У рейвенкло были никому не понятные мудрствования, у гриффиндорцев - вечно меняющиеся пароли, слизеринские двери, похоже, вообще являлись только слизеринцам, а вот чтобы попасть в гостиную хаффлпафа, надо было просто постучать по нужной бочке. Причем, если ты постучал не по той, у тебя всегда был второй шанс. И третий. И сколько надо. Когда тем, кто уже сидел в гостиной, надоедало слушать стук не туда, они открывали дверь сами. Поэтому, или не поэтому, но точно это было как-то взаимосвязано, навык принимать гостей был у хаффлпафцев в крови.
Впрочем, на этот раз гостеприимство тем более не могло быть проблемой, потому что гостя Нобби хорошо знал, значит мог уверенно купить подходящее печенье и заварить нужный чай. Ну и все, дальше дело должно было пойти само собой. Конечно, с тех пор, как он в последний раз нормально, не на бегу, общался с Минервой прошло очень много времени и случилось очень много всего. Но это же не могло помешать чаю, раз даже работе не мешало. К тому же, зная Минерву, слишком долго приносить соболезнования и смотреть на нее сочувствующим взглядом было попросту опасно. Поэтому - чай и печенье.
Этого и в самом деле оказалось достаточно для начала. Не то чтобы беседа сразу переросла во что-то напоминающее школьные посиделки, нет конечно. Все они менялись, как ни ужасно признавать, становились серьезнее, и времена менялись вместе с ними, подбрасывая совсем другие темы для разговоров. От политики в этом году, похоже, было никуда не деться, даже за чаем. Политику и обсуждали для затравки. Немного Вильгельмину, немного Кэмпбелла, точнее, Уота Тайлера, который мог с тем же успехом быть Кэмпбеллом, как и кем-то другим. Аврорату тоже досталось немного внимания, куда же без аврората. Но в целом все было мирно и спокойно, потому что Нобби буквально за пять минут до того, как Макгонагалл возникла на пороге, клятвенно пообещал себе не комментировать то, что не в его компетенции, и пока что успешно придерживался этой блестящей стратегии. И все же кое-какой аврорский вопрос интересовал его слишком сильно, чтобы смолчать, потому что в зону своей ответственности Лич включал не только доверенные ему международные отношения, но и тех людей, которые поверили ему в мае и продолжали верить. А он знал, на что эти люди способны, и догадывался, чем их способности могут обернуться, если вовремя не принять сдерживающие меры. А для мер сначала надо понять, что происходит.
- Думаешь, у Лестрейнджа много шансов отвертеться от всего того, что ему предъявляют? - в конце концов, не Минерва вела это дело, значит, говорить о нем могла спокойно. - Родственники у него, конечно, не те, что у Поттер, но и доказательства против него не очень, верно? Как его освободили? Он согласился на сотрудничество?

Опять вмешался Блэк. Это становилось бы смешным, если не было бы настолько отвратительным. Лестрейнджу не так повезло с родственниками, как Дорее Поттер, но Блэк все равно вмешался, ему все равно было дело, и ему было наплевать на тот правопорядок, который он обязан был охранять, будучи главой соответствующего департамента. Как долго можно было закрывать на это глаза? Как долго можно было спокойно смотреть на то, как попираются законы ради того, чтобы не попирались другие законы? Неужели некому было заметить, что в Министерстве что-то пошло не так? Нобби хорошо представлял себе, как будет выглядеть, если именно он укажет министру на то, что творится в ДОМП. Не надо было быть гением, чтобы заметить, что их с Блэком взаимоотношения... несколько напряженные. И все же, Вильгельмина должна была открыть наконец глаза на злоупотребления, а способов помочь ей в этом Нобби видел немного: разговор, народные недовольства или подставить Блэка так, чтобы все стало не просто очевидно, а слишком очевидно, но последнее казалось Личу вариантом совершенно недостойным и нечестным, поэтому его он отбросил даже не обдумывая, а из первых двух для начала предпочел наименее радикальный.
- Что нужно, чтобы получить разрешение на такой допрос? Разве недостаточно согласия главы аврората? Или он тоже тебе не верит? Я могу обратить внимание Вильгельмины на это дело и объяснить возможные последствия, но я не знаю, поможет ли ее помощь, если Блэк упрется, кажется, давать разрешение на допросы совсем не в ее полномочиях.
