Четырнадцатого июля Маркус Нотт вместе с двумя оставшимися неизвестными сообщниками напал на Норберта Лича, что тот впоследствии подтвердил, дав показания под веритасерумом. Когда в завязавшуюся драку вмешался аврор, - он коротко усмехнулся тому факту, что вмешавшийся аврор вообще-то сидел прямо перед ним, и с лёгкой улыбкой поправился: - ...вмешалась ты, один из нападавших вместе с Личем, Ноттом и тобой аппарировал, потом обвинил Нотта в предательстве крови, ранил его и скрылся.
Антонин не был уверен, объединены ли дела он нападении на Лича и на Нотта, но всё равно начал с того, что сам считал началом. Если Макгонагалл считает, что в нападение на Лича ему соваться незачем, то пусть сама об этом и скажет. А он, конечно же, поспорит.
Однако уже в такой коротком рассказе, ещё даже не затрагивавшем нападение на Маркуса, нашлось место для интересного вопроса.
- Минерва, а как ты там так вовремя оказалась?

“Неужели, всё так просто?” - немного даже с разочарованием подумал Антонин.
За время стажировки он уже убедился, что аврорат может быть неплохим источником информации, но привык, что информацию эту стоит получать ненавязчиво расспрашивая тех, кто мог что-то где-то слышать.
А теперь вот Макгонагалл просто рассказывала ему всё, что он хотел бы знать, и это делало выходку Родни и Вэл особо бессмысленной. Или Минерва готова делиться не всем, что знала?
- Он вообще никак не попытался объяснить? - недоверчиво переспросил Антонин.
Ничего удивительного, конечно. Маркус элементарно не был готов к такому повороту событий и растерялся. Но для любого аврора этим своим поведением он фактически сообщал: “Я виноват, дайте мне время придумать убедительное оправдание”. И как только Том с Маркусом собирались всё это разгребать? Родни говорил про Империус. Долохов не был уверен, что это сработало бы.
А что если и Том не был?
На слова о маячке Тони машинально кивнул и собирался обойтись без комментариев, но потом всё-таки решил уточнить:
- А были подозрения, что на него могут напасть? Он получал угрозы?
Конечно, он понимал, что нападение на выскочку-Лича - это вообще был лишь вопрос времени, но интересно было, как ситуация выглядит с точки зрения Минервы.
- Не много, - с сожалением покачал головой Антонин, говоря о втором нападении. - Аврор Беннетт застал нападавшего во время патрулирования. Я слышал, он успел чуть ли не в последний момент… - Антонин мотнул головой, показывая, что уверенности в том, что так оно и было, у него нет. - Нападавший немедленно скрылся, Беннетт даже описать его толком не смог. Точно известно только, что он был один. Маркуса доставили в Мунго, говорили, что он шёл на поправку… - он снова отвёл взгляд от Минервы, опустив его на свои руки, и тихо закончил: - А потом умер. Говорят, от каких-то осложнений. - Впрочем, уже секунду спустя Долохов встрепенулся и продолжил прежним тоном. - Я был в том переулке, где произошло нападение, и не понимаю, что Маркус там вообще делал. Ничем не примечательная подворотня. Там, правда, радиостанция недалеко, но не добирался же он такими странными кругами!

Извиниться?!
Кончено же, Маркус должен был понимать, что извинения ему если и помогут, то разве что чуточку сократив срок пребывания в Азкабане. Тогда, что они с Томом задумали? Ах да, он уже задавался этим вопросом буквально пару секунд назад. Ну что поделать, очень уж животрепещущий вопрос.
Впрочем, какие-то черты так и не пригодившегося плана начинали проступать из мешанины фактов, но если он прав в своих догадках, то Том должно быть считал себя не просто чертовски хорошим легилиментом, а…
Забивать голову попытками придумать, следует после “чертовски хорошего” Антонин не стал, и просто отбросил эту мысль, сосредоточившись на том, чтобы слушать Минерву. К тому же следующей за ней всё равно бы была и так уже возникавшая слишком много раз за последние дни неприятная догадка.