Сможет ли Тафт поставить главу департамента на место, посчитает ли нужным? Лич верил в нее, в ее справедливость и прочие прекрасные качества, но никак не мог отрицать, что Министр была прежде всего политиком. Она с трудом добилась этой должности и все еще держалась на ней не слишком уверено. Если Блэк поднимет против нее аристократию, то, может быть, она не удержится, или, даже если справится, это может очень дорого стоить стране. И все же нельзя было не предпринимать совсем ничего. Если позволить чистокровным вытаскивать друг друга из-под серьезных обвинений только благодаря своему служебному положению, известно что будет. А Блэк с Лестрейнджем на пару сейчас создавали прецедент.
Вопрос был более чем серьезный, его надо было бы как следует обдумать, но из мыслей на тему Нобби опять вывела Минерва очень странным вступлением. Может быть, в жизни Нобби просто везло с поводами, но после такого он готов был услышатьчто-то вроде "мы решили пожениться". Хотя нет, совершенно не готов, и это обстоятельство заставило его несколько секунд просто молча смотреть на Минерву, не сумев даже чая отпить,надеясь, что продолжение будет каким-нибудь другим. Оно и оказалось другим. Хотя лучше было бы тем. Нет, не лучше. Нобби понял, что окончательно запутался, и что выбирать из двух зол - это совсем не его конек.
- Но ты же... Ты же в порядке? - выдавил наконец он из себя, и даже не договорив понял, как глупо это звучало. - Что говорят в Мунго? И что, даже после этого считается, что у тебя нет никаких доказательств?
Лич пододвинул к себе чайник и машинально, не глядя, что делает, начал доливать себе чай. Но чашка была почти полной, и скоро чай перелился через край, хотя Нобби едва ли это заметил. Еще одна догадка, которая должна была прийти раньше, вдруг поразила его.
- Ты не сказала медикам...

Что такое "нет доказательств", Нобби понимал. пришлось выучить, слишком часто в последнее время возникала эта странная ситуация. В деле Дореи Поттер тоже почти не было доказательств, хотя ее схватили на площади за руку с палочкой, на которой было запрещенное заклинание. В ее деле настолько не было доказательств, что ее отпустили под залог, и если бы не попытка побега, кто знает, допросили бы ее с веритасерумом или нет, да и что говорилось бы в суде. Вот что такое "нет доказательств", как уж тут не понять. И все же Макгонагалл говорила правильно. Слишком правильно, настолько правильно, что Нобби не мог не возмутиться.
- Я все равно должен донести до нее это. Мы наелись кумовства и круговой поруки при всех ее предшественниках. Время что-то менять. Даже если Министр не изменит ничего, я должен быть уверен, что она знает и понимает проблему, а не просто ограничена в информации.
Где-то на задворках сознания промелькнула гадкая мысль о том, что эта уверенность нужна лишь для того, чтобы через несколько лет было что выдвинуть против Вильгельмины, с которой сейчас пока по пути. Нобби отогнал эту мысль с негодованием, но она не слишком-то далеко улетела и засела крепко под сводом черепа. Ну да, может быть, ставить Тафт в откровенно сложное положение этим докладом и не слишком честно, скорее всего, она и сама прекрасно знает, как Блэк ведет дела. Но не сообщить, пусть даже и совершенно бездоказательно, было нечестно тоже, только теперь уже по отношению не к одному человеку, а к целой нации. Лич напомнил себе, что несет ответственность за этих людей, которые верят ему, а значит... Ну наверно это значило, что так или иначе придется идти на сделку с совестью. Это не добавляло приятных моментов во встречу, которая вдруг сделала этот крутой поворот.
- Что толку в новых стоящих законах, если старые стоящие - не более  чем профанация? Мы можем сделать британское законодательство самым прогрессивным и демократичным в мире. А Блэк будет выпускать тех, кто плюет на эти законы с высокой колокольни.
Чай неожиданно оказался очень горячим. Нобби сжал зубы, чтобы не выругаться, и поскорее встал со своего кресла, чтобы достать для руки немного льда. Заодно это давало время подумать над тем, что сделала Минерва. Точнее, над тем, чего она не сделала и делать не собиралась.
На самом деле, Лич любил правила. Давно, еще со школы. может быть, даже всегда. Законы он тоже любил, но чуть меньше, а вот правила, те, которые отвечали его мировосприятию и всегда были под рукой в его голове - это да. Кое-каким из этих правил предстояло стать законами. Но кое-какие из них уже были законами, и значит, их надлежало соблюдать. Всем, разумеется.
Минерва соблюдала то, что ей было удобно. Может в ее собственной голове были какие-нибудь другие, ее собственные, правила. Это никак не оправдывало ее, тем не менее. Вернулся Нобби почти сразу, держа обожженную руку в кастрюле с холодной водой.
- Не знал, что закон дает определение оборотня как большого опасного волка, - по самой простой причине не знал: не было таких законов. Законы здесь вообще не слишком любили давать определения. Просто все со школы знали, что такое оборотень, а кто не знал, мог и в учебник заглянуть. Для манипуляций этими самыми законами - поле непаханное. Вот некоторые с удовоьствием этому занятию и предавались, Блэк, например. Выходит, не только он. - Знаешь, оборотни, которым не так повезло с анимагией,  тоже ведь могут запираться в полнолуния, пережидать. Тогда они тоже не опасны. Думаю, они так и делают, во всяком случае, те из них, кто добровольно приходит на регистрацию, прекрасно понимая последствия. Почему же им надо регистрироваться, а тебе нет?

Масса возможностей, на самом-то деле, была не такой массивной, как хотелось бы. По большому счету, Нобби теперь не принимал участия в законодательном процессе, разве что имел право вето и еще кое-что, но это кое-что не было достаточно убедительным, чтобы перевернуть мир прямо сейчас. Нет, он, честно говоря, и не рассчитывал. Переворот мира - штука ужасно некомфортная, на нее стоило бы полагаться только в том случае, если бы не удалось пойти нормальным и правильным мирным путем.
- Да, конечно, это все будет меняться, даже не сомневайся. Думаю, коэффициенты падут первыми, сама понимаешь, но и для всего остального придет время, просто не в первый месяц после выборов. То, что я говорил... и то, что говорила Вильгельмина, конечно же, - не просто пустые обещания. Сложность в том, что состав Отдела Законодательства не поменялся, то есть любому новому закону придется преодолевать все тот же барьер, но теперь, конечно, будет намного легче.
Он почти было начал вещать об этом с энтузиазмом, почти дал заговорить себя и увести от темы. Почти.
Вообще-то разве ему самому должно было быть дело до того, как соблюдаются принятые уже законы? Разве не у Блэка должна болеть голова на этот счет. Или вот например, не у него, а у аврората. Теоретически примерно так и было, а практически... Лучше даже не думать, чтобы не вспомнить, что рыба гниет с головы. И все же, в отличие от снулой рыбы, люди сами решают, гнить ли вместе с начальством. Значит и Минерва должна была решать, и решать правильно. Примерно этого Нобби от нее сейчас и ожидал, но дожидался вместо этого каких-то филологических нюансов, в которые даже вникать не хотелось. Нобби пожал плечами и спокойно заметил.
- Похоже на то. Но я говорил, что закон не дает определения, о словарях речи не было.
Все слова происходили от каких-то других слов. Это совсем не значило, что они должны теперь означать то же, что значили когда-то совсем в другое время. Если бы так и было, то с чего бы Минерве не обратиться в Мунго? Она же не ликантроп, она же кошкантроп, никто не заставит ее регистрироваться.
Нобби вернулся на диван, установив кастрюлю на коленях. Ему, конечно, было совсем не приятно говорить то, что он сейчас говорил, да и кого может обрадовать перспектива напоминать другу, что поступать правильно и поступать удобно - это совсем разные вещи. И да, увы, в отношении оборотней Макгонагалл была более чем права: жизнь в Британии для них была далеко не сахар. И все же, сам факт того, что не какой-нибудь очередной Нотт, а представитель организации, призванной защищать правопорядок, так беззастенчиво ставит себя выше закона, не только вызывал в нем внутренний протест, но и откровенно пугал. Хотя даже пугал слабо: сложно бояться того, во что не можешь до конца поверить. Нобби не мог поверить, что то, что Минерва говорит, говорит Минерва. Может, он что-то не понял. Может быть сейчас она скажет, что вообще совсем не то имела в виду, и как он мог такоу подумать.
- Этого всего быть не должно, конечно. Над этим всем тоже следует работать. Но то, что вся эта несправедливость существует, не дает право нарушать закон только потому что тебе с этим законом жить неудобно. Разве нормально, что у кого-то есть выбор, соблюдать закон или нет? Для кого-то он работает, а кто-то выше всего этого - разве не то же самое сейчас делает Блэк?