- В том-то и дело, что не пытался! - с нескрываемой горечью выдал Долохов. С горечью о том, что Маркус не счёл нужным делиться своими планами, разумеется. - То есть… - он запнулся, а потом принялся говорить, словно бы решившись рассказать, о чём не горел желанием вспоминать: - То есть я сам просил его объяснить. Но он вспылил, обвинил меня в том, что я с вами заодно, - фраза вышла нехорошая, но вполне могла сойти и за слишком точное цитирование гипотетической обвинительной реплики. - То есть, что это я из-за работы его расспрашиваю. Ну, я тоже разозлился… - он вздохнул и закочил: - Мы тогда поругались, сильно. Больше мы с ним с тех пор не общались.
Антонин уставился в пол, вроде как чувствуя себя виноватым то ли перед Маркусом - за то, что последний их разговор оказался ссорой, то ли перед авроратом в лице Минервы - за то, что повёл себя так непрофессионально. Однако уже пару секунд спустя снова смотрел в глаза собеседнице чуть ли не с вызовом, молча предлагая её озвучить те из обвинений, которые ей больше придутся по душе.
- Но не каждый маг, оказавшийся в центре скандала, получает маячок от аврората, - заметил Антонин, в ответ на пояснения Минервы. Потом коротко махнул рукой, показывая, что спорить об обоснованности выдачи маячка Личу не видит смысла. - Я просто подумал, что, может, ему угрожали. Или у нас была информация о готовящемся нападении.
Услышав про Империус, Антонин чуть не хлопнул себя по лбу. И как он мог проворонить такую деталь? Вот уж точно, перенервничал… Забавно, что и без этого он умудрился прийти к выводу, что имела место постановка, только сомневался, кому она адресована. Теперь был уверен, что именно аврорату, а не им.
- Не знал, - искренне признался он.
Второй раз? Ах да, во время нападения на Лича…
- Это мог быть один и тот же человек? - спросил Антонин, рассуждая вслух. Печально, что и при том, что он, в отличие от Минервы, знал, вопрос этот не был бессмысленным. - Но в первый раз хотели либо наверняка привязать Маркуса к нападению, либо изобразить попытку прикрытия. Может даже, и то, и другое, - вспомнил Долохов, что пару дней назад говорил шефу. - А во второй? Маркус хотя бы предположил, из-за чего на него напали?
Что ж, после слов об Империусе, рассуждения о месте нападения действительно теряли актуальность.
- Да, наверно, ты права.
Постановка. Всего-то нужно было безлюдное место, но не оставляемое без внимания авроратом, и окрестности радиостанции подходили под эти условия. Вероятно, устроивший спектакль надеялся, что его Империус не заметят.
- Подожди… - встрепенулся Антонин, до которого запоздало дошёл смысл слов Макгонагалл. Искра догадки в его голосе и на лице мешалась с удивлением. “Сомневался в том, что собирается сделать”, “радиостанция недалеко”, “хотел поговорить с Личем и извиниться”, “завязал с ним переписку”, “Лич не был заинтересован” - всё это сложилось в одно целое. - Ты думаешь, что он собирался публично извиниться перед Личем? На радио?
Уже после до Антонина дошло, что место рядом со станцией могло быть выбрано и случайно, просто по тому критерию, который он и сам только что мысленно определил. Или чтобы выстроить вот эту самую цепочку, превратив её в стройную версию, но тогда…
- Но кто мог знать об этом заранее? - подумав, Антонин сам дал ответ на свой же вопрос: - Если так, то он должен был договориться с кем-то из ведущих.

Антонин думал, что Минерва захочет услышать подробности ссоры - мало ли, что важного могло тогда прозвучать? Но она деликатно отступила, признавая за Долоховым право самому распоряжаться памятью о последнем и не самом приятном разговоре с другом. Воображаемом разговоре, но она-то этого не знает. Подобная деликатность наталкивала на мысль, что рабочие разногласия с друзьями были знакомы и ей.