Все верно: все это могло поменяться и должно было поменяться. Ради этих перемен они и работали, этих перемен ждали. Меняться должны люди, законы так или иначе последуют вслед за ними, потому что именно люди законы и создают. Увы, люди же законы и нарушают, а другие ищут в них лазейки, и хотя это говорит в первую очередь о том, что законы устарели и больше не отвечают потребностям, что их надо менять - все равно, это неправильно. Особенно когда нарушения начинаются с ДОМП.
- Потому что это не вопрос формулировки, это вопрос духа или буквы. Как насчет безопасности других? Пока ты в состоянии подготовиться к полнолунию, все хорошо. Но что если ты, допустим, попадешь в Мунго и не успеешь прийти в себя, например? Да мало ли что может случиться.
Об аврорах всегда ходило немало историй, в которых они выступали защитниками не столько законов, сколько собственных интересов. Нобби очень старался в такие истории не верить, и чаще всего у него вполне получалось, хотя некоторое недоверие, что и говорить, к этой власти он все равно испытывал. Аврорат был очень противоречив: с одной стороны, они отлично сработали в мае, когда ситуация начала выходить из-под контроля, с другой - начал преследовать всех и каждого, кто отличался либеральными взглядами, потому что Кэмпбелл - если это вообще был он - перешел черту. Лич неплохо помнил, что еще тогда Минерва рассказывала ему, про то, что не время выгораживать друзей. По всей видимости, время настало сейчас, а он просто не заметил. И когда судили Поттер, в тренде был закон - Макгонагалл сама первая уверяла, что не позволит блокировать двери суда до вынесения адекватного решения, что донесет своему начальству о планах, которыми с ней поделились исключительно по большому доверию, - а теперь, конечно, все изменилось, и во главу угла должны были стать дружеские чувства.
Сдерживаться было сложно, и чтобы не рвануть прямо здесь, Лич еще раз сходил на кухню, чтобы отнести кастрюлю с водой. Рука уже не болела, или просто другие вопросы заняли место этого пустякового ожога. Наверно, он мог бы вернуться быстрее, но тогда этот поход потерял бы смысл, а так он даже успел немного успокоиться. Во всяком случае, ему так казалось.
- Не передергивай. Он ставит себя и свои интересы выше закона и других людей, которые должны эти законы соблюдать. Ты сейчас поступаешь точно так же. Что бы ты сказала, если я рассказал бы тебе, что знаю семейство оборотней, живущих неподалеку, которые не желают регистрироваться, но они очень осторожные и вообще отличные ребята? Аврорат устроил бы облаву и заставил бы их сделать это. Но ты-то, конечно, другое дело, а друзья не имеют право говорить тебе в глаза то, что сейчас говорю я.

Ну прекрасно, теперь ведомство было виновато, что плохо пишет законы. Честно говоря, Нобби понятия не имел, как звучит тот самый, который обязует оборотней проходить регистрацию. он надеялся, что как-то получше, чем "Оборотни должны регистрироваться", но подозревал, что, быть может, еще хуже. Маги не слишком утруждали себя сочинением сложных формулировок, как-то и без этого они умудрялись тысячелетиями решать свои вопросы. В отличие от магглов, которые из самой древности, похоже, трепетно пронесли понимание того, как находить и использовать дыры в законах.
На то, что это он сам пытается неправедно осудить несчастную Макгонагалл, Нобби просто промолчал. Продуманный или нет, это был сильный удар по двум самым болезненным точкам любого нормального хаффлпафца: чувству справедливости и чувству локтя. Нет, в самом деле, он даже не стал выразительно смотреть на подругу, сидел и молчал, потому что ответить на такое было попросту нечего, разве что на дуэль вызывать. Может быть поэтому магам и сложные законы были не нужны: дуэли неплохо все решали.
- Ты уверена, что бессознательное состояние останется бессознательным в любом облике? Это ты тоже успела проверить? Для того, чтобы фиксировать пациентов, целители должны знать, что фиксировать необходимо. Как раз то, что ты собираешься скрыть.
Лич старался изо всех сил, но все равно не мог поверить в то, что Минерва вдруг сделалась такой наивной, что не понимает всех рисков. Да что там всех, даже половины хватило бы. Но нет, ее, конечно, заберут. Кто-нибудь, кто знает ее небольшую особенность. Нобби ставил на Малкольма. Разумно, и меньше, чем кому-нибудь еще придется оправдываться перед лечащим врачом, но нельзя забывать, что и у Малкольма бывают выходные.
- Что если тот, кто должен тебя забрать, узнает, что ты в Мунго только к утру?