- У тебя так тоже бывало? И как ты справлялась?
Конечно, гораздо интереснее было бы узнать, с кем и когда у Минервы возникали подобные сложности, но Антонин подозревал, что ответа на такое чрезмерно прямолинейное любопытство он не получит.
- Так это распространённая практика? - с некоторым удивлением уточнил Антонин. Он о таком почему-то не слышал, а информация-то нужная и полезная. Вот, например, если понадобится добить сквибшу… Хотя тут и так понятно, что просто так этого не сделаешь. С такими-то родственниками. Впрочем, что-то он увлёкся не тем, о чём сейчас стоило бы думать.
- То есть у Маркуса маячок был, и он не сработал, - рассуждая вслух, произнёс Антонин. - Значит, никто на него никаких проклятий не накладывал, - что вовсе не значило, что это был несчастный случай, как утверждала официальная версия, а лишь ограничивало возможные версии убийства.
Минерва добавляла к общей картине произошедшего новые обстоятельства, что поначалу Антонин даже не обратил внимания и только мотнул головой в ответ на её вопросы. И только спустя несколько секунд удивлённо переспросил:
- Обвинения? - как много важного он, оказывается, не знает. - Во второй раз Маркуса тоже обвиняли в предательстве? - Неужели Том пытался повторить трюк, не сработавший в первый раз. Да ещё так непродуманно. Нет, у этого всего просто не может не быть другого объяснения и другого виновного. Ну серьёзно, устроить спектакль перед взятым под Империус аврором и даже не потрудиться этот Империус как-то скрыть? Если нападавший изначально не планировал во всеуслышание заявить, что всё это нападение - одно лишь представление, то его самоуверенности и умению считать всех окружающих клиническими идиотами можно только позавидовать. При всех его недостатках, Том таким не был. Наверно.
- И ещё, ты сказала “оба раза не воспользовался преимуществом”. Но я слышал вам тогда - во время нападения на Лича - всем досталось. Нападавший мог быть больше занят тем, чтобы сбежать… - А это он о Томе, между прочим. Вот кстати, неужели Том не мог справиться с Минервой и Личем? Настолько не мог, что пришлось бросить Маркуса? - Если он был ранен… Что там вообще случилось?
Действительно, к чему гадать, если перед ним сидит непосредственный участник событий, который к тому же готов делиться информацией. Вот пусть и делится.
- Зачем? - вопросом на вопрос ответил Антонин, когда речь зашла о радио. - Мне кажется, если бы он хотел выступить на радио, он бы смог это сделать практически независимо от темы и без всех этих сложностей. А извиниться… - Антонин пожал плечами. - Чтобы об этом знали все.
И второе нападение - точнее, давайте будем называть вещи своими именами, инсценировка - могло бы стать логичным продолжением, но почему-то порядок оказался несколько не тот. Во всём этом было так мало смысла, что Долохов метался от предположения к предположению и не мог ни на чём толком сосредоточиться. Винить Тома? Считать его тоже жертвой кого-то более хитроумного? Искать в этой цепочке событий глубокий смысл? Признать её чередой случайностей?
Очень хотелось прервать этот разговор и ещё несколько дней не возвращаться к этой теме, пока мысли не улягутся во что-то более менее цельное. Но сейчас это было бы непозволительной роскошью.
- А ведущего-то зачем? - искренне удивился Долохов. - Чтобы не отказался пустить Маркуса в эфир? Или чтобы сам подтолкнул его к этой мысли? Если предположить, что Империус накладывал тот же, кто подкараулил Маркуса, то вряд ли он смог бы хотеть что-то ещё. Ну, может, точную информацию о времени эфира.
А ещё наложить Империус на ведущего мог и сам Маркус, но этот момент Антонин предпочёл обойти.