Ну и конечно не стоило ждать, что Макгонагалл сразу представит кого-то другого на своем месте, поймет ошибку и исправится. Вопрос о том, как бы она повела себя, если бы речь шла о других несчастных жертвах оборотня, она предпочла просто не услышать. Нобби покачал головой в ответ на очередной виток спирали в этом разговоре и подумал, что теперь должен сделать он. сообщить в Министерство? Да, наверно должен, но сделает ли это? Он не знал. Речь шла об ответственности, большой ответственности, которую Макгонагалл не хотела брать на себя, а вместо этого делилась ею с другими, чтобы в случае неприятностей разочароваться в дружбе вообще или Нобби Личе в частности.
- Выше тех, кто соблюдает закон и регистрируется. Почему одни должны это делать, даже если готовы быть осторожными и запираться в полнолуния в каменных подвалах, а другим можно без этого обойтись, просто потому что они готовы соблюдать осторожность и превращаться в полнолуние в кошку?
Глупый разговор, бессмысленный спор, особенно неуместный с учетом того, что кое у кого сегодня праздник, да и в присутствии чая и печенья ругаться как-то несерьезно. С одной стороны, Нобби хорошо понимал это, с другой - он просто не мог уступить. Потому что точно знал, что она не права. И дело здесь не в демократии и множестве возможных взглядов на жизнь, дело в честности, справедливости и желании думать не только о себе.
- Послушай, Минерва, ты ведь и так понимаешь, что я хочу сказать, верно? Понимаешь, иначе бы отвечала на все эти неудобные вопросы. А я понимаю, что значит для тебя регистрация, и не могу просто сказать, что для тебя ничего не изменится. Просто подумай над этим еще раз, что ли?

Может, это и действовало иногда, свести серьезный разговор к несмешной и неуместной шутке, но сейчас из ответа Минервы Лич услышал только "понятия не имею", о чем, в общем, догадывался и сам. Понятия она не имела, но готова была рискнуть. Ведь и в самом деле, не собой же рисковала.
- А что, если они окажутся в Мунго вместе с тобой в том же самом состоянии? А что, если они не смогут сделать этого по еще какой-нибудь причине. Мало ли этих "что если"?
еще хуже было то, что не регистрироваться, похоже, вовсе не было поспешным решением, принятым под влиянием порыва или страха, в минуту отчаяния. О нет, Макгонагалл все рассчитала, кому необходимо - сообщила, продумала детали. Она действительно взвесила все и решила, что собственный комфорт дороже и закона, в котором обнаружилась такая удобная неточность, и безопасности других людей, ведь регистрацию тоже не просто так придумали. Все это вместе, да еще и обвинения, на которые она не скупилась, просто выводило из себя.
- Это не оскорбляет чувства, при чем здесь вообще чувства! - неужели она и правда ничего не понимала? Да нет, такого быть не могло, Нобби слишком тяжело было в это поверить. - Знаешь, я всегда упирал на верховенство человека и его прав. Не конкретного человека, а каждого, да. Думал, тебе тоже на них не наплевать, но ты предпочитаешь беспокоиться о собственном удобстве, а не об общей безопасности.
Последний аргумент в ответ на последнюю же попытку решить дело миром вообще заставил его задохнуться от возмущения. Монстром? Это Нобби-то обращается с ней, как с монстром? Кое-кто здесь в монстрах явно ничего не понимал. Кто-то не жил с одиннадцати лет под давлением общества, которое считает тебя даже не монстром, просто грязью. Ну да, надо же было устроить здесь ритуальные похоронные плачи, чтобы Минерва не чувствовала себя обиженной. И полностью поддержать любое ее решение, так что ли?
- Я не веду с монстрами беседы, пытаясь убедить их подумать о других. И нет, я начал говорить с тобой об этом, стоило тебе заикнуться не об укусе, а о том, что ты не собираешься регистрироваться.
Значит, вот как теперь называется попытка сказать неудобную правду в лицо - обращаться, как с монстром! Интересно, кому Макгонагалл успела уже сообщить о своих намерениях, что все как один просто посочувствовали и приняли эту идею наплевать на закон как должное?
- Жаль? Но ты ведь не стала хуже после укуса. Ты чувствуешь себя здоровой, раз игнорируешь медиков. Твоя жизнь станет сложнее? Но постой, ты ведь не собираешься регистрироваться, ты просто будешь жить как раньше и проводить полнолуния кошкой. Да, мне жаль. Жаль, что все твои убеждения насчет равенства испарились, как только встал вопрос о твоем личном удобстве.